December (1/2)

Его вещей хватило на две спортивные сумки и рюкзак. Чан думал, что за три года проживания в столице его пожитки будут немного больше. Но в его ситуации такая маленькая куча вещей была только на руку, он не смог бы перевезти половину своей квартиры в студию. Где сейчас и поселился.

Крис пытался думать, что это даже хорошо: теперь он сможет полностью посвятить себя работе и ему не придётся отвлекаться на возвращение домой по холодным улицам. Да и оплачивать аренду совсем не нужно.

Его рацион стал ещё меньше и теперь составляет только как обычно растворимый кофе в пакетиках из круглосуточного и дешёвый рамён. Сил после такого питательного обеда\ужина совсем не прибавляется, но хотя бы успокаивает сознание, что он поел.

Диван в студии маленький, в здании холодно, но хотя бы есть кипяток в кулере в коридоре. Он просто отсиживается в своей комнате, пытается работать, потому что уходить уже не нужно. Чувствует, будто неумолимо катится вниз с высокой горы. И остановиться уже не сможет. Лишь в самом низу, когда эта высота наконец закончится.

Крис вздыхает. Глаза болят, поясница ноет, он голодный и замёрзший, в студии пахнет пылью и воздух здесь сухой, как в пустыне. В голове стучит набатом, а в ушах пульсирует собственная кровь. Впервые за несколько дней ему хочется выйти на улицу. Он старается изо всех сил, хотя очень хочет сдаться. Лечь на диван, завернуться в одеяло и пролежать там до самой старости. Но если он даст себе передышку хотя бы на мгновение, обратного пути уже не будет. Он даже не знает, что его ещё держит на плаву. Родители? Собственная разрушенная мечта? Упрямость? Феликс?

Одинокая лампочка под потолком начинает мигать. Скоро свет совсем погаснет. А вот и мотивация выйти наружу. Он с тихим стоном поднимается с кресла, разминает затёкшие конечности и накидывает на себя две толстовки, а затем куртку. Это не особо сильно помогает от морозов, но хоть что-то. Другой одежды просто нет.

Снаружи ледяной ветер, все вокруг закутаны в шарфы, на головах тёплые вязаные шапки. Всё вокруг отвратительно мигает и блестит, режет глаза даже в сумерках. На Сеул уже начинает опускаться ночь, все спешат домой с работы и учёбы. Снова нескончаемая толкучка на улицах, отдавленные ноги и отбитые плечи.

Крис медленно перебирает ногами, пока не упирается в кофейню. Он видит за окном незнакомую девушку за барной стойкой, та с лёгкой уставшей улыбкой обслуживает посетителей. Хёнджина нигде не видно. Чан разворачивается на пятках и бредёт вдоль домов. Где-то там должен быть строительный магазин. Ему всё ещё нужны лампочки.

Он тратит последние деньги на две дешёвые лампочки и идёт обратно. Руки уже порядком замёрзли. Как и ноги, и всё остальное. Всё же осенняя куртка не подходит для зимних холодов, а в его теле всё ещё гуляет простуда. Он кашляет, отчего горло разрывается, будто по нему прошлись железной губкой для посуды. Голова простреливает резкой болью. Хочется присесть куда-нибудь и никогда не вставать.

Он всё же доходит до знакомой кофейни и входит в тёплое помещение. Бариста ему улыбается, спрашивая о заказе.

– Когда придёт Хёнджин? – С придыханием спрашивает парень, щурясь от неприятных ощущений во всём теле. Девушка смотрит на него удивлённо, моргая.

– Его смена начнётся через несколько часов.

– Могу я подождать его тут?

– Конечно, может вам что-то приготовить, пока вы его ждёте?

– Не нужно, спасибо.

Крис машет рукой и занимает излюбленное место у дальней стены. Сюда мало кто захаживает, поэтому он может хоть немного отдохнуть в тепле.

Продюсер складывает руки на столе, упирается в них головой, поворачиваясь к окну. Люди перед ним мельтешат туда-сюда, иногда останавливаясь. Он слышит жужжание кофейного аппарата, ужасный скрежет дверного колокольчика и разговоры людей, что собираются вместе и смешиваются, превращаясь в фоновый гул. Где-то под потолком играют почти Рождественские песни. Бан чувствует, как всё его уставшее тело расслабляется, а глаза закрываются сами собой. Он так устал.

