5 - Тайничок - 2 (зосан) (2/2)

Зоро многозначительно поднял бровь.

— Что? — тут же возмутился Винсмоук, укладывая добычу в телегу, — моей коже нужно увлажнение, в последнее время она очень сухая.

— И поэтому тебе нужна, э-э-э, — полицейский выудил в горе выбранных ими товаров тонкую упаковку, — «маска для лица «Детское личико»?

— Отвали, — он выдернул злосчастную маску из чужих рук и кинул обратно, — не все мужчины, которые ухаживает за собой - геи.

— Но все геи ухаживают за собой, — хмыкнул Ророноа в ответ и уже пришла очередь Санджи многозначительно поднимать бровь. — Большинство моих гетеро-знакомых гигиеническую помаду боятся в руки взять, потому что пусть лучше их губы будут покрыты кровавыми трещинами, чем они будут похожи на «пидоров».

Винсмоук поёжился, будто бы прочувствовал треск губ на себе.

Всё оставшееся в магазине время, как и путь до дома, и вечер, они провели молча. Брюнет постоянно смешно хмурился, изредка кидая мимолётные взгляды в сторону хозяина квартиры. Зоро мял пальцами переносицу и делал вид, что не замечал.

***

Зоро вышел из офиса начальника с угрюмым выражением лица, даже коллеги его засторонились. Проходящий мимо Сабо с пониманием и тревогой посмотрел на друга и подошёл к нему.

— Ророноа, всё в порядке?

Мужчина зажмурил глаза и резко вздохнул.

— Да, в порядке. Ожидаемо вполне.

Ещё раз окинув Зоро взглядом, блондин по-дружески закинул руку тому на плечо и ободряюще тому улыбнулся, ненавязчиво потянув того в сторону кафетерия.

— Не против разделить ланч вместе?

Усердно пережёвывая кусок безвкусной курицы из салата, Ророноа агрессивно тыкал зелень вилкой. Сабо терпеливо ждал, пока друг заговорит, аккуратно разрезая принесённый из дома запечённый картофель. Зоро тоже бы хотел чего-нибудь из дома принести, но вчера он врезал соседу за то, что то назвал его фаворита в «Ру Пол Дрэг Рейс» пидором. Слюры из его рта вылетали чаще, чем комплименты женщинам.

— Драгон сказал сходить с Принсом на свидание.

Вилка выпала из рук блондина, с глухим стуком ударившись о края герметичного контейнера. Сабо присвистнул.

— Мне б так начальник личную жизнь устраивал.

— Да он меня достал уже, — он не боялся выдать ему что-то лишнее про Санджи, потому что Сабо тоже работал в программе, и словесный поток Зоро было не остановить. — Эта гомофобная помойка, по ошибке названная человеком, вчера обосрал мою любимую дрэг-квин, отказался готовить и начал угрожать, что из-за такого отношения сбежит и не видать нам раскрытия дела.

О том, что Санджи получил от хозяина квартиры шутливый пинок под зад, он умолчал.

Ророноа продолжал выливать ярость на соседа своему, возможно, единственному другу во всём отделении, и тот понимающе кивал. Его рутина не отличалась от рутины Зоро, потому что жил с двумя братьями, превращающие каждый день его жизнь в полнейший бардак. Под конец Зоро даже стало стыдно, блондин никогда ему на сожителей не жалуется…

— Придётся потерпеть, значит. Нам совсем немного осталось, подумаешь, помучиться немного.

— Знаешь, в чём проблема? — Сабо заинтересованно поднял взгляд от еды, остановившись пережёвывать. — Он мне… нравится, что ли? Я не уверен, потому что он, очевидно, латентный. А теперь представь, какой спектакль начнётся, когда я приду домой и скажу, что сказал сделать Драгон.

— К слову, зачем?..

Не дослушав вопрос, Ророноа начал отвечать:

— Он сказал, что Куроаши Принса должны увидеть на публике, и он уверен, что кто-то захочет вычислить этого придурка. И что так быстрее закроем дело.

Блондин кивнул. Драгон придумал хорошую стратегию, но, к сожалению, на чувства исполнителей ему плевать. Зато эффективно.

***

Придя домой, Зоро тут же выложил всё Санджи. Полицейский хотел было уже зачитать речь, в каком же он ужасе и вообще не в восторге от этого, тащиться куда-то с неблагодарным нахлебником в выходной, но, на его удивление, сразу после объявления брюнет, и бровью не поведя, сказал:

— Окей. Чур я выбираю, куда пойдём.

У Ророноа аж челюсть с полом встретилась. Чего?

***

Они пошли гулять по центру, заодно заглядывая в кофейни и рестораны, куда Санджи давно хотел сходить, но не имел возможности. «Ходить по таким харчевням недостойно», не раз говорил отец, и Санджи всё время молча это проглатывал, но теперь он может спокойно побродить по интересным ему заведением, даже с личным охранником, это ли не чудо? Так ещё и Зоро вёл себя как шёлковый, это ли не подарок?

