3 (2/2)

— Да, конечно, — кивнула Юмено. В следующую секунду ее взгляд упал на обложку книги, которую Дазай все еще держал в руке. — О, вы тоже читаете эту книгу? Она прекрасна, правда? В ней столько хороших советов! Все время ими пользуюсь.

Дазай бросил на Куникиду многозначительный взгляд и негромко сказал:

— Пожалуй, это многое объясняет.

***</p>

Дело оказалось более чем заурядным. Дазай с Куникидой раскрыли его за два часа, полтора из которых потратили на то, чтобы добраться до дома Юмено. На месте они обнаружили, что окно ванной комнаты выходит прямиком на пожарную лестницу. Ею и воспользовался жених Юмено, когда решил сбежать.

Почему и как его вернуть — это уже совсем другие вопросы. К счастью, Детективного агентства они не касаются. Их обязанности заканчивалась поиском беглеца.

— Что ж, Куникида-кун, теперь дело за малым, — сказал Дазай, хлопнув Куникиду по плечу. — Тебе лишь остается заглянуть в госдепартамент и выяснить, где живет наш коварный соблазнитель. К слову, мне даже жаль этого бедолагу. Надо же было связаться с такой прилипчивой девушкой! А я, пожалуй, отправлюсь на заслуженный отдых, — Дазай широко зевнул.

— Стоять! — рявкнул Куникида. — Какой отдых, до конца рабочего дня еще три с половиной часа!

— Во-первых, я вчера без продыху работал, пока ты прохлаждался, — Дазай поднял палец и, не обратив внимания на слова Куникиды: «Ты об этом до конца жизни вспоминать будешь?», продолжил: — Во-вторых, сам знаешь, Шикибу-чан расстраивается, когда я прихожу. Лучше тебе съездить одному.

— Ну еще бы она не расстраивалась! Сколько раз ты предлагал ей парное самоубийство? Восемь? Мурасаки-сан святая, раз до сих пор не прибила тебя степлером или еще чем!

— Что за кровожадные мысли, Куникида-кун? И неужели ты ведешь счет моим поражениям? Как это низко, я ранен до глубины души! — притворно вздохнул Дазай и схватился за сердце. В игре на публику ему не было равных, но Куникида не поверил ни слову. Если бы Дазая так легко можно было ранить, он давно бы обзавелся нормальным напарником.

Куникида хлопнул его блокнотом по макушке.

— Кончай паясничать и поехали.

— Не распускай руки! Хотя бы не при всех! — громко сказал Дазай и отшатнулся, отчего широкий рукав плаща соскользнул, являя окружающим забинтованное предплечье. Куникида закатил глаза: на них начали оглядываться, послышались перешептывания.

— Дазай! — грозно произнес Куникида, но потом вздохнул и сдался: — Ладно, проваливай уже. Я закончу работу сам.

— О, отлично. — Дазай одернул плащ и растянул губы в лучезарной улыбке. — Знал, что на тебя можно положиться, напарник.

С этими словами он подмигнул и растворился в толпе так быстро, что Куникида даже ответить ничего не успел. Покачав головой, он отправился в госдепартамент.

***</p>

Дождавшись тихого «войдите», Куникида открыл дверь и вошел в кабинет.

— Извините за беспокойство, Мурасаки-сан, — сказал он.

Сидящая за компьютером девушка лет двадцати пяти подняла взгляд и улыбнулась, отчего ее неяркое лицо вдруг стало почти красивым.

С Мурасаки Шикибу Куникида познакомился во время очередного визита в госдепартамент. Поначалу знакомство не заладилось (из-за Дазая, который не мог пройти мимо девушки, не предложив той парное самоубийство). Но после того, как Детективное агентство выручило Мурасаки из трудной ситуации, девушка оттаяла — по крайней мере, по отношению к Куникиде — и теперь помогала, когда он нуждался в информации.

— Здравствуйте, Куникида-сан, — Мурасаки поправила очки в серебристой оправе и склонила голову набок. — Полагаю, вы ко мне по делу?

Плотно закрыв за собой дверь, Куникида подошел к столу в нескольких словах объяснил ситуацию. Мурасаки потеребила кончик длинной черной косы.

— Мне нужны полное имя и дата рождения, — сказала она. Куникида вытащил из кармана блокнотный лист, на которым была записана вся имеющаяся у него информация. — Думаю, это займет не более пяти минут. А вы пока садитесь, — Мурасаки указала на стул, стоящий у ее стола и, помедлив, добавила: — Хотите, я включу телевизор, чтобы вам не было скучно?

Куникида кивнул. Он не горел желанием смотреть телевизор, но знал — Мурасаки, хоть и не умеет поддерживать светский разговор, чувствует себя неловко в тишине. Тем более странно то, что она не терпела присутствия Дазая — тот мог и мертвого заговорить до новой смерти.

