Часть 9 (1/2)

Работа над росписью стены идет полным ходом. Альбедо приезжает в кофейню ровно к двенадцати. Здоровается с Люмин. Застилает пол пленкой, чтоб не замазать случайно. Раскладывает краски, штукатурку и инструменты. Критически оглядывает белую поверхность, взяв в руки шпатель. И отключается от реальности.

В себя он приходит только от осторожного похлопывания по плечу и слов Люмин: «если ты свалишься в голодный обморок – Итэр меня убьет».

Приходится прерваться.

На стену он старается не смотреть. Пока неясно, получается ли у него что-то стоящее, оценивать нужно конечный результат. А значит, концентрироваться он пока что будет только на отдельных деталях.

Люмин муками творчества не страдает, так что она окидывает взглядом композицию полностью и довольно выдает:

— Офигенно. В цвете так вообще огонь будет. Все б так работали.

Последняя реплика явно укол в адрес рабочих, которые должны были привезти и установить стойку, но почему-то этого не сделали. Альбедо с утра имел удовольствие выслушать все, что Люмин по этому поводу думала.

(А еще сразу после того, как она прекратила орать на кого-то по телефону, у них состоялся достаточно странный разговор. Люмин спрашивала, сколько Альбедо хочет за проделанную работу, и, кажется, рассердилась, когда он сказал, что нисколько. Но тут ее телефон вновь зазвонил, и она, грозно пообещав вернуться к этой теме, вновь отвлеклась на организационные вопросы)

Обедают они в подсобке, с оформлением которой близнецы заморачиваться не пожелали. Просто притащили стол, пару стульев и обставили стены по периметру стеллажами, на которых уже накиданы всевозможные коробки.

Альбедо делится с Люмин принесенными блинчиками, которые Итэр с утра специально для них приготовил («Включил режим бабушки», – хихикает Люмин, но от еды не отказывается). Слушает ее ворчание, что из-за безответственных идиотов кофемашину некуда ставить, а значит они остались без кофе. Вежливо соглашается с ее возмущением и постепенно уводит разговор в сторону оформления кофейни. Люмин с энтузиазмом поддерживает тему и следующие полчаса они азартно спорят о вариантах узоров созвездий.

— Знаешь… — вдруг задумчиво тянет Люмин посреди обсуждения дизайна столешниц, — я думала, что братец повелся на кукольную мордашку и потерял по пути последние мозги. Но нет. Ты и правда прелесть.

Кукольную мордашку?

Альбедо не считает себя уродливым, вовсе нет. Но и красивым тоже не считает. Он стандартный, может, чуть лучше среднего, не более. Ему часто говорили, что он умен, особенно в учебе. На внешности же никто никогда не заострял внимания.

По крайней мере, в положительном смысле.

— Милый, не следить за волосами и одеждой можно красивым мальчикам. А ты у меня блеклый серенький мышонок, тебе необходимо прилагать усилия, чтобы соответствовать.

На фоне мыслей о том, что Люмин отметила его привлекательность, Альбедо сначала как-то упускает смысл фразы.

— Подожди, ты думала, я его использую?

Не только Кэйе, значит, эта ситуация со стороны виделась странной. За Итэра тоже было кому переживать. Но или Люмин оказалась деликатнее, или Итэр не позволил лезть, так что узнает Альбедо об этом только сейчас.

— А что я должна была думать? Он видел тебя пару раз, а потом вдруг резко предложил съехаться. Ничего не объяснил, отделался общими фразами, — немедленно подтверждает его выводы Люмин.

— Итэр не «предлагал съехаться» — возражает Альбедо, — он меня просто спрятал.

На лице Люмин проявляется крайнее недоумение. Она пару раз хлопает пушистыми ресницами, а затем решительно требует:

— А ну рассказывай.

Легко сказать.

— Меня ищет человек, с которым я поступил не очень хорошо, — пробует объяснить Альбедо.

Судя по выражению лица Люмин, начал он не совсем удачно. Скорее только укрепил ее подозрения.

— Бывший парень, с которым мы плохо расстались. Точнее не расстались, я просто сбежал. Из аэропорта. Прямо перед тем, как мы должны были в другую страну улететь.

Билеты, кстати, стоили немалых денег, и Альбедо все еще не может избавиться от чувства вины, хоть умом понимает, что оно ничем не обосновано. Он сто раз говорил, что не хочет никуда лететь.

— Как же скучно я живу, — ошалело говорит Люмин, — и давно это было?

— Два года назад. А не так давно он вернулся и теперь вот…

Чем чаще он это рассказывает, тем более стыдно ему становится. Вслух ситуация звучит нелепо, как будто все решается одним нормальным разговором. Как будто это Альбедо виноват, что все стало так сложно.

Люмин, впрочем, не торопится его осуждать.

— Ааа, я теперь поняла, откуда эти странные указания взялись, которые мне братец с утра выдал, — она делает суровое лицо и низким голосом передразнивает: — дверь запри, никого с улицы не впускай, про Альбедо не рассказывай. Звучал как маньяк, честное слово.

Надо познакомить ее с Кэйей. Они определенно поладят на почве подозрительности.

— Как этот твой сталкер хоть выглядит? Чтоб я знала, кого к хиличурловой матери посылать.

Альбедо называет ей ник из соцсетей и следующие пять минут наблюдает, как Люмин тщательно сканирует глазами профиль.

— Слушай, а я ведь его видела, — медленно произносит она, наконец отрываясь от телефона, — пару дней назад в будку за кофе заходил. Спрашивал что-то про Итэра, не помню, что именно, стандартный вопрос про наше сходство вроде.

Слышать подтверждение собственных догадок неприятно. Он все-таки следит за квартирой, раз оказался в том районе.