November (1/2)

Всю дорогу до дома его не покидала лёгкость. Казалось, будто он парит над асфальтом. А пустые улицы не были настолько мрачными и серыми, как раньше. Он снова пытался прислушаться к звукам города, но без Феликса это не получалось. Тот владел какой-то странной магией, мог создавать прекрасное из ничего. Чан хотел бы этому научиться. Возможно тогда его жизнь не была бы такой тяжёлой.

Квартира встретила его всё такой же знакомой сыростью и прохладой. Но в этот раз луна ярко светила сквозь грязные стёкла, освещая кровать. Он остановился посреди комнаты. Что-то внутри него клубилось и ворочалось, заставляя верить в счастливое завтра. Возможно, впервые за долгое время его квартира не казалась ему столь бездушной и пустой.

Наутро эйфория вчерашней прогулки испарилась. Исчезла, как густой туман над лесом. Оставляя после себя тусклую морось. Солнце давно встало, но скрылось за пепельно-серым слоем облаков. Он видел лишь кружащихся ворон над домом, всё тот же раздражающий гул машин и холод в комнате.

Бан уже несколько недель не появлялся в студии. Та самая маленькая крупица вдохновения растворилась, будто сахар в чае. От неё ничего не осталось, и Чан без понятия, как ему работать. Он снова должен выдавить из себя жизнерадостный трек, наполненный любовью к себе и окружающим. Он должен написать о том, чем не владеет.

Крис бездумно лежит на кровати, прячась в мнимом тепле одеяла и пялится в потолок. Он так часто смотрел на него, изучил каждый скол и трещину, знает каждое пятно и подтёк. Но каждый раз это не даёт ничего нового. Обычная мёртвая пустота в голове и снова нарастающая ненависть к себе. Бесполезный.

Он на автомате собирается. Не завтракает, потому что нечем. Желудок тянет от голода, но в шкафу не осталось даже завалявшейся пачки рамёна. Лишь несколько когда-то высыпавшихся из пачки макарон и пустая пачка из-под чая. Бан устало вздыхает и выходит из квартиры. Дорогу тут же перегораживает женщина.

– Господин Бан. – Кашляет та, делая серьёзное лицо. – Вы же помните, что в конце недели должны заплатить за квартиру?

– Я помню, не волнуйтесь, миссис Ким. – Чуть раздражённо произносит Чан, отводя взгляд.

– Осталось пять дней. – Напоминает женщина.

– Я умею считать, спасибо. – Цедит Крис, обходя хозяйку квартиры.

Встреча с госпожой Ким окончательно портит настроение парня. Вчера, проводя время с Феликсом, он даже не думал о всём пиздеце, что творится в его жизни. Будто рядом с этим парнем мир становился лучше и светлее. Сейчас Феликса нет рядом, и вся мерзость его собственного мира накатывает на него, придавливает к грязной земле, напоминая о себе. Он не заслуживает расслабляться и радоваться жизни.

Дорога до студии такая же. Раздражающая, мокрая, с десятком толкающихся людей и клубком отвратительных запахов, тянущихся из всех щелей. Дождя нет, но ветер холодный и мокрый. Он заставляет Чана подрагивать и морщиться, кутаться в свою лёгкую куртку, которая слабо помогает. Небо сереет с каждым шагом, погружая город в слабые сумерки, хоть на часах упорно мигает 12:00.

Ничего не меняется, когда он приходит на работу. Всё вокруг него серое и безжизненное, и как бы он ни пытался придать смысл окружающим его вещам и событиям, всё остаётся таким же: мёртвым и пустым. В коридорах слышны редкие звуки, удаляющиеся шаги и приглушённые биты из плохо закрытой двери. Крис приземляется на свой скрипящий стул, щёлкает мышью и следит за медленно загорающимся экраном. Усталость накатывает резко и без предупреждения. Ноги и руки слабеют, изо рта вырывается придушенный выдох. Он чувствует какой-то странный клубок в груди, тот растёт и давит неприятно на рёбра.

Крис прикрывает глаза, стараясь дышать ровно. Его будто бросает из стороны в сторону, голова кружится и тело следует за ней. Ему кажется, словно он попал в шторм. Он сильнее жмурится, стискивает зубы и глубоко дышит. Его организм вымотан, Чан чувствует это. Он даже не знает, что его держит тут. Хочется в очередной раз провалится куда-то глубоко под землю, чтобы навсегда забыть о своём болезненном существовании.

– Ты, наконец, объявился?

Чужой голос выводит его из собственной взрывающейся головы. Чан оборачивается, видя своего босса. Он кидает ему на стол худую тускло-жёлтую папку.

– Новый заказ. Я решил сжалиться над тобой и отдать его тебе.

– Как благородно. – Фыркает Крис и берёт в руки бумаги.

Всё как всегда: глупое признание в любви, разбитое сердце и посылание нахуй. Ничего нового, ничего оригинального. Чан выдыхает непонятный сгусток эмоций и кивает. Ему нужна любая работа, иначе ему не выжить.

– Могу я попросить предоплату? – Он крутится на стуле, чтобы смотреть на своего начальника.

– С тебя хотя бы половину текса. А там заказчик посмотрит. Если его всё устроит – будут тебе деньги.

– Ладно. – Качает головой продюсер. – Через пару дней будет готово.

– Договорились. – Босс как-то жалостливо похлопывает его по плечу, а затем выходит из студии.