Мурасаки взяла со стола пульт, включила телевизор, висящий на противоположной стене, и тут же перевела внимание на компьютер.

В кабинете было свежо и прохладно, под кондиционером шелестела листьями пальма. Из телевизора донесся высокий женский голос.

— В современном обществе родственными душами принято называть людей, носящих на коже метки друг друга, — сказала ведущая, глядя прямо в камеру.

«О нет, только не это», — подумал Куникида и невольно прислушался.

— К тому же, надо учитывать, что около двадцати процентов умирают до встречи со своей родственной душой, — с серьезным видом продолжила ведущая. — Около пяти принципиально отвергают само понятие. Не стоит забывать о том, что примерно у восьми процентов населения по неизвестным науке причинам отсутствуют метки души, их называют «пустыми». Есть все основания предположить, что природа почему-то не создала для них пару. Наука вообще до сих пор не смогла изучить феномен, отвечающий за парные надписи. Он остаётся загадкой мироздания. И значит ли это, что люди, лишенные метки, обречены на одиночество?

Куникида машинально скользнул взглядом по запястью Мурасаки, но не увидел на гладкой коже никаких надписей. Мурасаки была «пустой». Куникида и прежде это знал — Мурасаки, в отличие от некоторых параноиков, не скрывала запястья, — но сейчас, после слов диктора, ему вдруг стало ее жаль. Неужели ей всю жизнь предназначено провести в одиночестве? Потом он вспомнил, кто был его соулмейтом, и остро посочувствовал себе. Может, одиночество не так страшно, как его рисуют?

— К сожалению, статус родственных душ не является гарантией счастливых отношений. По статистике за последние десять лет число разводов среди них составляет двадцать два процента, — девушка на экране грустно покачала головой, всем своим видом говоря «к чему катится этот мир».

— Двадцать четыре и пять, — буркнул Куникида.

Мурасаки оторвалась от компьютера и в легком замешательстве подняла глаза.

— Вы что-то сказали, Куникида-сан?

Куникида нахмурился. Поначалу он не собирался отвечать, но Мурасаки смотрела него с таким неподдельным вниманием, что он объяснил:

— Лишь то, что согласно последним данным процент разводов среди родственных душ повысился до двадцати четырех и пяти десятых.

Отложив в сторону карандаш, Мурасаки с энтузиазмом закивала:

— Вы правы. Именно эти цифры предоставлены официальным сайтом. А эти так называемые новости вводят слушателей в заблуждение недостоверной информацией, — сказала она, слегка покраснев. Голос ее звучал сердито. — Возможно кому-то два с половиной процента покажутся незначительными, но…

— Но два с половиной процента — это тысячи семей, — закончил за нее Куникида, одобрительно кивнув. Он редко встречал людей, которые разделяют его взгляды на жизнь. — Мурасаки-сан, неужели вы тоже интересуетесь этой темой?

— Не совсем. Скорее пытаюсь быть в курсе происходящего, — мягко улыбнулась она. — Я ведь из «пустых», для меня природа не создала родственной души. А вот вам, Куникида-сан, очень повезло. Но еще больше повезло вашей родственной душе.

— Почему вы так думаете? — удивился Куникида.

— Ну а как же? Вы такой серьезный и целеустремленный, и точно знаете, чего хотите от жизни. Разве не эти качества ищут в будущих партнерах? — Куникида был готов побиться о заклад (хоть и не одобрял пари), что Дазай бы с этим поспорил. А еще он был рад, что отпустил Дазая домой. Иначе тот издевался бы над ним до конца жизни.

— Вы правда так считаете? — спросил Куникида, отмахиваясь от воображаемого смеха воображаемого Дазая.

— Конечно!

— Думаю, моя родственная душа с вами не согласится, — вздохнул Куникида. — Мы с ним как будто на разных полюсах.

— Для того, чтобы найти дорогу друг к другу, достаточно шагнуть вперед Куникида-сан. Как говорил Лао Цзы, путь в тысячу ли начинается с одного шага.

Куникида нахмурился и поправил очки, осмысливая услышанное. В словах Мурасаки было зерно истины. По крайней мере в той части, где она цитировала Лао Цзы.

— Пришел ответ на ваш запрос, — сказала тем временем Мурасаки. — Сейчас распечатаю.

Она нажала на несколько клавиш, и принтер дружелюбно загудел. Мурасаки потянулась и достала лист бумаги, где была вся информация о Киришиме Каору.

— Благодарю, — сдержанно отозвался Куникида. — И за помощь, и за ваши слова. Они заставили меня задуматься. Пожалуй, вы правы. Мне нужно сделать этот шаг.

— Рада, если это так, — сказала Мурасаки и опустила взгляд. — Удачи, Куникида-сан.