[569] Предвестником чего считается поцелуй (по мнению белых змей) (2/2)

— Нет-нет, это я так…

Когда Су Илань протянул руку к вину, чтобы наполнить свою чарку, Ли Цзэ быстро наклонился и клюнул его в щёку губами. Су Илань отпрянул и рассерженно, но больше удивлённо воскликнул:

— Что это ты делаешь?

Ли Цзэ густо покраснел и выдавил:

— Гунгун сказал, что неплохо было бы тебя поцеловать.

— А ты делаешь всё, что говорит тебе евнух? — недовольно спросил Су Илань, рукавом потерев щёку.

— Нет, — хмурясь, ответил Ли Цзэ, — но он умудрён жизнью, а я… Гунгун сказал, что это знак расположения… что-то в этом роде. Мать меня тоже целовала, — добавил он упавшим голосом, заметив, что это объяснение нисколько не улучшило ситуацию: Су Илань по-прежнему смотрел на него сердито и тёр щёку рукавом.

— Я не твоя мать, и не жди, что я тебя поцелую в ответ, — буркнул Су Илань.

— Я знаю, — смущённо кивнул Ли Цзэ.

Су Илань, что-то пробормотал себе под нос, потом взгляд его ненадолго застыл.

— А… — протянул Су Илань, — я понял! Они хотят подтолкнуть нас к тому, чтобы мы спарились!

— Что? — вздрогнул от непривычного и откровенно грубого слова Ли Цзэ. — Что?!

— Я слышал, всякое такое предшествует спариванию у людей, — совершенно серьёзно объяснил Су Илань.

— А у змеиных демонов? — машинально спросил Ли Цзэ.

— Откуда я знаю? — дёрнул плечом Су Илань.

— Но… ты ведь такой стар… древний, — исправился Ли Цзэ, заметив, как гневно сверкнули зеленью глаза Су Иланя, — и не знаешь?

— Я всю жизнь только и делал, что прятался, мне не до спаривания было, — сердито возразил Су Илань.

— Не думаю, чтобы Гунгун имел в виду… именно это, — смутился Ли Цзэ.

— Цари с наложницами спариваются, — сказал Су Илань. — Я в Весеннем Доме об этом слышал.

— Но я не… мы не… — споткнулся Ли Цзэ.

— Разумеется, — категорично сказал Су Илань.

Ли Цзэ закрыл лицо ладонями и сидел так, пока с лица не сбежала краска. Если он выйдет из покоев Хуанфэй с таким красным лицом, все, чего доброго, решат, что внутри произошло что-то непристойное. Не то чтобы Ли Цзэ знал, что подразумевается под этим «непристойным», но лишних недоразумений ему не хотелось.

— Я пойду, пожалуй, — выдавил Ли Цзэ, — поговорим в другой раз.

— Подожди, — сказал Су Илань, удерживая его за локоть.

— Да? — отозвался Ли Цзэ.

Су Илань с непроницаемым лицом приподнялся и поцеловал Ли Цзэ в щёку — так же быстро, как это сделал сам Ли Цзэ.

— Ты что?! — воскликнул Ли Цзэ, хватаясь за лицо.

— Не привык оставаться в долгу, — буркнул Су Илань и отвернулся, — теперь мы квиты.

Ли Цзэ поспешил покинуть покои Хуанфэй. Поскольку он всё ещё держался за щёку рукой, то Янь Гун, который сидел в засаде и ждал, чем всё это кончится, решил, что Мэйжун влепила Ли Цзэ пощёчину, тем более что и лицо у Ли Цзэ было красное, а Янь Гун принял это издалека за краску гнева.

— Не сладилось, — пробормотал Янь Гун, покусывая ноготь большого пальца. Настроение у него упало: на ком же Ли Цзэ будет срывать свой гнев, как не на личном евнухе? Он уныло вздохнул и потащился в царские покои, внутренне готовясь к хорошей взбучке (надо заметить, вполне заслуженной!).