Часть 3 (2/2)

— Тяжёлую! У неё всегда что-то громкое в наушниках, а ещё её любимый исполнитель — Роллинг Стоунс!

— Я так и знал, что это были они, — Ксавьер задумчиво отвернулся. Энид неловко поёжилась, не понимая, согласен ли он позвать Уэнсдей танцевать.

— Ла-адно, я пойду тогда. Подумай над моими словами!

Ксавьер проследил за тем, как Энид убегает к своему кабинету, затем обернулся к своему рисунку. На него смотрела Уэнсдей, спокойная и как всегда равнодушная, но что-то было не так. Откуда вообще взялся этот неожиданный интерес? Не мог же он в самом деле так легко и быстро влюбиться в чудилу? Это же смешно.

Уэнсдей сидела на перемене перед вторым занятием по математике и скучала. Она всё давно знала, понимала материал, а вот Энид ломала голову, искренне не понимая, как её подруге так легко всё даётся. Уже некоторое время она слушала, как Синклер воодушевлённо рассказывала о своих планах на Хэллоуинскую вечеринку. Аддамс выглядела равнодушной, однако всё же внимательно слушала всё, что говорила её подруга. Почему-то не хотелось обижать эту девушку, а наоборот поддержать и если что заступиться. Неожиданно в кабинет вошла преподавательница по искусству, осматривая студентов:

— Простите, можно забрать одного ученика? — женщина неловко оглянулась на преподавателя. — Нам только на одну пару, нужен натурщик для параллельной группы.

— Думаю, можно кого-нибудь отправить, — задумчиво протянул мужчина, осматривая студентов. Выбирая того, кто лучше всего знает предмет, он вдруг остановил свой взгляд на Уэнсдей. — Могу отпустить мисс Аддамс, так что да. Вполне.

— Огромное спасибо! У нас давно не было женской фигуры! — женщина подлетела к удивлённой девушке, которая отпрянула. — Пойдём, милая!

— Куда? — удивилась Уэнсдей, оглядываясь на улыбчивую Энид.

— В мастерскую, конечно! Нужно переодеться и причесать тебя!

— У меня и так причёска, — возразила девушка, которую уже тянули за руку к выходу. Синклер улыбалась и показывала пальцы вверх, мол, так держать.

— Мы другую сделаем, пойдём скорее! — преподаватель увела Уэнсдей в мастерскую.

В светлом помещении пахло акрилом и масляными красками. Повсюду был лёгкий беспорядок, но в целом неплохо. Преподаватель увела Аддамс в подсобку, где довольно быстро расплела ей волосы, которые теперь слегка завивались после кос. Заплетены вскоре они были в небрежный густой хвост, завязанный оливковым бантиком сзади.

— Надевай это! — женщина протянула ей нежно-зелёное платье на древнегреческий манер.

— Ни за что, — воспротивилась девушка, шарахаясь от протянутой одежды.

— Наденешь — попрошу преподавателя по математике поставить тебе хорошую оценку за это занятие.

Уэнсдей некоторое время колебалась, затем мрачно выдохнула. Какой кошмар! Ей так нравится её готическое чёрное платье. Что за маскарад?! Через пару минут она вернулась к преподавателю, которая восторженно охнула.

— Ну что за красота! Давай, садись на диванчик, сейчас все придут.

Уэнсдей уже представляла, какие кошмарные слухи пойдут по школе из-за этой ситуации. Раньше всё было спокойно! Почему последнюю неделю происходят какие-то ненормальные события? Студенты заходили и занимали места возле мольбертов, удивлённо осматривая их натурщицу и перешёптываясь. Неожиданно Аддамс заметила, как последним вошёл Ксавьер, задумчиво печатавший что-то в телефоне. Оказавшись возле своего мольберта, он убрал мобильный в карман и, зачесав волосы назад, стал собирать их в пучок, чтобы не мешались. Взор плавно прошёлся по помещению, останавливаясь на натурщице. Теперь во взгляде зелёных глаз отразилось удивление, Торп ошарашенно взял в руки карандаш и понял, что перед ним сидит Уэнсдей. Не в привычной чёрной одежде и со своими косичками. Нет, совсем нет! Теперь она предстала перед ним в совершенно новом виде, от которого внутри всё закипело. Бывали, конечно, моменты в средних классах, когда Ксавьер с друзьями шутил и представлял всех девочек их потока без одежды, даже Уэнсдей, но теперь всё совершенно иначе ощущалось. Особенно когда она выросла и заметно похорошела.

— Итак, у нас сегодня натурщица мисс Уэнсдей Аддамс, — проговорила преподавательница, замечая неожиданную вспышку телефона. Бьянка, стоявшая возле своего мольберта, сфотографировала Уэнсдей и улыбалась.