Устал тянуть это всё на себе. Сил уже почти не осталось. Он хочет сдаться и, наконец, закончить это всё. Вернуться домой в Австралию, или просто умереть. Разве он не заслуживает хоть немного спокойствия?

Темнота накрывает его быстро, плотной пеленой обхватывает со всех сторон, погружая тело в вязкую смолу. Она тёплая и мягкая, пахнет жжёными кофейными зёрнами и деревом. Ему так хорошо, что он не хочет просыпаться. Вот бы остаться тут навсегда. Сновидения гораздо лучше реальной жизни.

Новая волна поднимает его всё выше над водой, выталкивает своей силой на поверхность, возвращая звуки и запахи. Тёплый свет пробирается сквозь веки, в нос забивается запах сладкого теста и печённых яблок. Крис глубоко вздыхает, ощущает на плечах чью-то пушистость и тепло. Он нехотя открывает глаза, замечая на себе большой кофейного цвета плед. Он трёт уставшие глаза в попытке проснуться. Ему так хорошо спалось, что он с удовольствием поспал бы ещё.

– Доброе утро, спящая красавица. – Улыбается Хёнджин, ставя перед ним большую кружку с зелёным чаем и яблочный пирог. –Феликс приготовил.

Он садится на своё место напротив и складывает пальцы в замочек у лица. Наблюдает, пока Чан с удовольствием уплетает лакомство младшего. Феликс отлично готовит, Бан успел убедиться в этом. А сейчас лишь подтверждает это, запихивая в рот большой кусок сладкого теста. Он давно нормально не ел, и желудок довольно урчит, получая что-то кроме лапши и разбавленного водой кофе.

– Выглядишь хреново. – Подытоживает, наконец, шатен, поджимая губы.

– Знаю. – Бурчит парень, наслаждаясь едой. Бариста внимательно осматривает его, недовольно хмуря брови.

– Это не похоже на зимнюю куртку. – Он указывает пальцем на одежду Бана.

– Ага.

– И ты какой-то бледный.

– Я болею. – Пожимает плечами Кристофер, запивая всё горячим чаем.

– Крис, – Хёнджин ждёт, пока старший обратит на него внимание, – ты в порядке? – Он выглядит по-настоящему обеспокоенным, смотрит нахмурившись, перебирает пальцы. Чан не привык, чтобы кто-то заботился о нём.

Бан доедает кусок пирога, обхватывает тёплую кружку пальцами и тяжело вздыхает. Он не хочет посвящать Хёнджина в свои проблемы. Они только его и других не касаются. От этого не по себе. Будто он слабый и неспособный справиться сам.

– Меня выгнали из квартиры. – Наконец произносит он, откидываясь на спинку дивана.

– Чего? – Шатен даже перестаёт двигаться, только смотрит удивлённо, приоткрыв рот.

– Ко мне просто пришли и сказали, чтобы я проваливал. Вот, теперь живу в своей студии. Не самое приятное местечко, но лучше, чем улица. – Он снова пожимает плечами, будто проблемы нет совсем. Будто всё, что он рассказал – обычный порядок вещей, в этом нет ничего странного.

– Какого хера?! – Подскакивает парень. – Они просто выставили тебя из квартиры? Зимой?

– Я ничего не смог сделать. – Бан отпивает чай, согреваясь от головы до кончиков пальцев ног.

– Ты из-за этого болеешь? Как долго? Всё совсем плохо? У тебя есть деньги? На еду? На одежду? На лекарства?

– Воу, воу. – Смеётся Крис. – Полегче, парень. Я в порядке. Обычная простуда, скоро пройдёт. Тебе не стоит так переживать за меня.

– Эй, - хмурится Хёнджин. – Я думал, мы друзья. – Он недовольно скрещивает руки на груди, смотря на старшего грозным взглядом.

– Спасибо тебе. – В знак примирения улыбается продюсер. – Ты помогаешь своим присутствием. И вкусной едой. – Он указывает на недоеденный пирог и берёт себе ещё один кусок.

