Знакомство и три Редлла, которые Гонты 1.1 (1/2)

Когда Гарри, как назвался мальчишка, покинул комнату, Том страдальчески простонал. И додумался же он самостоятельно прогуляться по клубам. Кто же знал, что на него решат напасть в этот день? Да и этот странный мальчик, который завораживал. Убить троих одним движением руки… и его реакция на перстень дала понять, что он тоже является стражем. Только вот какого Рода? Его кольцо Тому не удалось рассмотреть. Или их было два? То, что мальчик его отбил и, кажется, решил даже спасти, вызывало невольный восторг. Редко кто, не зная, кем был Том, просто так бросался на помощь. Ведь сразу Гарри точно не мог заприметить перстень. Он сделал это просто так, а не с корыстным умыслом. Тома это радовало. Оказывается, что в мире остались ещё человечные стражи.

Мальчик вышел из коридора, неся в руках коробку размером с него самого. Мальчик был высоким и худым с острыми чертами лица, колким взглядом зелёных глаз, и смешным кублом на голове. Он был одет в черные высокие брюки и большую чёрную рубашку, заправленную наполовину в брюки. На ногах были черные, дорогие на вид туфли. Он явно был из тех стражей, коих Род, как и Тома, ведётся с начала появления традиции стражей. Безупречный стиль и внешность мальчика говорила о многом.

— Почему ты мне помогаешь? — собственный голос казался чужим, слишком тихий и хриплый. Боль в ране начала нарастать. Гарри, дойдя до дивана, на котором он сидел, поставил коробку на небольшой столик.

— Препарат будет действовать еще пару минут и глушить боль. Чем больше ты говоришь, тем быстрее атмонатрафин прекратит свое действие. Лучше помолчи, — мальчик открыл крышку коробки и бросил ее небрежно на пол.

Том понял, что это была не коробка, а аптечка, сразу, как только мальчик выудил из неё железный поднос и поставил на стол. В поднос опустились несколько пинцетов, небольшая на вид хирургическая иголка с ниткой, ножницы и сбоку от подноса лёг большой пластырь.

— Нужно снять рубашку, — пояснил Гарри, когда его руки потянулись к зелёной ткани и стали быстро, словно он делал это не в первый раз, расстегивать мелкие пуговицы.

Том бы возразил, но, несмотря на довольно юный вид мальчика, он действовал быстро и собранно. Его руки не дрожали, а взгляд меланхолично не метался из стороны в сторону. Он знал, что делал. Его уверенность словно была заразна. Тому казалось, что если этого не сделает Гарри, то он умрёт. Глупо, но мальчик действительно приносил покой и уверенность в том, что все будет хорошо.

Том наблюдал за каждым движением и взглядом Гарри, но даже когда он расстегнул его рубашку, пропитанную кровью, даже тогда, когда он увидел рану, из которой сочилась кровь, его взгляд оставался безучастным. Словно это не впервой, он видит такое. Да и по его словам насчёт частых передряг с другом, было понятно, что он не только видел ранения, но ещё и сам получал их. Тому оставалось только покорно немного приподняться, шипя сквозь зубы от боли, чтобы мальчик аккуратно стянул с него рубашку. Правду говорил, с каждым движением боль становилась сильнее и сильнее.

— Я бы сделал тебе обезболивающее, но это рискованно. Я не знаю, как твой организм отреагирует на атмонатрафин и обезболивающие в дуэте. Поэтому потерпи. Будет больно, — сказал мальчик и, взяв бутылку с прозрачной жидкостью, открутил крышку и щедро полил рану ею.

Том зашипел. Было больно, а это ещё даже не пулю вынимают. Мальчик действительно был знающим, раз сразу не стал вынимать пулю, а обработал.

Тому оставалось лишь тихо шипеть и стискивать длинные пальцы на мягкой обивке дивана. Гарри орудовал каждым из инструментов – идеально. Сначала он аккуратно ощупал место ранения и под тихое шипение буркнул:

— Калибр маленький, достать тяжело будет, я только больнее сделаю. Нужно резать, — и Том думал, что он шутит, но нет. Мальчик крепко взял в руки скальпель, сделал небольшой надрез с обеих сторон. Том вскрикнул от боли и отвернулся. Было чертовски больно!