— Если это где-то появится — я тебе шею сверну, — бесцветным тоном отозвалась Аддамс без единой эмоции, и все содрогнулись. Она по-прежнему оставалась для всех психичкой, неудивительно.

— Разомни ручонки, — усмехнулась Барклай, и Уэнсдей пристально на неё уставилась, не моргая.

— Тишина! Итак, прошу начать зарисовки, не отвлекаемся.

Ксавьер надел наушники, как делал это всегда, и тут же включил музыку на телефоне. Переключая её, он старался оттянуть момент, когда ему полтора часа придётся смотреть на Уэнсдей Аддамс на легальных основаниях. Остановив свой выбор на довольно старой, но вдохновляющей песне*, Ксавьер наконец вновь поднял взор на девушку. Уэнсдей сидела на диване в расслабленной позе, немного лёжа. Одна рука на спинке дивана, а вторая вдоль туловища. Равнодушный взгляд как всегда не менялся. Торп поджал губы, выводя основные линии позы на холсте. Преподавательница предупреждала, что будет рисунок с натуры, однако совершенно неожиданно ей оказалась Уэнсдей. Если бы только он мог отказаться от рисования, показав недавние наброски Аддамс в своём скетчбуке… Уэнсдей неожиданно обернулась на него, глядя прямо в глаза будто бы насквозь. Опять этот её тяжёлый взгляд! Как она умудряется быть такой пугающей и манящей одновременно? Раньше он не обращал внимание на это. Да и на неё в целом. Ксавьер отвёл сосредоточенный взгляд на холст, прорабатывая детали полупрозрачной ткани, под которой слегка виднелось чёрное нижнее бельё.

Уэнсдей некоторое время развлекалась, по очереди подслушивая чужие мысли. Большинство было сфокусировано на грядущей вечеринке, на автомате прорисовывая фигуру девушки. Взгляд пробежался по всем, останавливаясь на Бьянке. Едва заметно сощурившись, Аддамс сразу же прочитала её мысли. Оказалось, что Барклай размышляла об отказе Ксавьера пойти вместе на вечеринку, а также об Энид, подошедшей к нему сразу после… Это не очень понравилось Уэнсдей, которая задумалась. Для чего Синклер нужен был Ксавьер? Она же ничего такого не натворила? Обернувшись на Ксавьера, девушка впилась в него острым взглядом, моментально проникая в сознание. Парень не думал о вечеринке. Он не думал даже о Бьянке или Энид. Все его мысли были поглощены рисованием. Обрывки его фантазий мелькали перед глазами Уэнсдей, которая нахмурилась. О чём он вообще думает?! Ненормальный… Торп будто бы ощутил, что его мысли прочитали, поэтому провёл ладонью по лицу, испытывая некоторое смущение. Прежде как-то не думалось об Аддамс в подобном русле. И контролировать не получается! Она будто ведьма, искусительница. Это даже немного пугало, Ксавьер поджал губы и продолжил рисовать. Всего лишь рисунок с натуры… Раньше ведь такие мысли в голову не лезли. Что могло сейчас-то измениться?

***</p>

— Обалдеть, он прямо так и смотрел?! О чём думал, интересно! — счастливо восклицала Энид, выслушав историю подруги об опыте натурщицы. Уэнсдей уже была вновь одета в своё готическое платье, а хвост переплела в косички с помощью Синклер.

— Лучше тебе не знать, — мрачно отозвалась Аддамс. Энид усмехнулась.

— Ну да, нетрудно догадаться. Вам точно нужно идти на вечеринку вместе!

— Я тебе уже сказала, что никуда не пойду. Какая часть этой фразы тебе непонятна? — Уэнсдей на неё даже не оглянулась, замечая пристальные взгляды окружающих на себе. Ну да, Бьянка наверняка уже выставила ту фотографию в интернет на всеобщее обозрение.

— Если ты не пойдёшь, то и я тоже! — возразила Энид. Уэнсдей встала посреди коридора, оглядываясь на расстроенную подругу.

— Зачем тебе это? Ты идёшь с Аяксом. Причём здесь я?

— Потому что ты моя подруга! — тут же отозвалась Синклер, и Аддамс напряглась. Да почему она считает их друзьями? Единственная, кто не боится общаться с Уэнсдей. Ну точно отбитая какая-то.

— Посмотрим.

— Ура! — Энид набросилась на Уэнсдей с объятиями, но мгновенно была остановлена. — Да, точно. Помню. А какой ты костюм наденешь? Я вот думала насчёт…

Уэнсдей уже не слушала. Она знала, что брат не упустит случая рассказать родителям о фотке Бьянки, а также наверняка захочет пойти на вечеринку. Значит, отправят и её. Это было неминуемо. Но у Уэнсдей куда больше поводов не любить День Всех Святых, ведь следующий день за ним — её день рождения.