VII (1/2)

Все, что мне сегодня надо, - просто быть с тобою рядом</p>

Все ребята вышли из кафе и направились в сторону Эбири и Майки. Настроение Баджи немного поднялось благодаря друзьям, которые подбадривали ее. Эмма не упустила возможности рассказать о том, как мило спали вместе Кейске и Эбири. У Манджиро это вызвало наигранное умиление и смех, за что получил от шатенки. Такемичи с улыбкой наблюдал за ними. Каждый шутил, смеялся, что-то показывал, тем самым снова заставляя компанию заливаться громким смехом. Это один из тех самых моментов, который хотелось запомнить надолго, и, вспоминая его, согревать душу.

От, примерно, двухчасовой прогулки Эбири отвлекла вибрация в кармане. Достав телефон, она увидела что сообщение было от брата. «Ему стало хуже» эхом отдавалось в голове девушки. Это заставило вернуться в не самую лучшую реальность. Все тело будто сжалось изнутри. Девушка прикрыла глаза, пытаясь сохранить спокойствие и придумать что-нибудь, чтоб уйти и лишний раз как-то не расстраивать друзей. Кулаки были сжаты настолько сильно, что, если бы она открыла свою ладонь, там бы появились несколько полумесяцев, отпечатавшиеся от ногтей. Ее руки касается другая. Она открывает глаза и видит Манджиро, который смотрел на неё так, словно понял, в чем дело. Он отвёл девушку в сторону, сказав друзьям, чтоб дальше шли без них. Вопросы у присутствующих были, но Майки решил игнорировать друзей. Они шли по направлению в больницу. Сано спросил что именно случилось, и Эбири рассказала. Ее руки тряслись и она пыталась скрыть это, растягивая рукава своей кофты, под которой была рубашка. Через некоторое время они уже подошли к больнице. Девушке казалось, что это конечная. Как будто хуже его вчерашнего состояния быть уже ничего не может. Эбири поделилась своими переживаниями с другом. По ее словам, он просто не видел и не представляет даже что стало с Атсуши. Понимая, что у неё начинается истерика, Манджиро хватает ее за руки, слабо трясёт их и успокаивает, глядя ей прямо в глаза.

— Мне пойти с тобой? — спрашивает сразу же, как девушка успокаивается.

Эбири отрицательно вертит головой.

— Там Кейске. Вряд ли это хорошая идея, — выдыхает с уставшим лицом.

— Хорошо. Тогда иди. Если что, сразу звони. Сразу, — повторяет парень, ведь прошлую такую же просьбу она проигнорировала.

Девушка медленно кивнула. Майки напоследок кладёт свою руку ей на плечо, слабо похлопывая по нему. Она поблагодарила и попрощалась с другом.

Поднимаясь по лестницам, она открывает дверь в светлое помещение с белыми стенами, где каждый день, каждую секунду надо быть готовым к схватке за жизнь человека. В нос сразу ударил паривший в воздухе «амбре», в котором чувствовались насыщенные нотки хлорки, спирта, стерильных бинтов и лекарств.

Нацепив бахилы и накинув сверху белый медицинский халат, Эбири сразу побежала к лифту, указала нужный этаж и уже через пару минут была возле палаты своего отца, из которой выходила черноволосая женщина с исхудавшим лицом. Она взяла дочь за руку, поджав губы. Опустив взгляд, сказала, что мужчина ждёт ее и отправила в палату. Внутри оказались только брат девушки и сам отец, лежавший под множеством капельниц и аппаратом ИВЛ. Эбири было тяжело смотреть на своего папу, который в весе потерял, казалось, больше десяти килограмм, а цвет кожи стал похож на слоновую кость: такой же бледный.

— Пришла, — тихий, слабый, но добрый голос доносится до ушей Эбири. Она хоть и не видит полностью его лица, но чувствует, как он улыбается.

Девушка ставит стул рядом с кроватью отца, смотрит на него, поджимая губы. По мужчине можно заметить, что он готовится что-то сказать, но ему было сложно. От этого Кейске и Эбири нервно выдохнули и прикрыли глаза.