В первом кафе, куда они пошли, полицейский наотрез отказывался есть за чужой счёт, несмотря на то, что брюнет сказал: это не последнее место, где они будут сегодня есть. А ещё дал попробовать свою еду. И ещё дополнительно заказал ему кофе! Просто прелесть. У себя в голове Санджи сделал пометку приготовить ему к понедельнику онигири на работу.

Потом ещё около часа они шатались по различным магазинчикам, бутикам и сувенирным. В одном из них Винсмоук купил себе новые ботинки, лаковые, и кроссовки для Зоро на его тренировки, в благодарность за оплаченный перекус. Всего за три минуты общения с кассиршей Санджи успел пофлиртовать, сделать пять комплиментов и немного пококетничать. Она же спросила его имя и искренне рассмеялась, услышав в ответ «мистер Принс». Ророноа тоже рассмеялся бы, если не присутствовал при выборе имени.

После бутика они забрели на какую-то непонятную выставку независимых художников, и на что Зоро угрюмо бурчал «дерьмо», Санджи гордо называл «современным искусством». И плевать что это пустой холст с едва заметной точкой точно посередине.

Обед они провели в каком-то недешёвом ресторане, о котором Винсмоук с восторгом говорил «не зря дали три звезды май члена». И, к слову, оплатил чек.

На удивление еда в том ресторане была настолько сытная, что остаток дня они гуляли совершенно не испытывая голода. Но к вечеру Санджи вспомнил ещё одно местечко, куда ему хотелось заглянуть.

— Старбакс?

— Ага, — его глаза горели, и плевать на усмехающегося водоросле-человека, — однажды девушка, пришедшая перекусить в «Барати», позвала меня пропустить по кружечке кофе здесь, но я сказал, что не слышал об этом заведении, и она расхохоталась! Мне стало интересно.

Наблюдать за разочарованием на лице брюнета было одновременно весело и грустно.

***

Домой они вернулись довольно поздно по меркам Санджи и рановато по меркам Зоро (девять часов вечера). Ророноа припарковал машину прямо перед входом в подъезд, и, уставшие, они вышли и захлопнули двери.

— Хороший денёк, — с широченной лыбой на лице пропел Винсмоук.

— Угу, — неохотно признал полицейский.

Дело за малым: зайти в дом, почистить зубки и баиньки. Или телик. Или поздний ужин.

Войдя в квартиру, Зоро тут же направился в ванную, устало потягиваясь и щёлкая позвонками, а брюнет уже вполне привычно подошёл к окну. Ежедневная рутина: проверять обстановку. Сколько собак сегодня выгуливают пожилые дамы, сколько детей расшибли носы, скатываясь с горки в ночи, и сколько новых подозрительных предметов появилось. На удивление, число последних сегодня аномально выросло: со двора выруливала странная чёрная машина с якобы случайно прикрытыми мусором номерами, а на углу здания напротив появились камеры, необычно высоко подвешенные, и, какое счастливое совпадение, очень удобно в поле их зрения попадали окна квартиры Зоро. С другой стороны, наверное, тоже камеры поставили.

До слуха Принса донёсся скрип открываемой двери, Ророноа вышел из душа. Один конец полотенца свисал с его плеча, другим он ерошил влажные зелёные волосы. Судя по звуку, направлялся он прямиком к Винсмоуку. Тот в свою очередь предугадал его движения и заранее развернулся к нему.

Увидев странное выражение лица соседа, полицейский недоумевающе замер буквально в десяти сантиметрах от Санджи, будучи видным в окне. Прекрасно.

— Чш.

Не успел Зоро и вопроса задать, как лицо вынужденного соседа оказалось совсем близко, их губы встретились, и брюнет прикрыл глаза. В следующий момент чужие руки оказались на голых плечах с полотенцем, пытаясь проскользнуть вверх, к шее. Стоит подметить, подумалось почему-то полицейскому, целоваться Винсмоук не умел.

Через несколько мгновений тот оторвался, тут же прильнув к чужому уху, и зашептал так тихо, как только мог.

— Тихо, подыгрывай, — он провёл носом по чужой скуле, — на соседнем здании камера, я уверен, с другой стороны тоже, — пересилив себя, Ророноа положил свои ладони на талию брюнета. — Если установили камеры, значит, вероятно, могли и прослушку, но это маловероятно. Точно не ваши, я видел, как выруливает машина без особых опознавательных знаков.

Слегка отпрянув, Зоро оставил короткий, но умелый поцелуй на губах Санджи. Тот же сделал максимально правдоподобное похотливое, томное лицо, но совершенно ровным, холодным и расчётливым тоном, сказал:

— Задвинь шторы.

И Ророноа начал задвигать шторы, параллельно придвигаясь к другому мужчине для очередного поцелуя, на этот раз более длинного.

