[576] «И Десять Царств возликуют!» (1/2)

Луна, похожая на опрокинутый ломтик дыни, между тем вышла из-за облаков и осветила лесную поляну. Свет её показался Ли Цзэ ослепительным, ярче солнца, он невольно прикрыл глаза рукой. Деревья вокруг, казалось, ожили — игра теней и света. Ли Цзэ взглянул на Су Иланя и удивлённо заметил, что на лунном свете у того под кожей играет змеиная чешуя. Су Илань заметил его взгляд и пояснил:

— Луна может выболтать любые тайны, даже змеиные, поэтому людям на глаза при луне лучше не показываться.

Ли Цзэ зачарованно протянул руку. Ощущаются ли чешуйки, или человеческая кожа скрывает змеиные шероховатости?

— Эй! — недовольно сказал Су Илань, отпихнув его руку.

— Это очень красиво, — признался Ли Цзэ.

Су Илань смутился, на лице его опять появился румянец. Ли Цзэ всё-таки дотронулся до его щеки ладонью. Нет, чешуя не чувствуется, кожа словно шёлковая. Сложно было не устоять и не поцеловать его, Ли Цзэ и поцеловал — сначала в щёку, потом в губы. Су Илань не возражал и когда Ли Цзэ, повинуясь наитию, повалил его на траву, он даже обвил шею Ли Цзэ руками, тоже инстинктивно, будто пытался удостовериться, что тот не спасует на полпути и не отпрянет, устрашившись или устыдившись собственного поступка.

Сложно сказать, как это получилось. Ли Цзэ потом говорил, что это луна навела чары, и Су Илань даже с ним согласился, потому что в то время сами они бы до этого не додумались, настолько неискушёнными жизнью были. Вышло очень неловко, едва ли не наугад, но, когда луна вскарабкалась по облакам выше верхушек самых высоких деревьев, оба они стали мужчинами.

Ли Цзэ сложил руки на груди и уставился в залитое лунным светом небо. Су Илань тоже лежал на спине и наверчивал на указательный палец прядь волос, взгляд его блуждал из стороны в сторону. Лица у обоих были залиты краской, и поглядеть друг на друга было неловко.

— Что это мы с тобой такое сделали? — выговорил Ли Цзэ.

Су Илань открыл рот и наверняка сказал бы, что, причём с характерной для змеиного демона прямотой, но Ли Цзэ, спохватившись, накрыл ему рот ладонью и не позволил. Су Илань очень недовольно поглядел на него, и Ли Цзэ безошибочно понял, что говорил этот взгляд: «Я тебя укушу, если не отпустишь!»

— Не надо отвечать, — сказал Ли Цзэ, отдёрнув руку. — Я просто так спросил…

— Было даже ничего так, — резюмировал Су Илань. — Я, правда, не ожидал…

— Я сам от себя не ожидал, — пробормотал Ли Цзэ, краснея.

Су Илань не то издал смешок, не то чихнул и полез Ли Цзэ за пазуху. «Верно, ночь-то прохладная», — машинально подумал Ли Цзэ, придерживая одежду на груди ладонью, пока Су Илань устраивался на его горячей, мокрой груди.

— Лучше вернуться, — сказал Су Илань, — твой евнух просыпается засветло.

— Не сейчас, — возразил Ли Цзэ. — Мне нужно прийти в себя. Если меня увидят в таком состоянии…

Он потрогал себя за лицо, чувствуя, как пламенеют кончики пальцев. Чтобы краска сбежала с лица, нужно было успокоиться, но тело Ли Цзэ ещё слабо подчинялось воле рассудка. Если бы сейчас пошёл дождь, было бы хорошо, но на ночном небе, ухмыляющемся луной, не было теперь не облачка.

— Теперь министры от тебя отстанут, — заметил Су Илань.

— Хорошо бы, — вздохнул Ли Цзэ.

Он поднялся с травы и попытался привести одежду в порядок, чтобы та не выглядела небрежной.

— Цветок с собой захвати, — посоветовал Су Илань, когда Ли Цзэ пошёл искать своего коня, который пасся где-то невдалеке.

— Какой? — не понял Ли Цзэ.

— Любой, — сказал Су Илань. — Пусть решат, что Мэйжун тебя ночь в полночь послала за лесными цветами.

— Хорошая идея, — восхитился Ли Цзэ и принялся искать на поляне какой-нибудь цветок. Нашёлся лишь один и весьма чахлый, но Ли Цзэ решил, что и такой сойдёт.