— Ты помнишь, что я тебе сказал однажды и попросил не забывать, Эбири? — дочь поднимает взгляд на отца.

— Ты мне надоел! — девочка выбегает из комнаты, громко хлопья дверью.

Это привлекло внимание главного в семье Баджи. Он встал с дивана и направился в комнату дочери. Пару раз стукнув по двери, приоткрыл ее и спросил, может ли войти.

— Папа! — она кидается в его сторону, хватает за руку и тянет в свою комнату, закрывая дверь. — Он мне надоел, — хмурит лицо и надувает губы.

Мужчина усаживается на корточки, улыбаясь.

— Это я слышал. А что же он сделал?

— Сначала издевается надо мной, указывает, что делать, оправдывая это тем, что он старше. А меня совсем не слушает! — скрестила руки. — Осел!

Атсуши устало вздыхает.

— А ты Шрек? — улыбается, а вот Эбири не совсем поняла, и на ее лице появляется вопрос. — Не будь такой эгоистичной, — девочка хотела уже перебить, но отец не дал сделать этого. — Ты думаешь я не знаю, что это ты мячом выбила окно? — зеленоглазая заметно напряглась, поднимая выглядит на отца. Теперь на лице ее читалось удивление. — Или то, что это ты заставила пойти Кейске на озеро? — припоминает ей случай, когда в тёплую летнюю погоду Эбири не хотела сидеть дома и решила пойти на озеро. Конечно, она попросила пойти с ней брата, но тот отказал и предупредил, что родителям ее идея не понравится, а он не будет ее прикрывать, если вдруг что. Однако девочку это не остановило. Она сказала Кейске, что тогда пойдёт без него и сдержала слово.

Спустя какое-то время, он все-таки решил пройтись и проследить за сестрой, чтоб никакая местная шпана не посмела ее обидеть.

Когда паниковавшие родители нашли своих детей, всю вину на себя взял старший брат.

— И ещё множество моментов, подобных этим, — продолжает Атсуши.

Девочка опускает свой взгляд в пол. Кажется, до неё стало доходить, что ее поведение не совсем правильное и благодарное по отношению к брату.

— Вы брат и сестра. У тебя никого ближе чем он не будет. Ни мама, ни папа, ни бабушка с дедушкой не смогут заменить вам друг друга. Между вами связь намного крепче. Вы должны быть вместе. Друг за друга горой. Я уверен, он ничего сверхъестественного не просил тебя делать, ведь так? — девочка кивает, отводя взгляд в сторону. — Ну вот.

Он кладёт руку на плечо дочки, встаёт и направляется к выходу.

— Прости.

— А я что? Ты иди с братом поговори лучше, — открывает дверь, крайним глазом замечая, что Эбири уверено идёт за ним, выходит из своей комнаты и направляется к Кейске.

— Не забывай мои слова, — вслед ей произносит отец.

Она оборачивается и с улыбкой произносит: «ага», после чего заходит к брату.

Действительно, их отец больше всего желал, чтоб его дети были дружны и всегда, что бы ни случилось, были рядом и поддерживали друг друга.

После короткого молчания Эбири положительно кивнула.

— Это хорошо, — тяжело дыша, произнёс мужчина. — Кейске, — сын сразу поднимает свой взгляд, — я не знаю, что будет, но… Я уделял тебе не так много внимания, как должен хороший отец. С Эбири я проводил больше времени и знал, что тебя это обижало. Тем не менее, из тебя вырос славный парень. Хотя… ты ещё тот балбес ленивый, в плане учебы, — все трое улыбаются. — Ты такой сын, каким я и представлял, когда узнал, кто будет нашим первенцем, — Атсуши улыбается, а глаза начинают блестеть из-за наступивших слез. Воспоминания брали верх. Он помнил день, почти восемнадцать лет назад, как в первый раз взял своего сына на руки и не хотел отпускать, или давать его ещё кому-то. Сначала он неделю праздновал рождения первого ребёнка, плюс ко всему мальчика, которого хотел. Выпивал на радостях со своими знакомыми и делился этой новостью со всеми! Потом проводил с ребёнком все свободное время. Даже выполнял все, что должна делать мать, кроме кормления. Отец не спешил переключаться. Он никогда не ругал сына за то, что тот подрался с кем-то или побил кого-то. Чаще всего его вызывали в школу или даже в детские сады по последней причине. Самого Кейске редко когда били. Атсуши наоборот хвалил при всех его, если только Баджи младший не был сам виноват в ситуации.

