Глава 1: Мы были молоды, когда я впервые увидел тебя. (1/2)

«Once upon a time, the planets and the fates

And all the stars aligned

You and I ended up in the same room

At the same time»</p>

Июль 2013</p>

Дамиано недавно решил, что ему больше нравится зима. Дело не в том, что он ненавидит лето (нет, ненависть — слишком сильное слово), скорее с возрастом становится всё труднее его переживать. В это время года в Риме ужасная, невыносимая жара, и сейчас, идя по Виа дель Корсо, Дамиано жалеет, что не остался сегодня дома, лежать под прохладным ветерком кондиционера. Ребята, с которыми он должен встретиться, просто обязаны окупить все его страдания.

Дамиано идет на «пробы» певца в одну рок-группу «новой волны», как они сами назвались. Ну, он бы не сказал, что это прослушивание, так как уверен — его точно возьмут. Не то чтобы он слишком самоуверенный (может быть, чуточку), просто смотрит на вещи реалистично. Дами знает, что у него уникальный голос, а так же знает, что он довольно симпатичен. Что ещё нужно от фронтмена?

У Дамиано нет каких-то серьёзных стремлений стать певцом. Его призвание — баскетбол. Он был спортивным, сколько себя помнит: начал с футбола, а в десять лет переключился на то, чем занимается сейчас. На самом деле Дамиано не слишком к этому стремился; просто следовал за примером старшего брата. Якопо чертовски крутой, такого брата мечтает иметь каждый ребёнок. Он поддерживает, но в то же время готов защитить, умеет давать отличные советы, но никогда не звучит строго и занудно. Дамиано всегда может на него положиться, и, честно говоря, он очень ценит это. Просто иногда не хочется быть самым младшим в семье, тем, на кого возлагают все неоправданные другими ожидания. Дами часто чувствует, как его сравнивают, а особенно отстойно, когда в итоге он терпит неудачу за неудачей.

Однако даже несмотря на то, что баскетбол ему, по сути говоря, навязали, Дамиано доволен. Каждый его тренер говорит родителям, что их сына ждет большое будущее — а тот просто питается этими похвалами; даже иногда представляет себя именитым профессиональным баскетболистом. Дамиано знает, что он и его семья будут довольны таким исходом.

С другой стороны, вокал — совсем не то, что одобряют его родители. Нет, они, конечно, не запрещают ему ничего неопасного, это не их стиль. Когда пару лет назад он захотел взять уроки игры на гитаре, они беспрекословно их оплатили, даже несмотря на неприятное заявление, что Дамиано мог бы потратить это время на тренировки или учёбу. Но теперь он подумывает о музыкальной карьере? Сказать, что они будут разочарованы, это большое преуменьшение.

Но, блин, он не собирается делать ничего криминального! Дамиано просто знаком с девушкой, которая играет на гитаре в группе — она горячая и, кажется, заигрывает с ним при удобном случае. Поэтому когда та сказала, что они ищут фронтмена, он ухватился за такую возможность. Он будет заниматься тем, что ему нравится, да ещё и получит возможность переспать с красивой девушкой. Что не так?

Наконец Дамиано подходит по адресу, который указала Франческа, и пишет ей об этом. Он даже не спрашивал, чей это дом, но, наверное, скоро узнает. Она открывает ему дверь через несколько минут и приветствует поцелуем в щеку. Фран выглядит потрясающе в своём коротком платье с цветочным принтом, её длинные тёмно-каштановые волосы блестят под лучами жаркого летнего солнца, и Дамиано борется с желанием запустить в них пальцы (брюнетки в его вкусе).

— Я и не думала, что ты правда придешь! — восклицает она, явно радуясь тому, что ошиблась.

— Из-за тебя твоя группа стала даже немного интересной. Надо попробовать, да? — он пожимает плечами и губы как-то сами собой изгибаются в ленивой ухмылке. Франческа краснеет, Дамиано к этому привык: он производит такое впечатление почти на всех девушек, которых встречает. Кажется, он владеет искусством очарования. Она приглашает пройти внутрь.

— Остальные в гараже, мы там обычно репетируем, — поясняет Фран, пока они проходят через сад.

— Это твой дом? — не сдерживается от насущного вопроса, и она отрицательно мотает головой.

— Нет, это дом Виктории. Она наша басистка.

