Глава 10 (1/2)
— Боже! Луи, ты же уронишь меня! — громко смеясь восклицает Гарри, свободной рукой ухватываясь за руки альфы, обхватившего его со спины и оторвавшего от земли, а второй стараясь удержать свой телефон, пока записывается видео. — Луи!
— Трусишка, — фыркает Томлинсон, немного покрутившись и всё же поставив парнишку на ноги, чтобы носом уткнуться в его шею, всего на мгновение посморев в камеру, чтобы затем поцеловать мальчика в уже излюбленное местечко под челюстью.
— Сам ты трусишка, — наигранно обиженно бормочет Гарри, поворачивая к нему голову, и альфа влюблённо улыбается, посмотрев на его губы.
Он ласково поглаживает шею парня, прежде чем всё-таки поцеловать его в губы, думая, что заснять этот момент на камеру — неплохая идея. И Гарри, видимо согласен с этим, потому что он теряется на мгновение, а затем разворачивается к нему, всё ещё не останавливая съёмку. А, когда Луи отстраняется, омега довольно смеётся, обнимая его и целуя в шею пару раз, прежде чем всё-таки сохранить видео.
— Ты воришка, украл мой поцелуй прямо на камеру, — воркует Гарри, убирая смартфон в сумочку, прежде чем счастливо взглянуть на альфу. — Это было очень мило.
— Я тоже так подумал, — Луи поглаживает его талию и обдумывает то, что собирается сказать. Наверное, это можно будет перевести в шутку, если это предложение покажется Гарри оскорбительным. — Знаешь, я мог бы украсть на камеру не только поцелуй.
Сначала Стайлс, кажется, действительно не понимает, о чём Луи, но затем он удивлённо распахивает свои красивые глаза, похожие на оленьи в хорошем смысле, и тихонько уточняет:
— Ты хочешь заснять наш первый раз? Зачем?
— Не знаю… просто мысли влух, — смущается альфа, опуская взгляд. — Просто шучу.
— Я не против сделать это однажды, — Луи готов расцеловать его за открытость ко всему новому, — но не в наш первый раз, потому что… я бы не хотел отвлекаться на что-то.
— Ох, конечно, я понимаю. Уже поздно, идём домой?
— Да, пожалуй, уже пора…
***
К чёрту атмосферу ресторана! В лифте она куда более интригующая, когда вино ударяет в голову, а утопающий в серотонине и дофамине мозг от чувства сильной влюблённости перестаёт работать, когда ко всему прочему прибавляются ещё и скакнувшие гормоны. Оказывается, поцелуи в этом состоянии такие мягкие, такие горячие и сладкие, особенно губы возлюбленного.
Луи крепко прижимает омегу к себе, жадно наслаждаясь поцелуем, пока Гарри тихонько стонет от приятного тепла сильного тела парня, напирающего на него до тех пор, пока не вжимает в стену. У Стайлса по-настоящему кружится голова, когда Томмо прикасается к его груди, словно бы пытаясь таким образом удержать его на ногах, когда Луи отстраняется, глядя ему в глаза своими собственными — потемневшими от расширившихся зрачков.
— Извини, — страстно шепчет Томлинсон и утыкается носом в его шею, вдыхая тягучий приторный природный аромат омеги. — Ты… прекрасный, — ему трудно держать язык за зубами, но ему так сильно хочется похвалить его запах… — Такой…
— Ох, Луи, — Гарри отзывается стоном, когда понимает, что тело выдаёт совсем неправильную, совсем ненужную реакцию на их действия. — Боже мой!..
— Тише, милый, тише, — поглаживая его по голове, Луи вновь льнёт к нему, позволяя им насладиться долгим поцелуем, который заканчивается только когда лифт останавливается на их этаже. — Я отведу тебя домой, детка.