— Ни один отец не может гордиться сыном так, как я горжусь тобой, — Кейске нервно сглатывает, немного подрагивая. — Теперь, на время пока я тут нахожусь, оставляю тебя за главного. Я же могу на тебя положиться? — черноволосый часто моргает глазами, чтоб не показывать слёзы и кивает. Отец улыбается. — Обещай мне, что будешь заботиться о сестре, слушаться и не злить маму. Всегда будь честным и ответственным. Умей отвечать за свои слова и поступки. Уважай девушек. И самое главное - будь человеком.

Кейске смотрит вниз. Он понимает, что откровения его папы не сулят ничего хорошего.

— Обещаю, — твёрдо отвечает Кейске.

Эбири уже давно пытается сдержать накопившиеся слезы, взяв отца за руку.

Он слабо и как будто облегченно улыбается, а после наступает тишина. Кейске не выдерживает и резко встаёт, направляясь к выходу. Перед глазами все плывет от того, что глаза мокрые. Он вытирает слёзы рукавом и открывает дверь. Когда уже почти выходит, до него доносится слабый голос отца: «Я люблю тебя, сын».

— Эбири.

— Тебе сложно разговаривать. Лучше не надо, — она крепче сжимает державшую руку.

— Мне сложно? — пару раз издаёт смешок. — Мне никогда не будет сложно разговаривать со своей дочерью, понятно? — уверенный взгляд уставлен на шатенку, от чего та улыбается.

— Понятно.

— Слышал, Кейске не хочет, чтоб ты общалась с пареньком Сано.

Девушка поджала губы и снова слабо кивнула.

— Ты же понимаешь, что это он не из-за вредности?

— Понимаю, но Майки мне самый близкий друг, — ей хочется в первый раз поговорить о чём-то подобном со своим отцом. Раньше она думала, что тема ее друзей, или, куда больше, парней, даже через десять лет с ним не будет обсуждаться. — С ним сложно прекратить общение. И, честно сказать, я не смогу этого.

— Он неплохой парень. Я хорошо был знаком с его братом старшим. Жаль, конечно, что так получилось… Я не против, чтоб вы дружили, тем более я вижу, что он тебе нравится, — девушка сразу поднимает свой взгляд, в котором читается непонимание. — Представляешь, такие детали не только мамы могут замечать, — снова слабо улыбается, поглядывая на дочь.

— Я не уверена в этом. Нравится мне, кажется, кто-то другой, — она хотела дать себе по губам за такие откровения. Слова шли впереди ее мыслей. Атсуши кивнул.

— И это знаю, — он действительно как будто читал мысли своей дочки.

На самом же деле, их мама просто беспокоилась о состоянии дочери, когда вернулся Казутора и решила поделиться этим с Атсуши. Все-таки последние пару лет Эбири жила с ним, и он мог что-то заметить в ней. Родители знали о поступке своего сына и его друга, потому мать и волновалась. Старший Баджи не думал упрекать девочку в этом. Она не виновата, что ей понравился мальчик, а потом случилось такое. Однако, он тоже напрягся и не совсем хотел, чтоб Эбири связывала себя с Казуторой. Точнее с таким человеком, каким он стал сейчас.

— Я говорю, что не против Манджиро, если он готов защищать тебя.

— Он всегда готов, — она улыбается своим словам, и перед ней всплывает образ друга и моменты, когда он бил всяких хулиганов, заступаясь за подругу.

— Ну и отлично, — немного помолчав, он снова начинает говорить: — Раньше ты была пацаном в девчачьей юбочке, а сейчас передо мной настоящая статная дама, красавица. У тебя будет много поклонников. Если не уже, — девушка неловко улыбается. — Так что, будь осторожна. Ты умная, не переставай развиваться и обязательно добьёшься всех высот, о которых мечтаешь, — Эбири чувствует, как отцу становится все сложнее и сложнее.

