Урок 3 (2/2)

— Не знаю. До куда угодно. Потом выйду, погуляю и такси закажу до дома.

Учитель Хай не одобрял подобную затею. Ему очень не хотелось бы, чтобы молодой человек в таком виде таскался непонятно где под покровом ночи, однако и предложить мужчина особо ничего не мог. Хорошим вариантом было бы пригласить парня переночевать, чтобы тот отоспался, а не в страхе разозлить отца шатался по улицам в ожидании просветления, но такое приглашение напрочь бы разрушило всю субординацию, существующую между преподавателем и студентом.

Учитель Хай потёр лоб.

— Можете доехать со мной до моей станции, а оттуда уже тогда отправиться домой.

Ничего лучше он придумать не смог, чтобы примириться со своим беспокойством о неразумном молодом человеке. Будто бы то, что Ян будет гулять по более знакомому мужчине району что-то меняло.

— А где вы живёте?

— Недалеко от университета.

— Неплохо, — Ян почесал кончиком пальца нос, размышляя о чём-то. — Там много ночных заведений, есть где посидеть.

— Вы точно хотите протрезветь, а не напиться ещё больше?

— Да.

Учитель Хай бросил на парня недоверчивый взгляд, но всё же решил ему поверить. Остаток пути преподаватель и студент проделали в тишине.

В конечном счёте Ян не соврал и, почти до конца придя в себя после того, как часа два просидел в одном из круглосуточных кафе, благополучно добрался до дома.

Когда парень зашёл в квартиру, его родители уже спали. Им было всё равно, во сколько их уже давно совершеннолетний сын возвращался после тусовок. Главным было то, чтобы он не приходил бухим, если уезжал кататься на байке. Это, пожалуй, было единственным существенным ограничением, которое парень, тем не менее, всё равно нарушал бессчётное количество раз.

***</p>

Китайский у Яна был три раза в неделю, поэтому вновь встретиться с преподавателем он смог только через день после постыдной загульной ночи. Большую часть совместной поездки в метро парень не помнил от слова совсем, но неплохое знание себя подсказывало ему, что наплести он мог очень много лишнего. Хоть в его памяти и не отпечаталось, что учитель Хай злился, на его пары Ян шёл с опаской и чувствовал себя немного растерянным.

Волновался молодой человек напрасно. Учитель Хай весь предыдущий день был настолько занят, что ему некогда было думать о Яне и тем более вспоминать о его пьяных бреднях. Для того, чтобы освоиться на новом месте работы, требовалось некоторое время, поэтому голова мужчины была забита десятками разнообразных вещей. Он знакомился с учебными планами, подбирал дополнительные материалы для занятий, носился по офисам деканата, подписывая и сдавая различные заявления о пройденных до начала учебного года инструктажах, занимался прохождением чисто номинальной, но обязательной для всех сотрудников медкомиссии в поликлинике кампуса, и, конечно, как можно скорее пытался запомнить всех своих студентов. Помимо всего этого кафедра китайского языка также повесила на мужчину одно важное задание, с которым ему необходимо было разобраться как можно скорее.

Неудивительно, что в третий учебный день учитель Хай пришёл на пары отнюдь не в белоснежной отглаженной рубашке, а в более удобной и не так легко мнущейся бежевой водолазке. По-прежнему испытывая проблемы с поиском аудиторий, преподаватель, как и при первом знакомстве с группой Яна, немного опоздал и в спешке зашёл в кабинет под громкие разговоры девушек в начале десятого утра.

Из-за собственной задержки у учителя Хая не было времени для долгих вступлений. Он быстро скинул рюкзак, поставил на стол термос и обвёл аудиторию взглядом. Увидев, что студенты сидели на своих местах почти полным составом, он перевёл дыхание и начал пару.

— Доброе утро. Прежде чем приступить к занятию, нам с вами нужно разобраться кое с чем.

Присутствующие мало было настроены на то, чтобы ранним утром с чем-либо разбираться. Куда больше их интересовал преобразившийся внешний вид преподавателя. Как и все остальные, Ян не мог не подметить, что мужчина выглядел очень утончённо в обтягивающей кофте. Однако откровенно пялиться на учителя Хая парень себе не позволил и, пока тот говорил, предпочёл смотреть в окно, возле которого сидел.

