Глава 16. Осколки мечты, сгорающие в адском пламени (2/2)

— Что? — спросил Огненный, теперь уже бледнея от страха.

— Да нет, ничего… просто приснилось, как будто меня кто-то целует в губы…

— А-а, так тебе тоже снятся эротические сны? — тут же перевёл всё в шутку Мустанг, напомнив их недавний разговор с Эдом.

— Ничего подобного! Это было… как наяву. А потом я проснулся.

— И кто же это был во сне? Эдвард? — в голосе Роя прозвучала плохо скрытая ревность.

— Вовсе нет! Не знаю я. Я ничего не видел. Просто, как будто кто-то прикоснулся к моим губам и всё, я проснулся! Не было там Эда.

— Ясненько, ну и хорошо, — выдохнул генерал-лейтенант.

«Вот хитрюга! Это точно был он! — подумал Энви. — И ничего мне не снилось, он правда меня целовал, но притворяется, как будто вообще нипричём! Впрочем… это к лучшему. Все равно я не знаю, как ему ответить».

— Энви, — вдруг позвал его Мустанг.

— Что?

— Ты хотел бы жить где-нибудь в тихом месте, подальше от суеты Централа, на берегу реки, среди полей… — мечтательно перечислял Рой.

— Хотел бы! В Ризенбурге, вместе с Эдом… — парень блаженно прикрыл глаза, предстваляя эту картину.

— А?! — Рой растерянно и удивлёно воззрился на бывшего гомункула. Чёрт, даже в такой момент он невинно разбил ему сердце.

Энви опомнился и, открыв глаза, встретился взглядом с Мустангом.

— Чего? Рой, не смотри на меня так, будто я твой мир порушил…

— Э… забудь, — генерал-лейтенант отвернулся. — Все равно нам не спрятаться в тихом месте. Истина нас везде достанет… так что все это лишь наши наивные мечты.

— Хах, но мечтать не вредно! Вот мы с Хьюзом уже обсудили, чем хотим заняться, когда одолеем Истину, так что все хорошо, Рой, ты тоже можешь фантазировать об этом.

— Вы с Маесом такое обсуждаете? — весьма удивился Мустанг. — Хах, так странно, будто он твой лучший друг, а не мой. Такое у меня чувство в последнее время…

— Ну, мы же с ним союзники против Истины, так что, — Энви улыбнулся, — может нас и впрямь можно назвать друзьями… я бы хотел, что это было так. Я хочу, чтобы у меня было много друзей.

— Вот как. Ну, Маес, видимо, уже считает тебя другом. На поле боя он обобщил нас с тобой, это о многом говорит.

— Хьюз такой добрый. Даже после всего, что я натворил, он даёт мне шанс. Так что я ни за что не подведу его! — гомункул воинственно сжал кулак.

Рою это не понравилось. Он вдруг поймал себя на мысли, что ревнует Энви абсолютно ко всем, к Амелии, к Эду, к Аделине, давшей ему эту жизнь, и вот теперь даже к Хьюзу, как бы глупо это не звучало. Ну и ещё ко всем гипотетическим друзьям, которых парень хочет завести в будущем.

Огненный во всех видел конкурентов. Все они отнимали внимание бывшего гомункула, следовательно ему, Рою, доставалось этого внимания все меньше и меньше. Мустанг хотел быть для Энви единственным.

«Отвратительно… я мыслю как какой-то садистичный собственник, — сам себе ужаснулся генерал-лейтенант. Как некстати в голове снова вспроизвёлся случай с Лизой. Ненависть к себе начала подниматься из глубин сердца, куда Рой её так старательно загонял. — Такому как я, нельзя отвечать взаимностью… я неадекватный, поехавший… я не знаю, что такое здоровое отношение, ведь сейчас, будь моя воля, я взял бы Энви и уехал бы с ним на необитаемый остров, где нас никто не найдёт. Я бы лишил его всякой возможности завести друзей и тем более встречаться со Стальным… Но разве это любовь?! Я же сделаю его несчастным! Да, мне хочется подарить ему всю свою нежность, ласку и заботу, но в то же время, в любой момент во мне может проснуться зверь. Такой как я не заслуживает счастья в любви…»

Отвлёкшись от своих мыслей, Рой заметил, что Энви лежит на кровати на спине, убрав руки под голову и блаженно прикрыв глаза.

Было непонятно, задремал ли он, или просто глубоко задумался. Судя по счастливой улыбке на лице, он всё-таки витал где-то в облаках своих фантазий.

«Он такой прекрасный, — подумал Мустанг, удерживаясь от того, чтобы прикоснуться к Энви, — а я настоящий монстр…» Огненный алхимик сам не понял, в какой момент стал идеализировать бывшего врага и напротив унижать себя, считая последним чмом.

Генерал-лейтенант встал и направился к выходу. Пожалуй, пора ему уже заканчивать визит. К тому же ему не терпелось закрыться в кабинке туалета и достать зажигалку, которую он теперь всегда носил с собой, подобно Хавоку.

Вот только отнюдь не для того, чтобы курить.

Рой стремительно прошёл мимо медсестры, чуть не сбив её с ног и зелетел в туалет так, словно ему было невтерпёжь, так что один из пациентов, справляющий нужду в писсуар, выдал смешок, когда Огненный алхимик с шумом захлопнул дверь своей кабинки и громко сел на унитаз.

На сей раз Мустанг выбрал свою правую руку. Закатав до локтя форму, он взял зажигалку и щёлкнул ею. Появился маленький огонёк. Рой с мазохистским наслаждением медленно приближал пламя к своей руке и, наконец, прижёг белую кожу. Тихо зашипев и прикусывая собственный язык, он продолжил обжигать себя. На сей раз он даже добавил в процесс немного искусства, сделав не простую линию, а красивенькую спираль, обвивающую всю правую руку от локтя до запястья.

Хорошо, что мужик, до этого ссавший в туалете, уже ушёл, иначе он мог бы почуять запах слегка обожённой кожи.

Убрав зажигалку и отдышиваясь, Мустанг удовлетворённо посмотрел на плоды своих трудов. Странно, но телестно наказывая себя, ты слово прощаешь свои душевные пороки. И всё же, действует это лишь в моменте. Боль тела, становится обезболивающим для души, но не лекарством… эффект временный.

Рой спустил рукав обратно, чувствуя, что ожоги из-за этого заболели сильнее, часть поврежденной кожи свезлась форменной тканью. «Это ерунда. Люди, которых я сжигал притерпели побольше мук. А Энви… больше всех. Ему было неимоверно больно, а я наслаждался его страданиями. Уже тогда я превратился в монстра. Неудивительно, что я так жестоко повёл себя с Лизой, » — Огненный вышел из кабинки и посмотрел на себя в зеркало. Собственное лицо ему не понравилось. Такое опустошение и самопрезрение в единственном глазу… Но сдавив правую руку и чуть не задохнувшись от боли, Рой в конце концов обрёл временное спокойствие. Если понадобится, он будет сидеть на наркотике своего мазохизма всю оставшуюся жизнь. Ведь полностью уничтожить ненависть к себе можно, только выжигая её из собственного сердца.