Часть 1 (2/2)

После ванной, Феликс проверяет соц.сети перед сном, читает учебные чаты и укладывается спать. Ему не спокойно на душе, а шестое чувство юноши никогда не подводило его. Стараясь не углубляться в свои мысли, Ликс прикрывает глаза и засыпает.

***</p>

Трезвон будильника, яркое солнце в лицо, запах жаренных блинчиков и безумно гудящая голова. Вот что чувствует Ликс, как только открывает глаза. Он снова проснулся за двадцать минут до будильника, в прочем, ничего нового, он уже привык так просыпаться.

Опуская голые ступни на холодный пол, по телу бегут холодные мурашки и Ли вздрагивает, так как холод пробивает до костей из-за чего парень начал потихоньку просыпаться. В ванной он умывается, смотрит в зеркало и хмурится сильнее: он не выспался, хочется просто лечь на пол ванны и плакать, как ребёнок.

Приведя себя в порядок, юноша спускается на кухню и садится за стол, здороваясь с родителями.

— Боже, солнышко, твои мешки стали больше под глазами, нужно следить за собой, мой маленький, — причитает мама Ликса, приглаживая его волосы, а Феликс лишь наслаждается поглаживаниями мамы.

— Феликс, если так продолжится, то я буду вынужден поместить тебя в больницу, потому что это уже походит на бессонницу, — отец тоже волнуется, переживает, всё-таки это их сын, долгожданный сын.

Изначально у пары была дочь, милая Оливия, со светлыми волосами до поясницы, яркими веснушками и с задоринками в глазах. Она много улыбалась и смеялась, приносила в дом своё солнце, но потом она погибла. Когда они с отцом возвращались с садика, на них напал обезумевший монстер, он отшвырнул старшего Ли, а Оливию сцапала в свои ужасные руки и крепко сжал, ломая косточки и сжимая внутренности. Сохёк, отец Оливии и Феликса, видел это всё своими глазами, он мог бы спасти любимую дочурку, но был слишком слаб и медлителен, а боль от того, как его швырнули, разлилась по всему телу и не давала даже встать. Мужчина кричал что есть мочи, звал на помощь, кое-как попытался встать и даже сделал пару шагов к монстру с дочерью, чтобы выцепить её, прижать к себе и убежать. Но было поздно, было слишком поздно, монстр бросил бездыханное тельце и двинулся к мужчине, Сохёк озверел, вырвал ближайший дорожный знак и врезал им по чудовищу, продолжая кричать, но уже от злости. На крик сбежались люди, кто-то позвал полицию и те вовремя успели оттащить чудовище от Ли, применяя свои силы и успокаивая взбешённого. Сохёк бросает дорожный знак и спешит к дочери, заливаясь слезами и прижимая ту к себе. В этот вечер мужчина потерял две вещи: свою дочь и себя.

Похороны прошли в истерике Джиа, матери Оливии, и в слезах Сохёка. Дождь омывал маленький гробик девочки, тоже прощаясь с малышкой, а родители долго не выдержали и уехали домой.

Джиа заперлась в комнате и не выходила неделю, а мужчина, под тяжестью вины загонял себя в пучину своих мыслей и тонул. Только спустя пять лет они оклемались и даже пытались зачать ещё ребёнка, но было всё безрезультатно, Джиа снова и снова расстраивалась, загонялась и ненавидела себя, а муж помогал и успокаивал всякий раз и вот спустя ещё три года, женщина узнаёт, что беременна. Счастью не было предела, супруги вновь начали дышать, жить, а после и готовиться к рождению, как они потом узнают, сына.

Феликс был долгожданен и любим, и Джиа с Сохёком дарили ему и любовь, и заботу.

— Я понял, пап, всё будет хорошо, не переживай, — кивает Фел, а после завтракает и уезжает в академию.

Академия ещё не многолюдна, сонные студенты только подходят, словно мухи кружа по коридорам. Ликс смеётся про себя, потому что он уже успел проснуться по дороге в академию.

Следуя до кабинета, где у него будет урок арифметики, он натыкается на вчерашних парней, точнее на одного из них, как раз на того, с холодным взглядом голубых глаз. Он высокий, стройный, походит на танцора, но по нему видно, что страсти нет в сердце и по выражению лица понятно, что это стихийник, а именно обладатель стихии льда. Ликс не хочет с ним связываться, а общаться уж тем более, поэтому он опускает глаза и проходит мимо, но его хватают за руку, у этого парня даже ладони холодные, и тащат по направлению в туалет. Все студенты лишь сочувствующе смотрят удаляющимся парням, а также некоторые смотрят с завистью.

Старший толкает дверь ногой и затаскивает не сопротивляющегося Феликса внутрь, своим взглядом показывая, чтобы те, кто был в помещении, немедленно вышли, что они собственно и сделали. Ликс выдыхает и понимает, что скорее всего его сейчас изобьют или ещё чего хуже, заморозят насмерть, но его просто толкают к стенке, зажимая и не давая сбежать. Стихийник припечатывает ладони Феликса к стене, крепко сжимая и холодно смотря прямо в глаза Ли.

