Одиннадцатая глава (2/2)
Я решил устроить себе некое разнообразие после этой свадьбы (Ненавижу тот день). Я поехал к Кузнецову, отдохнуть от суеты, так скажем. Вот знаете, когда на каникулах едете в деревню к бабушке с дедушкой. Чувство примерно такое же, я думаю.
После двухнедельной жизни у него, мне действительно стало куда легче. Я уж не могу сказать, что О великий психолог Сергей помог мне. Просто эта смена обстановки положительно повлияла на меня. Я начал относиться к сей ситуации куда проще, чем раньше. Мои мысли, конечно, порой, слегка странны, но с ними мне стало было жить легче.
***</p>
Кузя вновь с кем-то базарит по телефону. Беседа у них уж точно не светская… Его тон голоса удивленный и, в какой-то степени, радостный. Я действительно заинтересовался, поэтому пошёл в комнату, где Серёжа и разговаривал со своим собеседником.
Я встал у дверного косяка и, скрестив руки, хмуро смотрел на Кузнецова. У меня такое предчувствие, что новость, которая так удивила моего товарища, удивит и меня. Но я не знал, что может меня удивить. Даже представить не мог.
Кузя наконец положил трубку и счастливо смотрел на меня. Я согнул брови, в ожидании повествования.
— Олька родила… — промолвил тот.
Услышав это, я чуть не упал. Я не мог поверить. Неужели это наяву? У меня совсем вылетела из головы беременность моей любимой… Но меня данная новость вовсе не огорчила, несмотря на то, что ребёнок совсем не мой. Я порадовался за Олю. Это её ребёнок. Для меня, это действительно её ребёнок, не их с Барабашем, а только её. Конечно, жаль, что ребёнок у Оли не от меня, но с этим уже не поделать ничего…
— Я рад. Я правда рад за неё, — ответил я и улыбнулся. Эта улыбка была не натянута, как многие, он была искренней. Я счастлив.
— Молодец, Юрок! Прогрессируешь! Ещё немного и совсем Олю свою разлюбишь!
После этих слов я поник. Я думал, что буду любить её всегда. Я хочу посвятить ей всю свою несчастную жизнь. Я хочу, чтобы в моей голове всегда была именно она. Я хочу, чтобы мне каждую ночь снилось, как мы вместе идём по осеннему парку. Я хочу…
— И знаешь, что? Ты точно будешь рад! — Кузя ударил меня по плечу.
— Интересно…
— Оля тебя на выписку позвала. Там совсем людей не будет, говорит. Ты да родители. Ну, и папаша уж.
— Миша с Сашей?..
— Про них мне Орлов ничего не сказал, значит не будет их там.
Эта новость и вправду как-то приподняла мой настрой. То есть, Оле я дороже этих двоих? Она ставит меня на ступень выше? Включает в свой список избранных? Это и вправду очень приятно.
Pov Оля Чижова
Роды выдались очень тяжёлыми… но зато после них максимальное облегчение. Я была так Рада. Мой ребёнок, сыночек. Я наконец выносила его. Сейчас, вот с минуты на минуту я увижу его. Это такой адреналин, такое счастье!
Незадолго после родов я позвонила Барабашу, сказала о том, что родила. Он был неимоверно рад, правда. Я даже и не думала, что он так обрадуется. Всё же, не его ребёнок… Думаю, стоит забыть об этом факте. Стоит.
Мой муж поступил очень предусмотрительно, как и всегда, собственно. Он спросил то, о чём я бы и не подумала мыслить заранее.
— Кого на выписку то звать? Ты мать — ты решай.
Я задумалась. В этот список я с уверенностью вношу родителей (без них никуда). А дальше стоит напрячь свои извилины. Я очень хочу позвать Шатунова, но боюсь… А вдруг, всё будет, как на свадьбе? Вдруг его присутствие будет также нервировать меня? Но я ведь не с имею права не пригласить его… Юра и вправду мне родной человек. Может и не по крови, но душевно…
— Шатунова и родителей зови, — уверенно ответила я.
— А этих… Сашку с Мишкой чего?
— Не стоит. Я хочу видеть лишь самых близких, — я попрощалась и положила трубку.
Почему я не позвала парней? Я не знаю… я… хочу как-то выделить Шатунова? Зачем мне это? Я хочу, наверное, чтобы он понимал, что я ставлю его выше… Не знаю.
Поговорив с Юрой, я пошла в свою палату, так как мне уже вот-вот принесут ребёнка.