Окей, теперь ему ещё больше интересна эта группа. Франческа прелестна, но все их знакомые знают, насколько ей нравится быть в центре внимания (не осуждает, он и сам не лучше). Так же не секрет, что она очень ревнива. Дамиано много думал, предлагать ли ей встречаться, потому что он почти уверен, что когда-нибудь её палящая ревность ударит ему пощечиной по лицу — он не умеет ладить с собственницами. И вот, она не только разделяет внимание со второй девушкой, но и приглашает Дамиано стать частью группы, зная, что тот будет часами общаться с другой? Ему очень любопытно, кого из себя представляет эта Вик. Наверное, не мисс-привлекательность.

Его знакомят с барабанщиком, который кажется неплохим парнем (но что-то подсказывает Дамиано, что он чертовски скучный), и когда он осматривается в гараже, то замечает приближающуюся к ним миниатюрную блондинку. На ней чёрные джинсовые шорты с высокой талией, футболка Нирвана и пара мартинсов, несмотря на то что на улице не меньше сорока ëбаных градусов (кто так делает?). У неё сияющие золотисто-русые волосы, густые и длинные — она начинает завязывать их в небрежный пучок по дороге в гараж, отчего Дамиано не успевает рассмотреть их поближе. Она оказывается перед ним раньше, чем он это понимает, и на её лице широкая ухмылка.

— Ты, видимо, Дамиано. Я Виктория. Играю на басу.

Есть две вещи, которые он сразу замечает в Виктории. Во-первых, у неё самые очаровательные глаза, которые он когда-либо видел. Они светло-голубые, и их цвет мог бы затмить цвет безоблачного римского неба. Во-вторых, её голос низкий и хриплый, совсем не похожий на голоса её сверстниц, высокие и словно звенящие. Дамиано решает, что это странным образом очень ей подходит.

— Приятно познакомиться, — он протягивает руку, и она её пожимает. Её прикосновение сильное, уверенное.

— Тогда начнём, — восклицает Виктория, глядя ему прямо в глаза.

В течение следующих нескольких минут, пока он готовится петь, Франческа начинает нещадно щебетать, явно пытаясь привлечь к себе внимание. Он слушает более чем невнимательно, потому что её мотивы слишком очевидны. Единственная полезная информация, которую она упоминает, так это то, что Вик учится в той же школе, что и они, только она на год младше. Это кажется ему логичным — кажется, он мог видеть её где-то мельком. Не то чтобы они когда-то оказывались в одной компании, но всё же.

Дамиано выбирает для кавера немного более резкую версию «Locked out of Heaven», потому что последнее время он помешан на Бруно Марсе, а ещё эта песня реально классная.

Когда он открывает рот, чтобы начать петь, то уже почти уверен, что сразит их наповал. Дамиано дерзок (где-то внутри у него есть зачатки самосознания, наверное) и не считает это особенным недостатком. Если он не верит в себя больше, чем кто-либо, если он не эгоистичен, то как возможно стать лучшим на сцене или на корте? Дамиано стремится к совершенству во всём, за что берётся, никогда не принимает неудачу за результат и постоянно, почти как помешанный работает. Он знает себе цену, и если кто-то из них сейчас подумает о том, чтобы упрекнуть его за усердия — ему плевать.

Его голос экспрессивен, но в то же время выразителен. Он берет все нужные ноты, и когда заканчивает, то судя по лицу Франчески — та поражена. Она вся сияет; у неё немного кружится голова, когда она его обнимает.

— Ты был великолепен! — Фран чмокает Дамиано в щёку, задерживается немного дольше положенного, и он вспоминает, почему так хочет с ней переспать: она смотрит на него с неподдельным восхищением.

Барабанщик кивает в такт похвалам Франчески, поэтому Дами переводит внимание на Викторию, ожидая увидеть на её лице такое же, как у остальных, восхищение. Но она, кажется, о чём-то думает и далеко не так очарована его пением и харизмой, как гитаристка. Она ещё не открыла рта, но он уже чувствует, как нарастает напряжение. Вик делает глубокий вдох и наконец говорит.

