4 - Переломный момент - 2 (лолу) (2/2)

— Завтра уже выпишут.

— Чипсиков хочу… подашь пакет?

Если честно, Трафальгар уже устал напоминать бедовому больному, что он является врачом, а не нянькой, но пакет нашёл и даже достал тупую пачку тупых чипсов.

— Тебе бы чего пополезнее принесли.

Пожарный пожал плечами.

— Я уже съел.

Хирург не удивлён.

***

В день выписки Луффи Трафальгар пришёл в больницу довольно хмурым. Он не знал, почему его настроение такое поганое, несмотря на то, что ничего откровенно плохого с утра не произошло, обычное утро, пробок на дороге почти не было, ни один коллега не сказал ни единого грубого слова в его сторону. Даже Куреха была в хорошем расположении духа. И когда Ло отправился на обход, он понял, наконец, в чём дело.

Луффи сегодня выписывается. Ожоги, ушибы и другие раны уже выглядят более-менее заживающими и не болят, по словам пациента, так сильно, как раньше, швы после операции теперь не похожи на швы на теле трупа. И, о, какой ужас, почти вся еда закончилась! Всё идёт нормально. На пацане всё заживает как на собаке, врач этому удивлён и искренне рад.

Но как же пожарный будет справляться со всем этим дома, в одиночестве? У него всего две рабочие конечности, живёт он, вероятно, один, вечно норовит попасть в неприятности и остаться калекой на всю оставшуюся жизнь.

С чего бы Ло так сильно переживать? Они же чужие люди.

За исключением того, как действительно уверенным тоном парень говорил, что они друзья. Что ж, наверное, он был прав. Ближе Чоппера у хирурга никого особо не было, и вот уж за кого, а за кузена он переживал как ни за кого другого. Если надо, Трафальгар себя подставит под удар, лишь бы с мелким всё было в порядке.

Он тряхнул головой.

Ну, раз друг, то друг.

***

— Трао-о-о-о-о, когда домой???

— Куда из палаты выкатываешься? А ну быстро обратно!

Луффи состроил моську с выпяченной губой и огромными грустными глазами, но внутрь заехал и закрыл дверь. Ло уже готов был нести ему все нужные для выписки документы, как его остановила Куреха.

— Не в твоём стиле, Трафальгар.

Мужчина недоумевающе посмотрел в глаза главврача.

— Этот пацан. Я не помню, чтобы ты настолько сильно трясся хотя бы над одним пациентом. Ты хороший врач, работу свою выполняешь, но это… это же прямо… забота.

Ло в ответ только цыкнул и закатил глаза, уже начав поворачиваться в сторону нужной ему палаты.

— Он друг Чоппера. И мой друг тоже.

Немного подождав, Куреха кинула ему вслед:

— И как давно ты начала заводить друзей?

***

— Вот выписка. Здесь вся информация, вот тут предписания и рекомендации, на последней странице рецепт на обезболивающие.

Луффи читал длинные непонятные слова (вероятно, связанные с медициной) и усердно делал вид, какой он умный и всё понимает. Ло качал головой с улыбкой.

— А я скоро уже смогу уйти отсюда? — спросил пожарный, смешно нахмурив брови.

— Ты можешь идти хоть сейчас, но, по вполне понятным причинам, не можешь, — он сел на койку, расправляя складки на простыни, — тебя же вроде должны братья довезти?

— Угу.

— Так позвони им и узнай. Они говорили тебе, когда приедут?

Луффи начал копошиться, ёрзая и сбивая постельное бельё, начиная злиться и раздражаться из-за того, что не может повлиять на вещи. Он надувал губы и щёки, щурил глаза, хмурил брови, смотрел куда-то вдаль, и отворачивался от собеседника. Само очарование, не иначе.

— Они сказали, что приедут в четыре, а уже полпятого! Вдруг они забыли про меня? У них у самих дел по горло, а тут ещё я, инвалид…

Ло невольно щипнул здоровую ногу идиота.

— Ауч! Ладно, ладно, не инвалида, как там… временно не-дете-способный…

— Недееспособный, — улыбнулся и фыркнул врач.

— Не-едее-способный, неважно. Я им только проблемы приношу…

Опустив голову к груди так низко, как он только мог, пожарный снова начал ёрзать на койке, пытаясь найти телефон или ещё не съеденную еду, хотя, вполне очевидно, что таковой не было. Поняв это, он лёг на спину и посмотрел в окно с тоской. Он ведь действительно считает себя обузой… и, вероятно, не заслуживающим заботы. Бедный пацан.

— Слушай, я не эксперт, конечно, но у меня тоже есть брат, и я для него что угодно сделаю…

— Я тоже для Эйса с Сабо всё что угодно сделаю! Я умру за них!

— Не перебивай. Он тоже болел и тоже лежал в больницах, и я всегда приходил к нему, когда у меня находилась свободная минута. Я никогда не делал это через силу, я делал это, потому что правда хотел ему помочь. И, раз уж ты чувствуешь то же самое по отношению к своим братьям, как думаешь, что чувствуют они?

Ло смотрел на своего пациента, и он действительно выглядел задумавшимся.

— Они тоже любят тебя и сделают для тебя всё, что могут. И то, что они сюда приезжали, о многом говорит.

— Ты прав…

Они сидели молча, пока телефон пожарного не зазвонил. Насколько понял Ло, это всё-таки были братья, которые сказали, что приедут через десять минут, и Луффи, обрадовавшись, снова превратился в неиссякаемую батарейку-энергетик с шилом в заднице. Так привычно, что с души как-будто бы упал какой-то небольшой грузик.

Ещё немного повертевшись на кровати, пацан нашёл свою сумку и стал класть туда свои немногочисленные пожитки, хирург принялся помогать. Раньше еды у него было больше, чем действительно нужных вещей, и это немного настораживало.

— Трао, а ты приедешь к нам меня навестить?

Ло замер, будто поражённый выстрелом.

— Навестить? К нам?

— Угу. Мы с Эйсом и Сабо живём вместе. Уже все сказали, что приедут, мы сегодня вечером будем всех-всех в гости звать, даже Санджи приедет нам ужин готовить! Ты вроде сегодня до шести, приезжай к нам, а? И потом тоже.

— На… на ужин?

— Ну чем ты слушаешь, Трао? На ужин, да. Чоппер сказал, что ты не захочешь, но я лучше сам спрошу у тебя, вдруг ты передумаешь?

По правде говоря, Ло терпеть не может подобные сборища с кучей незнакомых ему людей, там всегда шумно и атмосфера там всегда неприятная, оттуда всегда хочется убежать и никогда больше не высовываться из своего убежища. Поэтому то, что он говорит, пугает и удивляет его до глубин души:

— Хорошо, я приеду. Только дай мне адрес и номер телефона.

Глаза Луффи загорелись, как две огромные звезды, и он принялся прыгуче двигать торсом, радуясь, как ребёнок. От такого вида на душе Трафальгара внезапно разлилось тепло, но он не уделил этому должного внимания.

Как потом оказалось, очень зря.