Так и вышло. Через две минутки после моего прихода, вошла медсестра с моим сыном в руках… Сейчас я увижу его впервые…
Девушка положила его рядом со мной и ушла. Малыш был отёкший, конечно, поэтому пока я не могла сказать абсолютно ничего. Я просто надеюсь на то, что он не будет похож на Шатунова, иначе тот догадается, что является отцом моего сына… Между нами всё кончено и воссоединений я не жду.
Я покормила своего сына, и мы уснули. Естественно, ночью он просыпался довольно-таки часто, но не орал истерически, что радовало меня. Я бы не была пока готова к детскому плачу…
***</p>
После обеда следующего дня ко мне заявился Барабаш. Я, конечно, открыла окно, дабы поговорить с ним живую, что не было проблематично, ведь моя палата находится на первом этаже.
Выглянув в окно, я увидела надпись, написанную на асфальте белым мелом. «Оля, я люблю тебя!». Увидев её, я засмущалась.
— Оля, это про тебя! — крикнул Юра, показывая рукой на своё творение. — Привет, кстати. Я скучал. Думаю, ты тоже, — он протянул мне руку, я засмеялась и пожала её.
— Я тоже очень скучала, Юрочка! — я послала ему воздушный поцелуй.
— Что там наш мелкий делает?
— Спит. Ночью спал, днём спит. Зато не плачет! Знаешь, как хорошо? — я глянула на сына, дабы убедиться в своих же словах. Малыш действительно спал.
— Это всё, конечно, хорошо… Но как мы его назовём в итоге? Думаю, что пора бы. Я хотел бы наз…
— Игорем будет, — перебила я мужа. — Я настаиваю, — я строго смотрела на парня. Тот удивлённо кивнул. Его удивила моя настойчивость и столько резкая смена настроения.
Я уже около месяца назад точно решила, как назову сына. Он — Игорь. Барабаш Игорь Юрьевич. Я хочу, чтобы его звали именем моего друга. Парня, пусть и бывшего. Именем мой первой любви. Я во многом была обязана этому парню, но сейчас я, к сожалению, уже не смогу сделать ему ничего, как бы я того ни хотела. Игошин был действительно очень дорог мне.
— Ты это в честь того мальчишки?.. — предположил Барабаш.
— Ага, Юра, мальчишки, что на два года старше тебя, — я усмехнулась. Да, мой муж младше меня почти на год! Кто бы мог подумать? Я ведь сама только около месяца назад узнала о его возрасте и оказалось, что Барабаш родился позже меня… Меня удивил этот факт. Я думала вообще, что он постарше будет даже Шатунова. Его рост говорил о том, по крайней мере…
Мы ещё немного по дискуссировали о всяком с парнем, и он ушел на работу.
***</p>
Выписка. Долгожданная выписка. Я уже наблюдаю за тем, как заботливые медсестры пеленают моего сыночка. У меня уже глаза от счастья светятся. Сейчас я увижу своих родных, наконец! Увижу не через окно! Шатунова увижу…
Врачи впустили всех моих в здание. Барабаш сразу набросился на меня и, конечно, обнял. Затем мама тоже подошла со слезами (она вела себя так, словно мы не виделись даже через окошко, и будто с момента, когда меня положили в больницу, прошло не пять дней, я пять месяцев. В общем, мама через чур драматизировала).
— Дочь, я так Рада за тебя… Ты у меня совсем взрослая уже, умничка! — мама заплакала.
— Наташ, ты ж обещала не реветь. Ну что ж ты начинаешь то? — папа усмехнулся и похлопал маме по плечу. Он подошел ко мне и крепко обнял меня. — Поздравляю, Олька. Осталось только мужика из него сделать. Ну ничего, я уж разберусь! — папа захохотал. Мой Барабаш удивлённо посмотрел на него. Вообще-то он отец ребёнка, а не мой папа! Поэтому причина удивления моего мужа вполне понятна.
Последним ко мне подошел, естественно, Шатунов. Он просто улыбаясь оглядел меня с ног до головы. Кажется, обниматься он не планировал, но я настояла на обратном! Я обняла, прижавшись к его груди. Было так комфортно! хоть и мне, будучи замужней женщиной, не принято говорить об этом и в принципе заниматься…
— Молодец, Олень, выносила, — он засмеялся. Я дала ему щелбан, услышав наш очень старый прикол. Он воссоздался очень странно. Крестовский хотел ласково назвать меня — Оленька, но чихнул на середине, и вышло краткое — Олень. Долго мы смеялись над этим, конечно…
— Олень?.. — Барабаш удивлённо посмотрел на нас.
— Новичкам не понять! — Юра, положив свою руку на моё плечо, прижал меня к себе.