— Послушай, поёшь ты классно, но я не думаю, что твой голос может в рок. Всё в тебе кричит о поп-музыке, и это просто... Не то, что нам нужно, — Дамиано ухмыляется ей в ответ не потому что согласен с чушью, которую она сейчас произнесла, а потому что такой уверенный и прямолинейный способ сказать «нет» забавляет его. Если бы она не использовала это по отношению к нему и к его пению, он бы, возможно, даже поддержал её в таком выражении чувств. Франческа смотрит на Викторию одним из арсенала своих осуждающих взглядов, но блондинку, кажется, это вообще не смущает. Она не отводит глаз от Дамиано, испытывает его, словно вынуждает пойти на конфликт.

— Я тебе обещаю, что буду, кем ты захочешь. Если хочешь рок — получишь рок. Поверь мне, в будущем ты станешь моей самой большой фанаткой, — он улыбается, и на его щеках играют ямочки, пока от Вик волнами исходит ярое раздражение его «снисходительным» ответом. Её губы сжимаются в тонкую линию, но она ничего не говорит; Дамиано уверен, что язвительный ответ просто не приходит ей на ум. Он решает, что ему это нравится — видеть Викторию такой злой. Дами определенно победил.

— Значит, я в группе? — вопрошает он, уверенно глядя на них, хотя все понимают, что этот вопрос риторический. Франческа пищит в ответ «да» и снова лезет в объятия, барабанщик с энтузиазмом качает головой, и только Вик едва кивает, явно не смирившаяся с поражением.

Дамиано игриво подмигивает ей, обнимая Франческу. Чёрт возьми эту Викторию, если она считает, что он недостаточно крут для их маленькой группы только потому, что ему нравится Бруно Марс и он не ходит в претенциозных футболках с логотипом Нирваны. Он мог бы спеть наизусть любую песню из «Toys In The Attic», если бы захотел.

Декабрь 2013</p>

С приближением Рождества Дамиано подумывает об уходе из группы.

Дело не в том, что ему не хочется этим заниматься. Наоборот, работа в этой группе стала для него бóльшим удовольствием, чем он мог ожидать. Ему нравится петь, он достигает новых успехов; ему льстит слушать аплодисменты, даже если они исходят только от трех его товарищей. Если честно, сейчас ничего не приносит ему столько же радости, как пение.

Но у Дамиано есть приоритеты. Баскетбол стоит на первом месте в их списке, и как иначе? Его целью всегда было сделать карьеру в спорте. Меньше чем через месяц ему исполнится пятнадцать, и если он правда хочет попасть в сборную следующим летом, то пора приложить к этому все свои усилия. А потом, как бы ни хотелось об этом вспоминать, существует школа. Дамиано может без особых усилий преуспеть во всём, за что берется, но школьные предметы всегда были исключением — он получит неаттестацию минимум по трём предметам, если не возьмётся за голову. И хотя ему всё равно, родители этого мнения не разделяют: они устроят ему ад на земле, если узнают.

Ему очень не хватает времени, чтобы достичь успехов во всём сразу, и он не может допустить, чтобы всё это вышло из-под контроля. Дамиано не вынесет, если станет посредственностью.

— Ты меня вообще слушаешь? — Вик ворчит, застав его за невнимательностью, и её голос немного дрожит от нетерпения к концу фразы. Сейчас они сидят вдвоём в гараже — остальные ещё не приехали. До того, как он перестал слушать, она перебирала аккорды на басу и говорила что-то о новой песне, которую они должны написать.

— Нет, прости, — бесполезно врать Виктории, это только больше её разозлит. — Повторишь? — предлагает он, лениво ей улыбаясь. Она какое-то время пристально смотрит на него, чувствуя, что сегодня он какой-то странный. За четыре месяца, прошедшие со дня их знакомства, Дамиано понял, что девушка неплохо разбирается в людях. Иногда он терпеть не может эту её способность — он очень замкнутый человек, а Вик имеет склонность докапываться. Не из любопытства, а потому что думает, что всегда может может помочь. При других обстоятельствах Дами мог бы счесть это милым, но не сейчас, нет.

— Что происходит, Дамиано? Я же вижу, что-то не так, — в конце концов спрашивает она, откладывая бас в сторону. Отлично, теперь она ожидает от него какой-то чересчур задушевной беседы, и не отвяжется, пока не получит её.

— Я просто устал. Пришел сразу после тренировки, — он пытается казаться искренним. Дерьмовое оправдание, которое, вероятно, с ней не прокатит, но попытаться стоит.