День тянется бесконечно долго. Чан продолжает смотреть на мятый лист, где красуется лишь одно несчастное предложение. Прошлый заказчик был недоволен проделанной работой, и парню нужно очень постараться, чтобы заработать хоть немного денег. Но из раза в раз его просят писать одно и то же. И в его голове снова и снова одни и те же мысли, одни и те же строчки. Словно кадры из собственной жизни, где ничего не меняется.

Изо дня в день он убеждается, что просто плывёт по сточным водам и даже не пытается выбраться на берег. Потому что сил больше не осталось, как и желания пытаться что-то изменить. Он борется, но всё бесполезно. Есть ли смысл продолжать?

Крис не замечает, как в студии становится тихо. Остальные продюсеры закончили свою работу и ушли по домам. Остался лишь он. Наедине со своим одиночеством и съедающими голову мыслями. Лист заполнился лишь наполовину, но Чан всё равно недоволен. Глупые слова, повторяющиеся фразы. Всё одно и то же.

Чан устало выдыхает, прикрывая глаза. Под веками жжёт и щиплет, внутри головы раздаются глухие взрывы. Сердце стучит так быстро, словно он пробежал стометровку. Он просто хочет вернуться домой и уснуть, но перед глазами только пустая квартира с петлёй у самого потолка. Невыносимо.

Он видит на часах привычное 3:15 и поднимается с кресла. Это место сжирает его, засасывает, как чёрная дыра. Шатаясь, он выходит из здания, укрываясь холодным дождём. Капли крупные и тяжёлые, заливаются под одежду, в карманы, умывают лицо. Крис чувствует, как дрожит, шагая по пустынным улицам и шлепая по глубоким лужам. Ноги снова мокрые, руки ледяные и он не чувствует пальцев.

Перед глазами мелькает знакомая круглосуточная кофейня. С недавних пор это место не кажется таким уж ужасным. Сейчас это единственное место, где он не хочет умереть. Колокольчик над дверьми всё так же отвратительно скрипит, изображая звонок. За барной стойкой неизменно уставший Хёнджин, но улыбается тепло, как только видит вошедшего парня.

– Снова попал под дождь? – Сочувствующе поджимает губы шатен и скрывается где-то в каморке для персонала.

Чан какое-то время топчется на месте, собирает под себя лужу грязной дождевой воды, а потом садится на своё любимое место, подальше от чужих глаз. В кофейне всё так же не слишком приятно, холодно и пусто, но гораздо уютнее, чем месяц назад. Теперь лицо Хёнджина при входе не кажется таким раздражающим. Наоборот. Когда день особенно херовый, Бан спешит спрятаться хотя бы здесь.

Бариста выходит из каморки с большим свёртком чего-то мягкого. Добирается до дрожащего парня и накидывает на плечи пушистый кофейный плед.

– Феликс притащил его сюда, когда стало холодать. Чтобы я не заболел. – Пожимает плечами парень и убегает к барной стойке. Блондин слышит, как работает кофейный аппарат, что-то жужжит и шипит.

Под пледом тепло, его одежда всё ещё мокрая, но уже лучше. Хёнджин подходит через несколько минут с чашкой горячего и ароматного чая. В нём плавают какие-то ягоды и кружок апельсина.

– Для тебя только самое лучшее. – Улыбаясь, хмыкает тот и садится напротив. – Снова выглядишь не очень. – Обеспокоено произносит Хёнджин, поджимая губы.

– Как и обычно. – Чуть кивает продюсер, грея заледеневшие пальцы о горячую керамику.

– Так и до пневмонии недалеко.

– У меня крепкий иммунитет.

Хёнджин долго смотрит на него, пока Бан обжигает губы и язык горячей жидкостью. Но внутри всё мгновенно нагревается, и даже начинает клонить в сон. Шатен многозначительно молчит, пока Чан сливает горячий напиток в своё горло. В заведении, как обычно, никого. Дождь крупными каплями громко стучит по стеклу, размывает въевшийся в мозг унылый пейзаж, напоминает о никчёмности. Он будто герой документального фильма, где концом будет его смерть.

Он даже не замечает, сколько сидит, пялясь невидящим взглядом в окно. Чай в кружке стал тёплым, Хенджин всё так же напротив, молча сидит, рассматривая давно знакомый интерьер кофейни. Оба дергаются, когда дверь открывается, оглушая тишину зала проливным дождём.

– Холодно! – Пищит Феликс, складывая ярко-оранжевый зонт.

Он потерянно осматривает кофейню, не найдя своего друга за барной стойкой, и спешит вглубь заведения. Бегает глазами по столикам и находит парней у окна.

– Какая прелесть. – Феликс складывает губы уточкой и толкает Чана в плечо, чтобы тот подвинулся. – У тебя кудряшки. – Констатирует факт светловолосый и пальцем разматывает прядь скрученных волос, а после наблюдает, как та пружинит обратно.

– Тебе снова дома не сидится? – Вздыхает Хёнджин.

– Там скучно и грустно. – Пожимает плечами студент и достаёт из рюкзака ноутбук с наклейками.

– Это лучше, чем в такую погоду куда-то идти.

– Кому как. – Разводит руками Феликс и поднимает крышку, включая рабочую технику.

Шатен недовольно кривится и поднимается с дивана, чтобы уйти на рабочее место и приготовить другу что-нибудь тёплое.

– Ты весь мокрый. – Осматривает Криса паренёк, поправляя сползший с плеча плед. – Попал под дождь?