о том, к чему приводит лезгинка на столе (1/2)
Конечно, не будь Витя уважаемым в школе человеком, его бы в такую поездку никто не взял. Выезд аж на два дня, за город и даже с ночевкой. Брали только самых ответственных, тех кто участвовал в каких-то соревах, конкурсах и прочем. А Витю просто позвали потому что потому все кончается на ”у”. За него и Космос попросил, и одгоклассницы, все на свете в общем.
И если в первый день все было вполне себе нормально, то стоило обойти все музеи и доехать до отеля, как все полетело прямо что нахуй. Дети как с цепи сорвались, убежав в магазин за чем-то. Витя не бежал, он шел одним из последних. Взял, зашел, расстегнул куртку, нащупал карман, увидел коньяк, закинул в подкладку куртки, оглянулся, ушел. Никаких проблем, за то обеспечил приятную ночь и себе, и Космосу.
Заселяли их долго и нудно. Тетка, похожая на шарпея<span class="footnote" id="fn_33297515_0"></span> очень долго смотрела на Витькин паспорт, так долго, что хотелось сжечь его, лишь бы это все закончилось поскорее. Потом она переключилась на Космоса, вцепившись глазами в греческое имя, заставив его парня в сотый, нет блять, наверное в милионный раз рассказываеть, что да, из тех самых Холмогоровых, что тот самый Космос. И бедный Кос выглядел настолько видимо удручающе, что тетка сжалилась и отпустила их в номер, выдав два ключа.
Пчела унесся наверх со своим рюкзаком, звеня бутылкой в подкладке, а Холмогорова оставил гипнотизировать взглядом лифт. К тому моменту как Кос открыл дверь, Витя уже разливал жидкий янтарь по найденым бог весть где стаканам и двигал закуски. Шуру с Валерой не взяли, скучновато будет. Бутылка оказалась маленькой, буквально на два стакана, так что было ожидаемо, что коньяк очень быстро кончился. Пчела чуть ли стакан не вылизал от горя. После одиннадцати их из отеля не выпустят, он даже спросил специально.
В дверь стучат, и классная оповещает их о том, чтобы парни поднялись на восьмой этаж на ужин, если захотят. Витька сказал, что есть смысл идти, потому что обещанный шведский стол его весьма интересовал.
Еда неожиданно оказалась невкусной, на что Пчела очень обидился, показал какой-то работнице язык и гордо удалился обратно. Космос, встав из-за стола, поплелся за ним, волоча ноги.
В номере им не сиделось, поэтому было единогласно принято решение сходить в магазин за едой, а потом посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм, пока не уснут.
Космос укутывает Витю в шарф и застегивает пуховик на нем аж по горло, накидывает на себя пальто, выуживает из пачки своего парня мальборо, и прикурив, выходит из номера, придержав дверь для Вити.
Щедростью магазин не порадовал. Пчелкин угрюмо смотрел на скудный выбор всяких снэков и прочей гадости и взял что-то абсолютно случайное, не желая видимо больше мучаться с выбором.
Вернувшись, они включают на телике что-то очень глупое и слезливое,и Космос честно пытается вникать, но вникать, когда тебе рукой забираются под пижаму и начинают гладить пресс весьма сложновато.
У Коса начинают плавиться мозги, когда рука спускается под резинку штанов, оттягивая трусы, и принимается надрачивать. Мелодрама интересует все меньше и меньше, а губы этого бездаря начинают казаться все слаще и слаще
Он, впрочем, себе не отказывает. Усаживает Витю на себя, целуя так, что бабочки в животе охуели лет на пять вперед.
Дальше был круговорот шмоток, ног, рук, много-много поцелуев и засосы. Холмогоров не стеснялся, ставил красные отметины на каждой свободной части Пчелиного тела, позволяя ладоням оглаживать бока, и даже шлепнуть разок его по заднице.
А еще Витя очень приятно сжимался на его пальцах, цепляясь руками за плечи брюнета, бурчал ” да блять, хули ты там выскребываешь, прекращай уже” и прятал покрасневшие щеки за волосами.