— Ты от меня не отмахнешься, пока не скажешь правду, так что будь добр, сократи нам время, перестав нести чушь! — теперь Виктория наклонилась к нему, и на её лице отражается смесь неповторимого ехидства и уверенности от собственных слов.

— Я ухожу из группы, — выпаливает он резко, понимая в этот момент, что он принял решение. Это уже не сомнение, это выбор.

Он не ждёт, пока Виктория начнет расспрашивать, почему, а вываливает ей всё сразу. Странным образом он чувствует катарсис, выбрасывая все эти мысли из своей груди, облегчаясь. Дамиано вообще не склонен к серьёзным разговорам с рассуждениями о собственном самочувствии, он предпочитает держать людей на расстоянии, потому что не может доверять кому-либо настолько, насколько хочется. Это чертовски утомительно. Когда он заканчивает говорить, то бросает взгляд на Викторию, ожидая реакции. Она молчит, и, смотря на неё, Дамиано начинает паниковать, что слишком много рассказывает девушке, которую знает от силы несколько месяцев. Всё-таки он только что признался, что покидает обожаемую ей группу, и ради чего? Ради отдыха и тусовок, ради своих дурацких приоритетов. Наверное, ей сейчас наплевать на его внутреннюю борьбу.

— Ты уверен, что ты этого хочешь? — наконец говорит она, и этот ответ возвращает в реальность. Её голос звучит не злостно, не грустно, не утомлённо; тон мягкий, почти утешительный. Он пожимает плечами.

— У меня не много вариантов, Вик, я не могу продолжать в том же духе. И поскольку я не могу бросить школу, а баскетбол — это то, в чем я уверен и в чем у меня есть будущее, остаётся только одно, — Дамиано отвечает, искренне надеясь, что она понимает, что он просто реалист. В ответ она бормочет тихое «я поняла», прежде чем спросить, сказал ли он уже Франческе.

Фран. Его девушка последние три месяца. Дами не знает, почему они ещё вместе. Она красивая, да и целоваться с ней весело (особенно когда та позволяет заходить дальше), но она слишком поверхностная. Он с трудом может вспомнить последний раз, когда они говорили о чём-то, что ему интересно. И боже, она очень ревнива! Последние недели не может пройти ни дня, чтобы Франческа не закатила ему скандал из-за того, что он перемолвился словом с другой девушкой.

Единственная, кого Фран готова стерпеть, это Викторию, и он давно понял — это происходит не потому, что она считает Вик подругой или по-настоящему ей доверяет. В её глазах блондинка настолько ничего не значит, что она не считает её равной соперницей; не считает соперницей вообще. Франческа за спиной относится к ней искренне снисходительно, саркастично комментирует её мальчишеский вид и манеру держаться слишком прямолинейно. Дамиано как-то хотел возразить, сказать Фран, что Вик по-своему красива и он даже находит её характер хорошим, но, в конце концов, это сыграло бы злую шутку с Викторией. Франческа начала бы видеть в ней угрозу и превратила бы её жизнь в настоящий кошмар. Вик такого не заслуживает. Она хороший человек; и хотя Дамиано знал, во что ввязывается, когда начинал встречаться с такой девушкой, как Фран, Виктория, видимо, не имеет ни малейшего понятия о том, какой подлой может быть её подруга.

— Нет, ещё не сказал, — отвечает он, ярко представляя, как расстанется с ней сразу после того, как озвучит решение об уходе из группы. Он сделал бы это гораздо раньше, если не факт того, что ему пришлось бы видеться с ней каждый день на репетициях. Трус.

Раздаётся дверной звонок, и Вик встает с дивана предположительно для того, чтобы открыть. Скорее всего, пришла Франческа, так что он готовится к выматывающей ссоре: он не строит иллюзий насчет того, что она воспримет новость спокойно. Когда Виктория собирается выходить из гаража, то вдруг кладет свою руку на его плечо. Несколько секунд она медлит, сомневаясь, стоит ли озвучивать свою мысль, но потом всё же решается.

— Для такого эгоистичного ублюдка, как ты, ты действительно не понимаешь, насколько хорош в этом, — она указывает взглядом на микрофон рядом. — Твоё будущее может стать таким, каким ты захочешь, Дамиано. Никогда об этом не забывай.