Ах вот какая он паскуда! Зоро-то наконец решил, что этот придурок как следует распихал всё по полочкам в своей тупой безмозглой голове, что осознал всё, чёрт его дери! А это снова для прикрытия! Он бы вытрахал из Винсмоука все эти гомофобные бредни, если бы это не считалось изнасилованием. Как только Санджи согласится, сразу вытрахает.

Что удивительно, Принс никуда не девался. Стоял в чужих объятиях, принимая влажный и глубокий поцелуй, тяжело дыша. Мысли в его голове туманились, он боялся, что ещё немного и с рассудком можно прощаться. Но нет, не в такой же ситуации! Сейчас важно сохранять здравость мышления и умение составлять логические цепочки.

— Свет, — голос его дрожал, — надо выключить свет, а то пожилые тётушки инфаркт схватят.

Отдалившись, но не расцепившись, они доковыляли до дальнего конца коридора, где уже была гостиная, и Зоро щёлкнул выключателем.

До того, как Санджи опомнится, Ророноа хотел украсть ещё пару-тройку поцелуев и ласок, но брюнет настолько разомлел, что сейчас утыкался лицом в промежуток между шеей и плечом Зоро, и у него едва хватало сил держаться на ногах.

— Мы, — зашептал он, пытаясь побороть тяжёлое дыхание, — мы должны прекратить.

Полицейский едва дёрнулся, взяв чужое лицо в свои широкие ладони.

— Почему?

— Это неправильно…

— Но тебе же нравится, — его шёпот сливался в единое шипение, как белый шум, как помехи телевизора, и Санджи отчаянно пытается понять хотя бы одно слово. — И мне нравится. Нам обоим. Ты нравишься мне, очень сильно, я нравлюсь тебе, я же вижу. Почему ты не хочешь?

— Это… Зоро, это твоя работа. Я твоя работа. Скоро это всё кончится, ты обязательно найдёшь себе какого-нибудь огромного качка, и вы будете счастливы вместе, и…

— Да заткнись ты уже, — Зоро едва ли не закричал, стараясь быть таким тихим, каким только мог. — Почему. Почему ты не хочешь продолжить?

Он продолжал смотреть прямо в лицо брюнету, считывая малейшую дрожь каждого мускула. Губы Винсмоука вдруг дрогнули, и уголки рухнули вниз, как перевёрнутая улыбка, а на глаза навернулись слёзы. Не надо было ему это начинать, не надо, других, что ли, выходов из ситуации не было?

— Зоро, я… я не могу любить мужчин. Я же… я же люблю женщин.

Его твердолобость когда-нибудь сведёт полицейского в могилу. Надо бить сильно, прямо в цель, чтобы сомнений не оставалось.

— Я прямо сейчас чувствую твой стояк, — и в подтверждение своих слов крепко сжал чужую промежность своей ладонью.

Санджи сдавленно зашипел, подавляя стон.

— Тебе кажется.

«Кажется» сейчас порвёт его драгоценные штанишки от напряжения. Зоро уже не в состоянии переубеждать этого кретина, не хочет — не надо. Пусть продолжает жить в своём манямирке, где он — самый настоящий гетеросексуал, дамский угодник и ловелас, не подглядывающий украдкой за мужчинами, не рассматривающий их голые тела, не ходящий с мужчинами хоть на ненастоящие, но свидания и ни разу в своей жизни не дрочивший в душе, нюхая грязную мужскую футболку.

— Да, ты прав, — вдруг прошептал Ророноа, едва касаясь губами уха Винсмоука, как тогда, когда пришёл Луффи, — мне казалось всё это время. И сегодня тоже весь день казалось. Прости, я больше не буду тебя тревожить.

И, оттолкнувшись от стены и поправив слегка сползшие штаны, он развернулся и как ни в чём не бывало направился в свою комнату.

Стук двери эхом отражался в сознании Санджи. Он не понимал, что ему делать, что только что произошло и что с ним такое творится, в конце-то концов!

Собрав в кулак ещё не покинувшие его силы, он поднялся и, почувствовав, как сдерживаемые всё это время горячие слёзы потекли вниз по щекам, засеменил в свою комнату в чужой квартире, тщетно стирая не прекращающую литься воду из глаз. И откуда же их так много, чёрт возьми?

Он прикрыл за собой дверь, стянул одежду и улёгся на кровать, сразу же накрываясь одеялом с головой. Брюнет тяжело вздохнул и виновато уткнулся в подушку лицом, не осмеливаясь отняться от неё. Его рука медленно и неуверенно скользнула вниз по животу, к насквозь мокрым от предэякулята боксерам, оттянула тугую резинку и забралась внутрь, едва касаясь чувствительной кожи пальцами. Пары ярких картинок прижимающегося к нему Зоро и движений ладонью хватило, чтобы Санджи кончил, проглатывая стоны и начиная реветь навзрыд, как раненое животное.