2.22 Xenophilia (Чжун Ли/Эи) (1/2)

Удар кулака по густой, мягкой траве знаменует ее поражение.

— Сдаюсь, — выдыхает обвитая кольцами драконьего тела Эи, и как не злят обычно ее досадные поражения, проиграть Властелину камня даже ей сейчас не обидно.

Поэтому она только смеется негромко и к гладкой, похожей на согретые солнцем камни у моря чешуе на его шее любопытно прижимает ладонь.

— Ты все еще без сомнения величайший воин этого мира, — сухое, горячее дыхание Моракса в ответ нежно ласкает ее щеку и обнаженные сползшим в горячке боя кимоно плечи. — Пусть и без Гнозиса — ты великолепна, Эи. Мне почти нет нужды сдерживаться с тобой, и, поверь… это удивительно хорошо.

Объятия Моракса разжимаются, позволив ей вновь ощутить под собой твердую почву.

— Не оскорбляй меня снисхождением, — досадливо перекидывает она через плечо растрепавшуюся косу, желая переплести ее заново.

Потянув зубами за ленту, Моракс сводит все ее усилия к ничему.

— Оглянись, любовь моя, — вновь ощущает она горячее, щекотное прикосновение к щеке и гладкость его чешуи, и слышит низкий, глубокий смех, совершенно неотличимый от того что обычно срывался с его человеческих губ. — Разве всего этого тебе не достаточно?

Царственно вскинув голову, Эи оглядывается по сторонам.

Там, где схватились они с Мораксом, сейчас клубится пыль, осыпается мелкий камень из разрушенных гор вперемешку с остатками колонн, а полноводная река, чье русло они безжалостно разворотили, изменила свое течение и вливается теперь в глубокие, оставленные ими в взрыхленной земле борозды.

Что ж, если б они не находились в уединении его личного подпространства, к изменению рельефа у жителей Ли Юэ, должно быть, возникло бы немало вопросов.

Золотые с узким вертикальным зрачком глаза Моракса узнаваемо светятся мягким, спокойным лукавством, и рассмеявшись, Эи вдруг обнимает его, с трудом смыкая на шее руки, губами прижимается к гладкой теплой морде дракона в подобии поцелуя.

Под черно-золотой чешуей все его длинное, гибкое тело словно из самого прочного металла выплавлено, из самого крепкого, словно его щиты камня, и эта сила шести тысяч лет войны, эта древняя мощь ее по правде завораживает не меньше чем его человеческий облик.

Ощущение этой сокрушительной мощи под ее ладонями кружит Эи голову, смутной, неясной тяжестью отдаваясь где-то в низу живота.

Увлекшись, она водит пальцами по гладким, теплым чешуйкам, все увереннее зарывается ими в жесткую гриву, наслаждаясь тем как от удовольствия дракон Моракс прикрывает глаза золотистыми веками, плавясь точно так же как Моракс-человек под лаской ее не слишком умелых рук.

Ноги ее вдруг отрываются от земли, оставляя беспомощной в этих странных, без рук объятиях.

— Эи… — ноздри его слегка раздуваются, жадно вдыхая воздух.

Обвивающие ее кольца на мгновение сжимаются теснее, заставив ее тихо охнуть от неожиданности. Морда дракона алчно зарывается в ложбинку между ее грудей, так что кожей Эи ощущает короткое, почти невесомое прикосновение длинного раздвоенного языка. Длинным, гибким хвостом Моракс слегка разводит ее колени, и она охотно обхватывает его гибкое, сильное тело ногами, скользя по гладкой чешуе внутренней стороной бедер.

Жар исходящий от дракона прижимается к низу ее живота, и внезапная вспышка возбуждения становится почти болезненно жгучей.

— В этом теле все ощущения обостряются, — голос его становится низким, рокочущим словно горный обвал. — А ты сейчас так маняще пахнешь желанием, любовь моя, что я боюсь потерять голову.

Ахнув, в тесных кольцах его объятий Эи кусает губу, невольно трется.

— Я хочу соединиться с тобой, — бездумно бросает она, пытаясь нащупать замысловатый пояс своего короткого кимоно. — Сейчас.

— Прости, любовь моя, но я потратил слишком много сил и изменение формы мне пока недоступно. А это тело для тебя… недостаточно человеческое.

Эи чувствует себя уязвленной, и упрямство властно подает голос в ней.

— Разве я не богиня? — запрокинув голову, глядит Эи куда-то в прозрачно-голубое небо подпространства. — Это лишь тело куклы. Не бойся ему навредить, все позже можно будет исправить, заменить поврежденные части. Я Райден Сегун, а боль — лишь мгновение в вечности…

— Но разве для меня это причина тебе в любви ее причинять?.. — короткая когтистая лапа вдруг удивительно нежно касается ее затылка в совсем человеческой ласке.

Моракс глядит на нее золотыми глазами дракона, но Эи искренне не отличает его взгляд от человеческого. Она не видит разницы, она охотно приоткрывает губы.

Горячий, раздвоенный язык дракона ласкает ее рот, насыщаясь вкусом словно дорогим вином из чаши, дразнит шею, ключицы; освободив руки, она торопливо тянет с плеч распахнутое уже кимоно. Неожиданно он извивается своим гибким, сильным телом; грациозно-текучее движение — и Эи оказывается лежащей на ложе из его колец.

Среди гладкой твердости чешуи дракона коленом Эи вдруг ощущает горячую, нежную плоть и позволяет себе слабость не опускать взгляд — даже не в самой значительной и величественной своей форме Властелин камня достаточно большой, чтоб разорвать ее изнутри.

Ничего.

Бывшая кагэмуся, нынешняя богиня слишком горда и упряма, чтоб отступать.

— Сделай это, Моракс, — властно велит она, разводя колени шире.

Вновь она ощущает как напрягаются мышцы под чешуей, под кожей, и вытянутая пасть дракона оказывается прямо между ее длинных раздвинутых ног. Ноздри дракона вздрагивают, ощущая, наверное, запах ее возбуждения.

В ответ же Эи слышит лишь низкий, глубокий, совсем человеческий смех.

— Тебе всегда несколько не хватает терпения, любовь моя.