— Посмеешь рассказать кому-нибудь из учителей о том, что вчера видел, я тебя заморожу и разобью, — говорит тихо, даже без эмоций, но звучит угрожающе, — надеюсь, что ты меня понял, — отстраняется так же резко, как и схватил за руку старший, выходя из уборной, оставляя Феликса в не очень приятных чувствах.

Руки в местах, где Феликса держали, горят, юноша слегка дрожит, так как от старшего исходил натуральный холод, в уборной теперь пахнет морозом, а окно рядом покрылось тонким слоем инея и по поверхности побежали витиеватые узоры, как бывает зимой. Ли приводит голову в чувства и греет руки под тёплой водой, а затем выходит в коридор осматриваясь, чтобы снова не натолкнуться на Холодного принца, так прозвал для себя старшего Ликс.

Снова нудные уроки, знакомство с новыми преподавателями, короткий рассказ о себе и всё, что было вчера. Вся группа уже разбилась по кучкам и Феликс рад, что остался один. Он из таких людей, которые не любят привязываться к другим, потому что каждый может обмануть, предать, в лицо говорить только хорошее, а за спиной унижать и поливать грязью.

Феликс знает предательство на вкус, доводилось как-то пробовать эту мерзость на вкус и долго таскать в себе, загружая голову ненужными мыслями доводя себя до истерики, а также поспособствовать развитию комплексов, из-за которых до сих пор не может нормально жить.

После занятий Феликс задерживается в библиотеке, получая необходимые учебники и идёт на выход, но в пустой академии его привлекает музыка. Она играет достаточно громко, к тому же это любимая песня парня.

Ликс следует приятному звучанию и находит танцевальный класс, а в нём, отдаваясь музыке и страстно, с огнём в глазах, танцует тот, кто чуть не заморозил Ли сегодня в туалете. Фел сглатывает, смотря на плавные и порой резкие движения парня, если бы не произошедшее, то юноша бы даже не постеснялся похвалить старшего, но холод сковывает тело и мысли, не давай хозяину донести их.

— Чего уставился? — неожиданно громко и холодно, Ликс прикусывает губу из-за невнимательности, но почему-то не сбегает.

— Ты…красиво танцуешь, — отвечает тихо Ликс. Холодный принц усмехается и качает головой.

— Спасибо конечно, но не думай, что после парочки комплиментов я буду хорошо к тебе относиться, ты всё ещё угроза для меня и ты максимально странный, — принц начал подходить ближе к Феликсу, — тебя чуть не убили, а ты лезешь ко мне, вчера не кинулся на помощь тому пацану, а просто прошёл мимо, не рассказал учителям о произошедшем, — перечисляет парень, холодно смотря на веснушчатого, у Феликса заходится сердце, руки слегка дрожат, но что то не даёт ему сдвинуться с места, взгляд Хвана приковывает к месту, — сам по себе ты вечно один, прячешься по углам и в основном тусуешься в библиотеке, — Хёнджин, так зовут принца, останавливается напротив Феликса, — представляешь себя героем дорамы? Или считаешь себя загадочным? Так послушай меня, ты никому не интересен, ты просто пятно, никому не сдался и никому твоя мнимая загадочность никуда не упёрлась, просто начни вести себя нормально и не раздражай людей

— Ты не думал, что не все люди так делают из-за мнимой загадочности или желания быть замеченным? — хмурит брови Ликс, смотря прямо в глаза Холодного принца, — что есть люди, которым комфортно в обществе лишь с собой? Что есть те, которые наоборот не хотят с кем-то знакомиться или привязываться к тем, кто может предать, что есть люди, которые панически боятся находиться в компании среди людей, — говорит уверено парень, — у меня есть свои причины, не рассказывать о случившемся и причины того, почему я предпочитаю быть один, тебя они не касаются, — слегка рыкает Ликс, чем удивляет Хвана, против которого никто не смеет что-либо сказать, — если на искренний комплимент ты реагируешь агрессией, тебе не кажется, что у тебя проблемы с головой и твой круг общения в таком случае лучше поменять? Спасибо за то, что я и сам знаю о себе, ты никак не удивил, прости, что проявил интерес, больше такого не повторится, а теперь я пойду, пока, — выпаливает юноша и скорее уходит, поправляя лямку рюкзака.

Слова старшего конечно зацепили, причём за живое, вскрывая старые раны и позволяя парочке капель крови скатиться. Настроение, итак плохое, катится всё ниже и ниже, преодолевая отметку в отвратительно. Феликс надеялся хотя бы на игнорирование со

стороны Хвана, но не на такую реакцию, которая, судя по всему, задела их обоих.

Уже дома Ликс понимает, что его шестое чувство его не обманывало и будет ещё хуже, чем сегодня.