[292] Юцзы раздора (1/2)

Шу Э старался рассчитывать время и приходить хотя бы раз в несколько дней. В Великом Ничто времени как такового не существовало, не стоило пропадать надолго — по меркам мира смертных. Он знал, что Чангэ будет терзаться ожиданием новой встречи, и стремился превратить ожидание в сладостность предвкушения оной.

Близость происходила реже, чем того хотелось бы Шу Э, но если Чангэ позволял уговорить себя уйти из храма на «их местечко», то они никогда не возвращались раньше утра. Шу Э не хотелось ни лишний раз возбуждать подозрения, ни терять драгоценные минуты близости, поэтому он позаботился, чтобы тени ловили злых духов на подлёте к деревне Синхэ. Немного странно, что злые духи слетались сюда в таких количествах, словно их что-то притягивало.

Чангэ несколько примирился с мыслью, что он «плохой даос». Водопадом он пользовался всё реже: корень жизни перестал его беспокоить, инстинкты он удовлетворял относительно регулярно. Но он старался сдерживаться — по мере сил. Некоего баланса ему достичь удалось, по крайней мере, перепады между отстранённостью и страстью были не такими резкими, как прежде, и не тяготили его.

Сам Чангэ не замечал, но когда он смотрел на Шу Э, то на губах его брезжила лёгкая улыбка. Ему нравилось смотреть на Шу Э. Созерцание подпитывало хрупкий баланс и удерживало инстинкты в узде. Относительно.

Шу Э всегда закрывал лицо, если кто-то входил в Речной храм или если сам куда-то выходил. Деревенские считали его даосом, он позволял им так думать и нисколько не возражал, если они пытались ему что-то всучить. Его забавляла та горячность, с которой Чангэ отказывался от приношений для него самого.

— Почему бы не порадовать их и не принять дары? — заметил Шу Э, чистя юцзы, которые ему дали деревенские женщины.

Чангэ слегка нахмурился, но не вопросу, а тому, что женщины и девушки проявляли к Шу Э недвусмысленный интерес. Они не упускали случая подарить ему что-нибудь, будь то сладость или какая-нибудь безделка. Лицо у него всегда было закрыто, но по глазам они могли понять, что он улыбается им, благодаря за «приношение». Ему нравились юцзы, и он этого не скрывал.

— Не подпитывай ожиданий, которых не сможешь оправдать, — едва ли не сурово сказал Чангэ.

Шу Э, несколько удивлённый его тону, бросил чистить юцзы и воззрился на Чангэ, пытаясь определить по выражению его лица, что могло подобный тон вызвать. Он мог читать Чангэ, как открытую книгу, и никаких сомнений не было, что это банальная ревность. Шу Э это даже понравилось.

— Это всего лишь юцзы, — сказал Шу Э, держа — не дочищенный плод на ладони. — Я мог бы преспокойно сам его сорвать…

— Вот и срывай, когда тебе захочется юцзы, а не принимай их от… людей, — с запинкой договорил Чангэ, но Шу Э прекрасно понял, что тот на самом деле хотел сказать.

— Если это будут приношения от мужчин, ты не будешь возражать? — осведомился Шу Э самым невинным тоном.

— Буду, — после чудовищной паузы сказал Чангэ.