– Феликс скучает по тебе. – Успокоившись, Хёнджин усаживается обратно на своё место.

– Мы давно не виделись. Как он там?

– Весь в учёбе. Даже не смотря на то, какой он старательный, он всё равно умудрился заработать себе несколько хвостов. Наверное, это потому, что он слишком зацикливается на результате. Я уже столько раз говорил ему, что его работы хорошие. Но ему нужно ещё лучше, поэтому он тратит так много времени, чтобы сделать всё идеально.

– В этом мы с ним похожи. – Хмыкает Бан.

Ему хорошо с Хёнджином. Наконец, в его жизни появился кто-то, с кем он может вот так просто обсудить свои проблемы. И не получить в ответ насмешки, упрёки или обвинения. Ему всё это время так не хватало простой поддержки, и вот перед ним появился Хёнджин, и Феликс в придачу. Может быть, однажды, он сможет справиться.

Хёнджин в тот день впихнул ему остатки пирога, поэтому Чан питается им ещё два дня, растягивая удовольствие. Бариста отругал его за отвратительный растворимый кофе и всунул в руку полпачки чёрного чая. Хоть на какое-то время желудок Чана перестал плакать. Неделя тянется ужасно долго. Песня почти готова, осталось лишь добавить музыки, поэтому блондин сидит над своим компьютером целые сутки, отвлекаясь на скудный обеденный перерыв и незначительны сон под утро.

Бессонница так и осталась с ним, температура спала лишь немного, но голова продолжает так же болеть, а всё тело валится на бок, стоит лишь немного расслабиться. Голова кружится от постоянной работы, глаза красные от экрана компьютера, всё его тело ноет и кричит об отдыхе, но деньги сейчас нужнее.

Очередная бесполезная ночь. Лишь пара битов и уставшая нервная система. Он утепляется как может, выскакивает на улицу, тут же попадая в поток холодного ветра. Улицы пустые и серые, голые деревья качаются, скребут тонкими ветками о здания рядом, напоминая вселенную Тима Бёртона. Чан из последних сил сопротивляется ветру и доходит до кофейни.

Где его встречает злой и обиженный Феликс, завёрнутый в длинную чёрную куртку и ярко оранжевый шарф. Как маленький мандаринчик. Хёнджин за стойкой виновато опускает голову, притворяясь, что занят уборкой.

– You’re a liar!<span class="footnote" id="fn_33290317_0"></span> – Пыхтит светловолосый, не пропуская парня дальше входа. – You should have told me!<span class="footnote" id="fn_33290317_1"></span>

– Felix, listen…<span class="footnote" id="fn_33290317_2"></span> - Крис только успевает сказать несколько слов, как студент обиженно толкает его и уходит.

– Прости. – Шепчет Хёнджин, поджимая губы.

Чан только машет на это рукой и выпрыгивает на улицу, вслед за младшим. Тот идёт по улице медленно, но грозно, топая по асфальту и зарывшись лицом в шарф. Будто злой цыплёнок, охраняющий свою территорию.

– Феликс. – Бан догоняет его в считанные секунды и тормозит, осторожно разворачивая к себе.

– Я думал, что мы сблизились. – Едва сдерживая злые слёзы, говорит парень. – Что мы хотя бы… друзья. Но ты ничего не сказал мне. Когда это случилось? Сколько ты живёшь вот так? Мы ведь может помочь. Зачем тянуть это в одиночку, я не понимаю. – Машет головой светловолосый, хватаясь за холодную руку старшего. – Ты замёрз весь. – Он шмыгает носом, подходя ближе.

– Прости. Я привык справляться со всем сам. – Он грустно улыбается, умиляясь такому спрятанному в большом шарфе студенту.

– Я хочу помочь. – Младший оборачивает свои руки вокруг блондина, позволяя тому спрятать лицо от холодного ветра в своей одежде. Шарф у него большой и тёплый, хватит на двоих.

– Спасибо.

Феликс отстраняется через какое-то время, его щёки красные, то ли от мороза, то ли от сдерживаемых слёз. Весь такой домашний и грустный, что хочется снова обнять и пожалеть.

– У моего дяди есть квартира недалеко отсюда. Она не очень дорогая, и тебе не придётся долго добираться до работы.