Она попросила его больше не напрягаться и сказала, что будет сидеть с ним. Он кое-как подвинулся и рукой похлопал по свободному месту. Она, не отпуская руку, легла рядом. В детстве Эбири всегда спала с Атсуши. А когда он уезжал в длительные командировки, не могла засыпать без какой-нибудь вещи отца.

— Я люблю тебя. Я люблю вас. Вы - это то, ради чего я живу, — мужчина закрыл глаза, а девушка сжала руку крепче.

По лицу стекали слёзы одна за другой. Прошло около часа, как девушка начала что-то говорить и рассказывать. Слышны были только ее тихий голос и звуки кардиографа.

Эбири вспомнила школьные дни; смешные, грустные и неловкие моменты. Рассказывала и про то, из-за чего она ссорилась с Сано. И так прошло ещё часа три. Баджи заметила, что почти все время говорила о Манджиро. Чувства снова пожирали ее. Она начинает осознавать, что Казутора был лишь неким прикрытием для себя самой. Однако подобные мысли сразу разбиваются, как только она вспоминает, что из-за этого она может потерять человека в принципе, разрушив дружбу.

— Па, я солгала. Мне, кажется, правда начинает нравиться Майки. Но я почему-то боюсь этих чувств, вдруг его это оттолкнёт? — она делает паузу. — Он хотел меня поцеловать, и мне казалось, это было искреннее желание, но потом, как он сказал, он просто хотел подшутить надо мной и посмотреть на мою реакцию.

Почему-то все осознание приходит к ней только сейчас. И только сейчас ей становится…

обидно? Но от чего? А что, если бы никто не позвонил, или позвонил на пару минут позже. Он бы, скорее всего, не остановился и сделал бы это. Что бы тогда придумал? Парень, как и девушка, был запутан как в своих чувствах, так и в действиях, поэтому и противоречил себе.

— Пап? — но мужчина не отвечал. — Пожалуйста, — голос начал дрожать, и слёзы снова выступили из глаз. — Ответь мне.

Ей хотелось поговорить с отцом. Ещё немного. Всю жизнь.

— Ладно. Спокойных снов, пап. Только не уходи. Я тебя очень люблю. И Кейске. И даже мама. И мы все ждём твоего выздоровления. Тогда мы с тобой снова, — однако ее сердце почти останавливается, когда она слышит не прерывистое пищание аппарата, а долгое. Очень долгое.

Все тело начало трясти. Она не хочет этого слышать. Начинает слабо теребить руку бледного мужчины.

— Папа, — тихо, сквозь слёзы произносит Эбири. — Папа! Нет. Нет. Нет.

Уже не сдерживается и кричит, но реакции никакой. Она зовёт врачей, те быстро прибегают, врываясь в палату. Они просят Эбири выйти, а сами приступают к работе. Ее мама все ещё сидела в коридоре больницы. Как только увидела врачей и напуганную, заплаканную дочь, сразу подбежала к ней, прижимая к себе. Девочка дрожала. Ее ноги почти не держали ее. Она громко плакала, а мама целовала и поглаживала ее по голове.

Через время вышел врач, с опечаленным, сочувствующим лицом. По нему и так было все ясно.

— … тромб, — единственное, что улавливает Эбири, прежде чем головокружение не заставит ее ноги подкоситься.

— Папа! — Эбири больше ничего не могла сказать. Она закричала ещё громче. Все находившееся в больнице смотрели на девочку с сожалением. На крики прибежал Кейске. Он прикрыл глаза от осознания того, что произошло. Подойдя к сестре, он крепко обнял ее. Мать не выдержав, отвернулась. Хоть они и были в разводе, она до сих пор любила этого человека.

Эбири сказала, что до дома дойдёт сама. Ей хотелось немного проветриться. Желания принимать эту реальность не было. Она шла с опущенной головой и думала, что делать дальше. А стоит ли вообще что-то делать. Ей казалось она выплакала все слёзы и сейчас была выжата, как лимон. Девушку совсем не интересовало, что происходило вокруг. Она давно заметила, что за ней уже достаточно долго ходит человек. Время было почти одиннадцать ночи. Но ее это не пугало. Просто раздражало. Она повернулась и в паре метров от себя увидела того самого Рико.

