Двое папаш, заворожённый Джинни и Джисон, которому всё ещё непросто (1/2)

Хёнджин долго топтался у входа в студию, разрываясь от любопытства и в то же время нежелания помешать. Он и не заметил, как после занятий дошёл до нужного здания. Но раз уж ноги сами его сюда привели, почему бы и нет? С этой мыслью он собрался с духом и, постучавшись, заглянул внутрь.

— Привет. К вам можно?

— Привет! Конечно, чего спрашиваешь, — улыбнулся ему Бан Чан, повернувшись на голос.

Прошла неделя с их знакомства и почти всё это время музыканты корпели над песней, практически склеившись со своими компьютерами. Чанбин начал жаловаться, что забыл, как выглядит белый свет, однако, это было просто ради проформы. В отличие от Джисона, они с Чаном уже выпустились, поэтому могли погружаться в процесс с головой.

Было ли от этого легче Джисону — вопрос на миллион. Ему-то надо было совмещать учёбу днём с ночными зависаниями в студии.

— А где остальные? — поинтересовался Хёнджин, проскальзывая внутрь и оставляя свою сумку на диване.

— Джисон распевается, Чанбин вышел, скоро будет, — Бан Чан, сосредоточенно глядя в монитор, клацал мышкой.

— Можно посмотреть на распевку? — загорелся танцор, который ни разу не видел, как идёт подготовка к записи песен.

— Только тихо, — предупредил его Чан и махнул в сторону двери, за которую никто из «принцев» ещё не заходил. — Вторая дверь слева.

Хёнджин аккуратно прошёл в указанную сторону, обнаружив там коридор. Он тихонько заглянул в нужную комнату, не решаясь отвлекать Джисона.

Интерьер был лаконичен настолько, насколько это возможно и включал в себя, в основном, музыкальные инструменты и какую-то аппаратуру. Джисон сидел за синтезатором, полубоком к двери и заметил бы Хёнджина, если бы не наушники и закрытые глаза.

А ещё он… пел.

Несмотря на то, что Хёнджина предупреждали о его вокальных партиях, он всё равно больше ожидал услышать привычный рэп, потому сейчас замер, забыв дышать.

— Без тебя я не смогу жить, — Джисон, не открывая глаз, слегка откинул голову назад, нажимая на клавиши.

— Прошу, вновь обними, — голос взмыл вверх, но, видимо, недостаточно, потому что парень выругался под нос и вернулся к первой строке.

Без тебя я не смогу жить

Прошу, вновь обними

Не могу оставлять тебя одного

Малыш, я лишь молюсь…

Его голос… Хёнджин не ожидал такого звучания. Четыре строчки, всего четыре, а словно обухом по голове дали. В голосе Джисона звучали щемящие нотки печали, сквозило чем-то личным, чем-то горьким и невысказанным. Это завораживало Хёнджина, поднимало внутри бурю непонятных эмоций.

Что же будет дальше такими темпами? А дальше, видимо, была не его партия, потому что Джисон снова стал петь эти же строки. Спустя несколько попыток он со вздохом снял наушники и потянулся к бутылке с водой. Которую уронил от неожиданности, когда боковым зрением заметил своего внезапного зрителя и вздрогнул.

— Прости! — Хёнджин испугался его возможной реакции на вторжение. — Чан сказал, где тебя можно найти и… Это было здорово! — выпалил он. — Я, честно, не ожидал, что ты так умеешь. Очень красиво!

— Послушаешь Сынмина и узнаешь, что такое красиво, — неловко прокашлялся Джисон, отводя взгляд и поднимая бутылку. — Пожалуйста, не подкрадывайся так больше, до сердечного приступа доведёшь.

— Прости, — Хёнджин расстроенно склонил голову. — Я не хотел тебя пугать. И мешать тоже.

— Проехали, — улыбнулся Джисон, по-прежнему глядя в сторону.

— Сони, я там притащил пиццу и кофе, давай на перерыв, — в комнату зашёл Чанбин, заставив Хёнджина, ойкнув, отпрыгнуть от входа. — О, у нас гости, привет!

— Привет! — тот смущённо опустил взгляд, поправляя выбившуюся из хвоста прядь волос.

— Присоединяйся к нам, — пригласил его Чанбин. — Какими судьбами?

— Оказался неподалёку, решил зайти, посмотреть как вы, — улыбнулся ему Хёнджин.

— Тебе повезло зацепить распевку Сони? Нас он выгоняет. Переживает за звучание, — Чанбин по-доброму усмехнулся, подмигнув другу.

— Ой, блять, — закатил глаза тот. — Можно подумать, ты бы не парился, если б тебе выпали вокальные партии.

— Не дерзи хёну, — ухмыльнулся Чанбин. — Давайте пойдём уже, пицца сама себя не съест, а вот Чан её очень даже.

— Я работал всю ночь и голоден как волк! — возмутился Бан Чан, заглядывая к ним.

— Не ты один, — бросил в ответ Чанбин. — Шевелитесь, а то я съем вас, клянусь.

— Я, пожалуй, пойду, — замялся Хёнджин, переступая с ноги на ногу. — Мне ещё на тренировку надо.