[473] Вездесущая лисья лапа (1/2)
День порадовал солнцем и теплом. Чангэ, небрежно прикрыв глаза тыльной стороной ладони, раздумывал о том, чтобы встать и сходить к водопаду. Люди из соседней деревни прислали за помощью: в медной шахте, по их словам, поселился демон, и его нужно было изгнать. Он выл и рычал, скрёб когтями по камням, и люди наотрез отказывались спускаться в шахту. Чангэ подумал, что это вполне мог быть какой-нибудь дикий зверь, скажем, волк: упал или забрался в шахту и теперь не может выбраться. Шу Э ему о том же говорил: он послал Теней и демонической ауры в окрестностях не обнаружил. Но сходить, конечно же, придётся: успокоить людей и вызволить бедолагу из ловушки.
Шу Э… Чангэ протянул руку, пошарил по циновке рядом с собой.
— Шу Э? — позвал он, отводя ладонь от глаз и окидывая взглядом хижину.
Шу Э, видимо, уже хлопотал во дворе. Чангэ слышал какие-то отголоски: Шу Э разговаривает с кем-то? Чангэ рывком сел, подтянул к себе одежду.
Как Шу Э следил за Чангэ, так и Чангэ следил за Шу Э: ни тому, ни другому не хотелось, чтобы, чтобы в их жизнь вмешивалась третья сторона. Люди ведь не скрывали интереса к духу-помощнику, и этот интерес не всегда был любопытством. Шу Э ведь был так хорош собой, у людей наверняка возникали определённые мысли на его счёт. Чангэ не нравилось, что люди на него заглядываются. Вообще-то Шу Э тоже не нравилось, что люди заглядываются на Чангэ, но он не ограничивался предупреждающими взглядами, как Чангэ, и распугивал тех, кто переходил, по его мнению, все границы. У него был своеобразный критерий для этого: любой, кто смотрит на Чангэ дольше пяти секунд, не отводя глаз! Людям, даже тем, у кого в голове не было подобных мыслей, приходилось несладко. Чангэ пытался унять Шу Э, но тот и слушать ничего не хотел.
Чангэ поспешил выйти из хижины, быстро огляделся. Во дворе никого не было, кроме Шу Э. Он стоял у стола, на котором разложил вялиться рыбу, с озадаченным видом захватив подбородок пальцами.
— Шу Э, что ты делаешь? — позвал Чангэ, подходя к нему и трогая его за плечо.
Шу Э рассеянно поглядел на него:
— А… Видишь ли, Чангэ, я никак не могу сосчитать рыбу. Каждый раз, когда я её пересчитываю, становится на одну меньше. Я никогда не сбивался при счёте, но сейчас почему-то не могу сосчитать, сколько рыб вялится. Наверное, — с виноватой улыбкой добавил он, — я переутомился.
— Я сосчитаю, — предложил Чангэ и быстро пробежался пальцем по разложенным рыбам. — Тридцать шесть.
— Вот, — со значением сказал Шу Э, — а было тридцать семь.
Чангэ поглядел на него, потом на рыбу и опять пересчитал. Глаза его широко раскрылись. Пока они переглядывались, на одну рыбу стало меньше!
— Ну и ну, — растерялся Чангэ. — Подожди, их что, уже тридцать пять?! Только что же было тридцать шесть… Нет-нет, подожди, я пересчитаю ещё раз. Сколько всего рыб было изначально?
— Сорок две, — сказал Шу Э. — Не пересчитывай, уверен, их опять стало меньше.
— Тридцать четыре, — поражённо сказал Чангэ. — Исчезающие рыбы? Чудесные явления?
Он опять поглядел на стол и тут заметил, что из-под стола высунулась чёрная лапа, пошарила по краю стола, подцепила когтями одну из рыб и утянула под стол. Лапа совершенно точно была лисья. Чангэ тронул Шу Э за плечо и, приложив палец к губам, показал на угол стола. Через некоторое время чёрная лапа снова высунулась и, пошарив, утянула крайнюю рыбину под стол. Не чудесные явления, а похититель рыб!