Потом под тихое «прости» Гарри словно ни в чем не бывало, отбросил скальпель в поднос и достал оттуда длинный пинцет. Очередное еле различимое «потерпи» и железо погружается в кровавую рану, слегка раздвигая стенки и нащупывая пулю. Тут же под болезненный стон была предельно аккуратно изъята. Рана закровоточила с новой силой. Гарри только издал тихое «ох» и, покопавшись мгновение в аптечке, достал небольшой пузырек, который тут же откупорил и намочил небольшой ватный тампон. Зажав в пинцете ватку, пропитанную жидкостью, он буквально всунул её в рану.

Том болезненно рыкнул и откинул голову на спинку дивана. Уж очень давно он не получал ранения, поэтому и от боли отвык. Хотя он был уверен, что этот мальчик самый лучший из тех, что его лечили. Он действовал предельно аккуратно и, как бы абсурдно это не звучало, профессионально. Он почувствовал, как из его пульсирующей болью раны вытащили ватку, но смотреть не стал. Было так тошно от своей глупости и самоуверенности. Ну вот, действительно, как он мог додуматься идти куда-то самому?

Том чувствовал, как рану зашивают, скрупулезно делая аккуратные швы, словно заботясь, чтобы в будущем не осталось шрама. Он прикрыл глаза, ощущая, как Гарри обрезает нитку с иголки и вновь обрабатывает уже зашитую рану. По шву аккуратно прошлись подушечками пальцев, словно проверяя, все ли так. Потом на рану лег слой чего-то мягкого, что было зафиксировано чем-то липким. Том медленно проваливался в темноту. Боль становилась все меньше, а голос сбоку успокоил, сказав, что все нормально.

~

Гарри прикрыл глаза, облегченно вздыхая. Он спас шкуру какого-то наследника. Это так называемый плюсик в его карму. Какая бы вражда между Родами не была, но они все были родными и близкими. Кто-то по крови, а кто-то по духу. Гарри желал, чтобы эта война прекратилась и все существовали мирно.

Рана парня не была слишком серьезной, но вот окажись он в руках медиков, то со стопроцентной вероятностью он бы быстрее истек кровью, нежели оказался на операционном столе. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от печени, и из-за того, что калибр маленький, ранение оказалось не сквозным, что в будущем облегчит заживление раны. Парень, по-мнению Гарри, держался молодцом, лишь иногда скрипел зубами и очень редко вскрикивал. Однажды Гарри довелось друга лечить, так тот вообще несколько раз сознание терял, и не сказать, что Рон был слабаком или боли боялся. Вот просто такая реакция у его организма на боль.

Гарри сразу заметил, что Том под конец потерял сознание, поэтому сейчас он спускался со второго этажа, где находились комнаты для гостей и нес подушку с покрывалом. Несмотря на то, что на улице был конец июля, в доме было прохладно. Да и Гарри на своем опыте знает, что после подобных ранений сны превращаются в кошмары, и тебя морозит всю ночь, ну или день, это смотря на то, когда ты отключился. Поттер вздохнул и аккуратно уложил парня на подушку, укрывая теплым пледом. Быстро прибравшись в гостиной, он передвинул стоящее в углу кресло ближе к дивану. Их ждала сложная ночь. От пули он его, конечно, спас, но вот реакция организма на ранения у каждого разная. Нужно следить за температурой и за тем, чтобы рана не открылась.

Книга по психологии оказалась зажатой в тонких пальцах, а Гарри откинулся на мягкую спинку кресла. Каждые полчаса он мерил температуру парня, и та была на удивление стабильной и выше тридцати семи не поднималась. У него явно было хорошее здоровье, ведь организм не боролся с ранением посредством поднятия температуры или лихорадки. Поттер лишь слышал тихое и размеренное дыхание сбоку.

Глаза Гарри слипались из-за двухдневного воздержания от сна. На улице уже начало светать. Настенные часы показывали пять утра. Парень спал уже четыре часа.

~

— Привет, — слегка хрипло произнёс Том, улыбаясь при виде того, что сидящий мальчик на кресле возле него легко вздрогнул и оторвался от прочтения книги, тут же кладя свою ладонь на его лоб. — Сколько времени?