— Ой, вот знаешь… Наш Юрочка с Олей что только ни делали! Через что только не прошли! Самые крепкие отношения были у них, — говорила мама, смахивая с лица слёзы.
Зачем угнетать? Зачем портить моему Барабашу настроение? Да, не спорю, мы с Юркой Шатуновым прошли через воду и огонь. Наши с ним отношения были и вправду очень крепки, но это не значит, что нужно теперь гнобить моего нынешнего. Я уверена, что и с ним пройду через тот же долгий, но счастливый путь.
Благо, конфликт не вылился, хотя мог! Вынесли, наконец, моего Игорюшу. Сейчас все мои увидят его впервые. Первым к нему подбежал законный отец — Барабаш, а все остальные так, сзади. Ушли, так сказать, на второй план.
— Вырастет — будет точно похож на меня! — гордо заявил Барабаш. Вот актёр от Бога, а! Совсем не сдаёт нас перед Шатуновым.
Внезапно с лестничной двери вылетела медсестра с пакетом в руках. Она чуть было не врезалась в Шатунова. Он повернулся к ней лицом. Девушка завороженно посмотрела в его глаза (В этот момент я нахмурилась). А потом, быстро опомнившись вручила ему пакет, со словами…
— Папаша, это вашего сына.
Юра взял пакет и смущенно посмотрел в пол. Мой Барабаш же, в свою очередь, прошел ближе к ним.
— Вообще-то папаша я… — слегка сердито сказал он. Медсестра растерялась.
— Ой… Так мальчишка же больше походит… Извините, пожалуйста, мне пора! — она кивнула, в знак извинения и пошла к той же двери, откуда вышла пару секунд назад.
— Что она имела ввиду? — удивлённо взглянув на меня, спросил Шатунов.
— Ошиблась, видимо… С кем не бывает? Молодая же ещё, — я виновато улыбнулась.
Далее нас сфотографировали на память, и все мы вышли на улицу. Сев в машину моего отца, поехали домой к моих родителям, где отпраздновали рождение моего сына. Туда и Кузя, и Сашка, и Мишка пришли.
***</p>
Pov Юра Шатунов
У меня всё не выходят из головы те слова медсестры… Она ведь не договорила, но по логике уж можно понять, если есть мозг, что она имела ввиду. Похож на… на меня похож? Думаю, ей действительно показалось. Она неопытная, как и подметила моя Оля. И пора бы перестать употреблять «моя» перед именем Оли. Она уже давно не моя… Это грустно, конечно, но не поделаешь уже ничего. Я понял, что впадаю в тоску только видя её в живую. Я ни в коем случае не виню Чижову… Барабаш. Я не виню её ни в чём, просто это лишь скромный факт.
Я спокойно сидел в комнате с мелким, пока остальные крутились у стола. Я, если что, пришел к нему по собственному желанию, а не потому что меня там… Оля отправила сидеть с ним. Я люблю детей. Тем более этот ребёнок мне не чужой. Это сын моей самой любимой девушки. Значит, самый любимый сын. Правда вот, не мой…
Резко, напугав меня, ко мне забежал Миша. Я ошарашено посмотрел на него и покрутил пальцем у виска.
— Юра, там такое… Короче Сашка такой нач…
— Давай дома расскажешь, ладно? — перебил его я. Друг согнул брови. По любому сейчас думает, что я душный.
— Стареешь, Юра-а-а… — он помотал головой и подошел к нам с малышом-Игорем.
— Симпотягой вырастет. Говорю, как пророк. Я его таким ловеласом сделаю, что вся школа тащиться будет, — Сухомлинов подмигнул мне. Я издал смешок. Мишка смешной. Всегда.
— Слушай… ты знаешь… медсестра перепутала меня, назвав отцом Игоря и сказала, что он на меня похож… Это вот никак из головы моей не вылетает. — я задумчиво смотрел на ребёнка.
— Юр, сейчас сказать никто не может. Ничего. Вот знаешь, я когда родился — блондином был вообще! До двух лет чтоли… не помню в общем. Может изменится потом. Ты сильно бы не парился из-за этого. И так себя измотал, — он жалобно смотрел на меня. Миша прав. Я слишком докапываюсь до всего. Нужно быть чутка проще по отношению к… ко всему вообще! Я, бывает, очень придирчив.
Следом я, наконец, покинул комнату. Весь праздник, прошу заметить, родители Оли сравнивали меня с её Барабашем. Мне уже самому стало жалко его, честно говоря. Мы очень не справедливы по отношению к нему, это факт. Он парень хороший. В чём-то даже лучше меня. А может и во всём лучше, раз уже Оля выбрала его…