«Он что, весь день следит за мной что ли»

— Что тебе надо? — сухо спрашивает Эбири.

— Привет, для начала. Ты сегодня не в настроении.

Ничего себе. Капитан очевидность прям.

Баджи ничего не отвечает на это.

— Эй, ну я не понимаю, почему ты везде меня игноришь? У тебя есть парень, да?

Она поворачивается к нему, смотря безразличным взглядом.

— Рико, оставь меня. Иди домой.

— Почему? Объяснишь?

— Я так хочу.

Девушка снова отворачивается и ускоряет шаг, показывая, что больше разговаривать она не собирается. Но парень оказывается назойливее мухи.

— А я нет! Давай просто поговорим. Если у тебя нет парня, мне можно дать шанс, — возможно, если бы Эбири слушала его, он бы уже не на шутку ее разозлил.

Снова не дождавшись ответа, он хватает ее за руку, останавливая. Она поворачивается и готовится сказать что-то очень грубое, чтоб тот отстал, но видит за его спиной знакомый силуэт.

— Эй, — раздаётся за спиной Рико, тем самым привлекая внимание парня.

— А? — медленно оборачивается, а потом снова смотрит на Эбири. — Я так понял, это типа парень? — большим пальцем указывает за свою спину.

Через мгновенье его хватают за плечо, резко поворачивая к себе лицом.

— Хуже, — Кейске подходит к нему прям в притык. — Я брат, — через секунду в лицо парня прилетает сильный удар кулаком.

Кейске полностью валит на землю сталкера следившего за Эбири и начинает избивать. Ему надо было выплеснуть эмоции, а тут и момент подвернулся.

Это продолжалось минут пять, пока Эбири не собиралась пойти дальше, а Кейске не встал с Рико.

— Куда ты идёшь? — спрашивает Кейске. — К нему?

На лице парня читалось раздражение и недовольство.

— Какая разница, — слишком спокойно и тихо отвечает девушка.

Кейске хочет остановить ее, но что он ещё скажет? Сейчас Манджиро нужен был ей.

Смирившись, он повернулся в сторону своего дома и напоследок, чуть повернув голову в ее сторону, произнёс:

— Ты не знаешь его. Хоть и думаешь наоборот, — уходит, уже не обращая внимания на вопросительный взгляд сестры.

Она смотрит ему вслед пару секунд. Действительно, ей казалось она хорошо знает Манджиро. Знала о его предпочтениях,что бы то ни было, о внутренних переживаниях, интересах. Она думала… нет. Она была уверена, что он доверяет и рассказывает ей все. Это было правдой. Сано воистину открывался ей, как никому другому. Ещё с самого раннего детства, когда они только начинали дружить, он чувствовал, что с Эбири можно многим поделиться. Она же в свою очередь поможет советом, никому не разболтает или же просто выслушает. Открытые и душевные разговоры у них были не часто, конечно, но если приходился случай, они его не упускали. Это было уже как традиция. Но на что-то у Манджиро не хватило смелости, и что-то он все-таки скрыл от неё. То, что знает Кейске.

Сейчас ночь, и Эбири не хотелось выяснять у брата, что же он имел в виду. Она придёт домой и попробует вытянуть из него все.

— Я к Эмме, не к Манджиро, — добавила Эбири, пока брат не ушёл далеко. Кейске слегка повернул голову и слабо кивнул.

Девушка не обманула. Она изначально собирались идти к Эмме. Брату решила сказать, чтоб тот лишний раз не злился. Хотя бы сейчас.

Зеленоглазая стучит в уже хорошо знакомую дверь пару раз. Дошла она без происшествий. Ей открывает мужчина пожилых лет. Девушка здоровается с ним, но по ее разбитому виду понятно, что случилось. Он одним взглядом выражает своё сочувствие и пропускает ее в дом. Отводит ее в комнату своей внучки, по дороге говоря, что та не находила себе места и ждала новостей от Баджи. Эбири слабо улыбается и стучась в дверь проходит в комнату. Эмма сразу кидается и крепко обнимает ее. Светловолосая не сдерживается, и с ее глаз начинают течь слёзы.