— Как вам, вероятно, известно, каждый год на праздник середины осени<span class="footnote" id="fn_33180178_4"></span> наша альма-матер устраивает межвузовский конкурс чтецов китайской поэзии. Хоть мы и являемся организаторами, участники от нашего университета тоже должны быть. Основная ставка делается на третьи и четвёртые курсы, поэтому наш глубокоуважаемый ван<span class="footnote" id="fn_33180178_5"></span> в лице заведующего кафедрой просит меня до конца сегодняшнего дня предоставить списки участников с вашего потока. Нам нужно выбрать двух человек.

В прошлые годы необходимость участвовать в этом конкурсе обходила нерадивую группу стороной, поэтому студенты не ожидали, что на последнем курсе их внезапно кто-то будет напрягать тем, что надо будет распыляться на никому не нужные телодвижения. Идея конкурса главным образом заключалась в том, чтобы поднять интерес молодёжи к китайской культуре, но эта самая молодёжь не могла охарактеризовать подобное мероприятие никак иначе, кроме как словом «ганьга»<span class="footnote" id="fn_33180178_6"></span>.

— А что, если у нас никто не согласится участвовать? — раздался голос с задних рядов.

— Боюсь, мероприятие, что называется, добровольно-принудительное и для вас, и для меня. Если не будет желающих, мне придётся самому назначить ответственных.

— Маша может, у неё самый высокий балл в группе, — отозвалась Вика.

Стеснительная отличница за первой партой помотала головой.

— Нет, извините, учитель Хай, но публичные выступления — это не моё. Я и двух слов на сцене не свяжу.

Преподаватель промолчал, но в целом он был согласен с девушкой. Успев на первом занятии сложить некоторый психологический портрет каждого из своих студентов, он мог почти со стопроцентной уверенностью сказать, что девушка, хоть и демонстрировала знания, была застенчивой и устная речь явно была не её коньком.

— Давайте каждый будет отвечать сам за себя. Виктория, вы сами, например, не хотите выступить? Кажется, у вас неплохо поставленный командный голос.

Ян хмыкнул, заметив, как от этих слов учителя Хая его соседка по парте напряглась. Преподаватель явно видел, что Вика была той ещё затычкой в каждой бочке.

— Ну… Я могла бы попробовать, но все прошлые преподаватели говорили мне, что у меня произношение не очень.

— Главное желание. У нас с вами есть почти месяц для того, чтобы подготовиться и, если это потребуется, отработать каждую строчку. Думаю, за это время мы вполне сможем подкорректировать вашу фонетику.

Несмотря на то, что девушка была не очень заинтересована в изучении китайского, она любила быть в центре внимания. Более того, что уж скрывать, от мысли, что она будет лично заниматься с учителем Хаем, у неё загорели щёки.

— Я поучаствую.

— Отлично, — преподаватель довольно кивнул. — Кто-нибудь ещё?

Никто больше не захотел проявлять инициативу. Да и кто бы стал заниматься художественной самодеятельностью, если практически все в группе к китайскому языку были равнодушны, а некоторые вообще проклинали тот день, когда решились его учить?

— Что ж, так я и думал. Ну ничего. Вика и Ян задержитесь ненадолго после пары. У меня есть некоторые соображения относительно того, какую поэму можно взять для вашего совместного номера.

Одногруппники переглянулись. Настал черёд Яна почувствовать себя не в своей тарелке. Он был уверен, что его не привлекут к участию в мероприятии, потому что парням обычно было нечего делать на подобных конкурсах, которые скорее являли собой возможность покрасоваться для девушек и едва ли представляли из себя нечто более серьёзное. Участницы надевали ханьфу<span class="footnote" id="fn_33180178_7"></span> или ципао<span class="footnote" id="fn_33180178_8"></span>, делали высокие причёски из длинных волос, закрепляя их искусными заколками и традиционными шпильками, и ставили яркие атмосферные номера. По большому счёту именно антураж вкупе с обаянием конкурсантки был определяющим фактором успеха выступления, правильность изложения или же удачный выбор произведения имели второстепенное значение.

Ян мог понять, почему учитель Хай выбрал Вику, которая непременно была бы в восторге от всей этой мишуры, но назначать для участия в этом восточном маскараде его… Преподаватель, что, парня тоже собирался обрядить в ханьфу и планировал напялить на него дешёвый парик?

Лишь из уважения к учителю Хаю и из-за уже и без того подмоченной репутации молодой человек сдержался оттого, чтобы не возмутиться вслух, и как гордый воин с достоинством принял свою участь молча.