Она очаровательно подмигивает ему, прежде чем уходит открывать дверь, и в этот момент Дами серьёзно задается вопросом, верит ли в него Виктория Де Анжелис больше, чем он сам.

Сентябрь 2015</p>

Обычный осенний полдень, и впервые он чувствует, как пугается собственных мыслей.

Дамиано на тренировке, потому что где ему ещё быть? Он ощущает, как его жизнь прямо сейчас вращается вокруг баскетбола — и не дóлжно на это жаловаться. Дами знал, на что идёт, когда захотел играть на соревнованиях. Все вокруг него, от тренеров до родителей, предупреждали, что придётся многим пожертвовать. Он всё ещё не может позволить себе быть не лучшим. Неудача — не выбор. Так что, если вдруг жизнь складывается сейчас не так, как Дамиано хочет, то в этом нет ничьей вины, кроме его собственной. Можно хотя бы утешиться, что сюда его привел личный выбор.

Дело в том, что он сам не понимает, почему чувствует себя несчастным — нет ни одной веской причины для этого. Он популярен в своём кругу, у него есть друзья и семья, которые всегда поддерживают и которых он любит большую часть времени (такое высказывание может позволить себе далеко не каждый человек в шестнадцать лет). Дами даже учится в школе, настолько хорошо, насколько это возможно в его положении. Летом он наконец попал в сборную, и все были в восторге. Его мама расплакалась от радости, тренер похлопал по плечу и сказал, что гордится им, и даже брат (который ненавидит всякие проявления привязанности так же сильно, как сам Дамиано) заключил его в крепкие объятия и въерошил волосы. Все, кажется, так сильно взволновались его успехами, что Дамиано просто стыдно стало признаться — он и вполовину не мог порадоваться, как они.

Конечно, было славно. Это огромная честь и большое достижение — наконец-то его отличили в большом спорте. К своему ужасу, Дами слишком быстро осознал: та цель, к которой он стремился со всем своим рвением, на радость от достижения которой он так так сильно надеялся, не принесла ничего. И он понятия не имел, что теперь делать с этим осознанием.

Так что Дамиано сделал то, что у него всегда получалось лучше всего — похоронил разочарование глубоко внутри себя и продолжил идти. У него был напряженный турнир, и с начала этого года он стал образцовым спортсменом: старался в команде усерднее всех, не пропускал ни одного броска на тренировках, проводил на корте несчётное количество времени. Он правильно питается и даже бросил курить (в пятнадцать-то лет). Дами отчаянно отказывается признавать, что с каждым выходом на этот чёртов баскетбольный корт ему становится всё более тревожно; это пройдет. Должно пройти.

Но наступает этот день. Они играют товарищеский матч, как обычно это бывает по пятницам. Проходит около пяти минут после начала: он сразу за трёхочковой линией, с мячом в руках, готов пробить тройку. Но поскальзывается. Он не может понять, виноват ли в этом защитник, стоявший перед ним. Всё что Дамиано помнит — он лежит на земле, а его лодыжку пронзает ужасная острая боль. За многие годы в спорте у него уже были различные неважные травмы, но сейчас он вдруг чувствует, что может потерять сознание.

В глазах всё расплывается, и хотя Дами осознает, что тренер и товарищи по команде окружают его, но обрабатывать их разговор — не может. Они кажутся паникующими (что справедливо, потому что он, блять, даже говорить не может от боли); непонятно, сколько прошло времени, прежде чем он оказался в карете скорой помощи. Отлично, теперь Дамиано уверен, что какое-то время был без сознания. Лодыжка всё ещё болит, но теперь это не так невыносимо. Он задаëтся вопросом, не обманывает ли его организм, блокируя боль, чтобы опять не отключиться.

Дамиано начинает думать о своих родителях — позвонил ли им тренер? — но потом он понимает, что это было бы бессмысленно: у них сегодня долгий рейс и они вернутся в Рим только поздней ночью. Если тренер и пытался связаться с ними, Дами надеется, что ему не удалось. Не хочется, чтобы папа и мама беспокоились о нём, когда их разделяют тысячи километров, это бессмысленно. Нет, лучше дождаться диагноза врача, прежде чем они узнают. Не нужно раздувать из мухи слона.

Он начинает думать, так ли всё серьезно. Сколько понадобится времени, чтобы восстановиться? Один месяц, два? Или это травма, завершающая его недолгую карьеру?