— Эби, все будет хорошо, — сжимает крепче подругу. — Я очень тебя люблю, и что бы ни случилось я всегда буду рядом.

Эбири прикрывает уже намокшие глаза. Наверное, это то, что ей нужно было.

В ее голове всплывают отрывки из сна, который она не помнила утром: вселенная забирает близкого человека, но взамен даёт что-то большее. Эбири видела своих друзей. Каждого. Она даже не знала, чем заслужила этих людей в своей жизни, но это действительно ее осчастливило. Она улыбнулась, но слёзы так быстро остановить не могла.

Когда ни в одной, ни в другой, кажется, не осталось больше слёз, они вышли на кухню, чтоб попить чай с чем-нибудь вкусным.

За столом уже сидел Манджиро и поедал свои любимые сладости.

Эбири показалось это милым, и она не смогла сдержать улыбки.

Эмма переглянулась с братом, улыбнулась, поставила чайник и сказала, что сейчас вернётся. Баджи смотрела на уходящую из кухни подругу со слабой улыбкой и пониманием, что ее не исправить. Переводит взгляд на Манджиро, который сморит не неё. Что читалось в его глазах? Эбири не видела в них сочувствия. Она видела что-то большее, но пока не могла понять что. Сано всегда отличался своей некой изюминкой. Он совершенно не был похож на остальных. Потому иногда было сложно понять о чем он думает и какие действия может совершить.

У Эбири тоже были свои прелести и индивидуальные особенности в характере, которые, возможно, были схожи с Манджиро, но больше в ней было простого. Ее нисколько не тревожило то, что она может быть похожа на «всех». Наоборот, раздражал тот факт, что есть люди, которые пытались менять свои искренние чувства, поступки и деяния только потому, что они были схожи с интересами множества. Обман самому себе. Если человеку что-то нравится, он не должен этого стесняться и думать о том, что же скажут другие.

— Ты как? — спрашивает Сано, все ещё сидя на стуле. Вопрос глупый, и он не отрицает это, но ему надо, чтоб она честно ответила. Она не соврёт. Ему точно нет.

Баджи пожимает плечами с потерянным взглядом. До неё ещё не дошло все, что произошло. Только мозг кричал об этом, но сердце не принимало. Не хотело. Ей казалось, что это синдромом деперсонализации. Она как будто находится во сне, или в другой вселенной и все это нереально. Манджиро понимал ее. С ним происходило то же самое, когда умер Шиничиро.

Он медленно встал и раскрыл руки для объятий, ожидая пока Эбири подойдёт к нему.

Смотря в пол, чтоб он не видел ее слез, она делает шаг и оказывается в крепких руках, которые сжимают и притягивают ее ближе к себе.

Положив голову ему на плечо, она закрыла глаза и немного расслабилась. Она чувствовала тепло, исходившее от него, биение его сердца и его дыхание где-то в районе ее шеи. Она чувствовала его поддержку. Даже без слов.

— Помнишь, ты как-то сказала мне, что будешь всегда держать мою руку, если что-то пойдёт не так? — почти шёпотом спрашивает Майки.

Эбири кивает, не отрывая свою голову от него. — Я хочу, чтоб ты была во мне так же уверена, как я в тебе. Я всегда рядом, даже если ты этого не чувствуешь.

Она знает это. Обнимает его крепче, давая понять, что слышит и ценит это. Зелёные глаза жмурятся, чтоб перестать лить слезы, но все усилия тщетны. Справиться с эмоциями куда сложнее, чем кто-либо мог подумать.

— У меня есть одно немного собственническое желание, — произносит парень, и девушка внимательно слушает. — Возможно, оно покажется глупым, но давай, если вдруг что-то случится, говорить это в первую очередь друг-другу. Я хочу, чтобы ты сначала делилась чем угодно со мной.

Она улыбнулась.