[407] Чудесные явления в Речном храме (1/2)

Шу Э с самого утра был не в духе: Речной бог опять наведался в гости, чтобы сыграть партию в шахматы.

Чангэ всегда принимал его с радушием. С Юньхэ (так звали Речного бога) они были знакомы уже много небесных лет: Чангэ знал его ещё до своего изгнания с Небес, они приятельствовали. Если Юньхэ приходил, то засиживался допоздна, а Чангэ вёл себя предупредительно и никогда не выпроваживал его силой.

Шу Э это не нравилось, ему вообще никто не нравился, но если настырных людишек он от даоса отвадить мог, то от Речного бога избавиться было не так-то просто, и Шу Э всё чаще хотелось натравить на него Теней, но приходилось заваривать чай и даже иногда разливать его по чашкам.

— Водные духи слишком глупы, чтобы играть с ними в шахматы, — сказал Юньхэ. — А твой дух-помощник?

— Мой дух-помощник? — рассеянно отозвался Чангэ, который изучал фигуры на доске. — У меня нет духа-помощника.

Юньхэ повернул голову и поглядел на Шу Э, который как раз боролся с искушением подмешать к чайному сбору какую-нибудь гадость. Чангэ чай не пил, так что весь чайник предназначался гостю.

Юньхэ слышал, что люди называют Шу Э духом-помощником, и теперь слова Чангэ его удивили. Он-то полагал, что Чангэ его призвал.

— Ты не его дух-помощник? — спросил Юньхэ. — Тогда кто ты?

Шу Э пренебрежительно выгнул бровь:

— Лучше тебе этого не знать.

— Почему? — удивился Юньхэ.

— Потому что ты тогда вряд ли осмелишься приходить сюда, — сказал Шу Э. — О… — тут же добавил он, постучав пальцем по лбу, — хорошая идея же… Чангэ, — окликнул он, — можно мне сказать ему, кто я такой?

Чангэ поднял голову от шахмат. Взгляд у него был ещё отрешённый, он раздумывал над следующим ходом: Речной бог хорошо играл в шахматы, а Чангэ не хотелось проигрывать.

— Да, да, — рассеянно отозвался он, — всё, что хочешь.

Вообще-то Юньхэ давно подозревал, что отношения у Чангэ с духом-помощником куда ближе, чем того предполагает вызов духа. Они слишком часто друг к другу прикасались при взаимодействии, и то, как они друг на друга смотрели, тоже о многом говорило. Юньхэ даже не поленился ночью прокрасться к Речному храму и заглянуть в окно. Чангэ с духом-помощником спали на одной циновке, под одним одеялом. Что ни говори, а хозяин с вызванным духом так себя не ведёт. Юньхэ решил, что вызвал духа Чангэ для несколько иной «помощи». Юньхэ не слишком разбирался в даосах, но Чангэ был молодым и сильным мужчиной, да ещё и небожителем по крови, а тем и этим жизненно необходимо тешить свою плоть. Шу Э был хорош собой, такого пользовать одно удовольствие. Юноша или девушка это, Юньхэ определить не сумел.

— О том, что вы постель делите, я и сам догадался, — сказал Юньхэ. — Ай, Чангэ, не ожидал от тебя, пользоваться духовным вызовом, чтобы обуздывать желание…

— Какую чушь ты несёшь! — возмутился Чангэ, очнувшись от раздумий, но невольно покраснел при этих словах.

— Так уж и чушь? — фыркнул Юньхэ. — Мир смертных тебя изменил. На Небесах ты вёл себя благопристойно и не позволял себе лишнего.

— Я не позволяю себе лишнего, и я нисколько не изменился, — отрезал Чангэ. — Не выдумывай. Что за непристойные мысли!

— Я ведь не осуждаю тебя, — пожал плечами Юньхэ. — Ты в самом расцвете сил, одной медитацией справиться с буйством плоти сложно, но зачем использовать духа, когда в мире смертных так много возможностей? Смертные девушки… или юноши, — оговорился Юньхэ, — прекрасны и непорочны, одно удовольствие забавляться с ними.

— Меня не интересуют смертные, — сказал Чангэ и переставил фигуру на доске. — Шах.

— В мире смертных и феи встречаются.

— Феи меня тоже не интересуют.

— Хм… хм… — сказал Юньхэ и незаметно сдвинул фигуру, воспользовавшись тем, что Чангэ отвлёкся.