[612] Манифестация Ци (1/2)

Ли Цзэ был доволен своими достижениями. Он успешно освоил основные культивационные техники и научился практиковать инедию. Духовные силы его возросли, и он обрёл то, что называется Аурой Богов. Первое время он забавлялся тем, что жонглировал Ци, как ребёнок мячиками, но Небесные Мудрецы ни слова в укор ему не сказали: все вознёсшиеся сначала были сущие дети, они уже привыкли. После Ли Цзэ научился манифестировать Ци, сгущая её в едва ли не осязаемые предметы, и Саньжэнь научил его технике Воздвижения Стяга. Все боги, хоть как-то связанные с войной, должны были уметь представлять, или манифестировать себя, на поле боя. Выглядело это как сотканный из Ци воздушный змей определённой формы, который взвивался над головой бога. К примеру, это мог быть тигр в доспехах или гигантская секира. Другие, более миролюбивые боги тоже владели этой техникой, но применяли редко.

Воздвижение Стяга не требовало особой сосредоточенности, наоборот, нужно было максимально расслабиться, очистить разум и позволить Ци вырваться наружу и обрести форму. Ли Цзэ закрыл глаза, чтобы ничто его не отвлекало, сложил пальцы рук в соответствующие мудры и позволил Ци течь, как ей заблагорассудится. Всплеск, устремлённый во вне, он почувствовал, и тут же раздалось удивлённое восклицание Небесных Мудрецов.

— Какая… необычная форма, — сказал Саньжэнь.

Ли Цзэ открыл глаза и запрокинул голову. Ци манифестировалась в довольно чёткий силуэт змеи, закованной в броню, на голове змеи был шлем с развевающимся плюмажем из тринадцати нитей Ци, в глазах вместо зрачков поблескивали белые зигзаги молний.

— Тринадцать нитей Ци символизируют тринадцать богов войны, — пробормотал Сыжэнь. — Броня вполне объяснима: в манифестации Ци богов войны непременно присутствуют доспехи или оружие. Молния указывает на Благословение Небес. Но почему именно змея?

— Я ожидал, что это будет меч, — заметил Саньжэнь. — Предыдущий Чжаньшэнь манифестировал Ци в меч, как и все Боги Войны до него, и я полагал, что меч — непременный атрибут Воздвижения Стяга всех чжаньшэней.

Ли Цзэ смутился. Вероятно, до конца очистить разум он не смог, потому Ци отреагировала на его сокровенные мысли и воплотилась в змею. А может, природа его Ци изначально была такой, потому что в смертной жизни он попробовал кровь змеиного демона? Но в любом случае это змеиное воплощение Ци ему понравилось, и он с трудом скрыл довольную улыбку.

— А на Небесах недолюбливают змей? — спросил Ли Цзэ, сделав серьёзное лицо. — Я уже слышал, что здесь о них пренебрежительно отзываются.

— Это всё из-за Змеиного Бога, — поморщившись, сказал Саньжэнь. — Пренеприятная личность… была.

— Была? — переспросил Ли Цзэ.

— Его шкура растянута над Малыми Небесными Вратами Небесного Дворца, — сказал Сыжэнь и притворился, что сплюнул в сторону, показывая, насколько неприятна эта тема для разговора. — Он нарушил Изначальное Дао. Когда он спускался в мир смертных, то едва не погиб, попав в снежную бурю, и его спас человек, который отогрел его у себя за пазухой. Но Змеиный Бог вместо благодарности ужалил его, и тот человек умер. Тех, кто платит за добро чёрной неблагодарностью, полагается сурово наказывать. С него содрали кожу и вышвырнули обратно в мир смертных, где он превратился в тысячи слизней — самые презираемые и ненавидимые людьми создания, потому что слизни портят посевы. Он вечно будет пытаться собраться воедино, но никогда не соберётся, потому что люди убивают слизней, когда их встречают. Таково его наказание.

Ли Цзэ содрогнулся. В детстве он и сам убивал слизней, заползших на грядки. Неужели и они были частью наказанного Змеиного Бога?

— Теперь на Небесах другой Змеиный Бог, — сказал Саньжэнь, — но от дурной репутации сложно избавиться, тем более что новым Змеиным Богом стала песчаная гадюка, а они ядовиты. Конечно, он заявил, что вырвал себе ядовитые зубы, но кто рискнёт проверять?

— Вам нравятся змеи, Генерал Ли? — спросил Сыжэнь.

Ли Цзэ называли Чжаньшэнем, или Богом Войны, и генералом Ли, поскольку боги войны возглавляли Небесные Войска, но Сыжэнь произносил это «генерал Ли» таким тоном и с таким значением, что ни у кого не оставалось сомнений, что это именно «Генерал Ли», а не «генерал Ли».

Ли Цзэ хорошенько подумал, прежде чем ответить:

— Я считаю, что змеи бывают разные, совсем как люди. Некогда я спас виноградную змею, она никому не причиняла вреда. В пустыне я встречал гадюк, но они меня не жалили, а спешили скрыться. Но я сражался с гигантской змеёй, которая убила много людей в моём царстве. Эту я бы убил, если бы смог, но ей удалось ускользнуть. Если это хорошие змеи, я не испытываю к ним отвращения и даже считаю их красивыми. Но злых змей, которые творят зло, я бы убил без колебаний, поэтому считаю, что прошлый Змеиный Бог был наказан по справедливости.

— Это не объясняет манифестации вашей Ци, — пробормотал Сыжэнь себе под нос.

Ли Цзэ покраснел и опять-таки хорошенько подумал, прежде чем продолжить:

— У меня была ручная змея, очень похожая на ту, во что превратилась моя Ци. Быть может, поэтому.