Глава 22. Надежда (1/2)
Торо вернулся из штаба только в полдень. Ночью товарищ Пассионарио со своей охраной попал в засаду возле городка Аррехо, вечно сонного и полупустого местечка, сроду не считавшегося опасным. Троих бойцов убили в стычке, одного ранили и одного, прикрывавшего отход, захватили живым. Под вождем подстрелили лошадь, сам он получил легкое ранение, но был вывезен с поля боя начальником охраны.
Доклад был выслушан в мрачном молчании. Над столом висело плотное облако табачного дыма. Генерал Борхес ругался сквозь зубы. Вечно невозмутимый граф Гаэтано одну за другой ломал спички, безуспешно пытаясь закурить. Полковник Сур, чьими земляками были двое убитых, сидел с совершенно черным лицом, и с ним не решались заговоривать.
Совещание проходило в приемной, а за закрытыми дверями кабинета рыдал, по-детски размазывая слезы по щекам, вождь и идеолог товарищ Пассионарио.
- Ну почему, почему? - всхлипывал он, - я не хочу!
- Чего? - спросил Кантор, мрачно пережидающий начальственную истерику.
- Чтобы они из-за меня умирали!
- Они солдаты. Знали, на что идут. Работа у нас такая.
- Это несправедливо! Диего, ну почему все умирают?
- Потому что рождаются, - ответил Кантор, теряя терпение. - Заткнись. Хочешь, чтобы парни тебя услышали? Хорош командир.
Когда совещание закончилось и начальство разошлось, хмурый Торо осторожно постучал в дверь кабинета.
Кантор открыл и впустил его. Заплаканный вождь спал, свернувшись калачиком в кресле.
- Наконец-то, - зло сказал Кантор, - нанимался я с ним нянчиться?
- Пойдем, - примирительно сказал Торо, - если что, Мануэль побудет в приемной.
- Размазня, - буркнул Кантор, снова посмотрев на идеолога, - интересно, как он собирается страной править, если у нас хоть что-то получится.
В хижине их ждал еще один сюрприз. Серхио, уже не такой зелёный, как вчера, сидел в уголке прямо на полу и молча пялился в стену. Кантор только покосился на него и завалился спать. Торо вздохнул, подошел и кряхтя уселся рядом на пол.
- Сынок, в чем дело?
Серхио молчал.
- Ты опять встречался с ней во сне?
Серхио резко обернулся.