Часть 4 (1/2)

Ги Ён, выйдя из машины, снова взвалил на себя Дже Кён и осмотрелся. Ярко освещенная лужайка теряла свои границы уже где-то за пределами воображения. Дже Кён пошатнулась и взмахнула рукой в опасной близости от лица Ги Ёна, рискуя выбить ему глаз каблуками туфель. Туфли болтались на ремешках в ее руке, так как Дже Кён боялась переломать себе ноги из-за высоких каблуков, покуда её штормит и заносит с небывалой силой.

— Поаккуратнее, мадам, новый глаз у меня не вырастет, — беззлобно проворчал Ги Ён, перехватывая спутницу поудобнее.

— Прастити велик-кодушно, г-господин дии-ректор, — искренне огорчилась Дже Кён, еле собирая звуки в нечто более или менее внятное. — Честно-честно, ни-и хотела вас об-бидеть…

Будучи истинно утончённой леди, Ха Дже Кён выжрала бутылки четыре, прежде чем выказала явственные признаки опьянения. Ги Ён уж и надеяться перестал, что доживёт до этого знаменательного часа — в жизни еще не встречал дамы, которая бы так же лихо закладывала и так же стойко при этом не хмелела.

С вопросами они завязали довольно быстро, поскольку спрашивать друг у друга им оказалось особо не о чем. Дже Кён предложила метать в стаканы монетки, потом и вовсе пить на скорость. И вот только с того момента обстановка начала становиться непринуждённой. Она заставила своих телохранителей шумно болеть за её победу, двоих из них заставила пить наравне с собой и Ги Ёном, устроила из этого тотализатор, взяла с Ги Ёна расписку с обязательством выплатить ей проигрыш. Потом они долго играли в пробки, щелчками гоняя их по идеально отполированному стеклянному журнальному столику, который, само собой, таковым быть после этого надругательства перестал. В «пробки» выиграл Ги Ён, и Дже Кён, тут же сведя баланс, составила ему новую расписку. В это время заглянул один из трезвых телохранителей, оценил обстановку и организовал караоке. Ги Ён готов был на него молиться: пьянка наконец-то плавно перетекла в меланхоличную фазу, после которой Су Ги Ёну удалось упаковать Дже Кён обратно в машину и отвезти домой.

В машине Дже Кён немного развезло. Из её мало связных вздохов и бормотаний наконец начала вырисовываться картина событий, приведшая её к Ги Ёну. О похождениях её ёбнутого муженька Дже Кён доложили телохранители, поскольку половина из них получала жалованье от неё, в то время как вторая половина была положена Джи Ху по службе и оплачивалась из бюджета.

***</p>

— Видал? — с нотками гордости в голосе вопросила Дже Кён. — Это всё я построила! Ну, в смысле, по моему проекту… ну, ты понял, в общем. Вот ты так можешь, я тебя спрашиваю?..

Открывшийся вид на особняк, который Ги Ён бы уже, наверное, назвал дворцом, должен был ошеломлять и подавлять, но Су Ги Ёну было не до того. Расчувствовавшись, Дже Кён внезапно громко и отчаянно фальшиво затянула какую-то арию. Ги Ён вдохновился моментом и решительно ускорился, направившись к парадному входу.

В темных окнах на первом этаже вспыхнул свет, двери открылись, и на пороге показался Юн Джи Ху. Он еле заметным кивком головы отпустил телохранителей, а Ги Ёну позволил пронести Дже Кён внутрь дома.

Пока Джи Ху отводил, или, скорее, относил, Дже Кён наверх, Ги Ён осмотрелся. Широкий холл, красиво и богато оформленный, переходил в большой гостиный зал. В этих двух помещениях всюду виднелись следы недавних разрушений. Еще чувствовалось, что в доме нет никого кроме них троих. Ги Ён бесшумно поднялся по лестнице, по голосам нашёл Юн Джи Ху и Ха Дже Кён, затаился за стеной.

Джи Ху тихо и ласково уговаривал жену переодеться и лечь в постель.

— Я хочу знать правду! — кричала Дже Кён. — Не отворачивайся от меня! Я. Хочу. Услышать. Это. От тебя!..

— Я тоже хочу от тебя кое-что услышать, Дже Кён, — раздался спокойный и тихий голос Джи Ху. — Лично от тебя. Но мы не станем ничего обсуждать, пока ты в таком состоянии. И пока в доме посторонние.

— А я хочу обсудить это прямо сейчас!!!

— Ты сейчас не в состоянии ничего обсуждать. Вчера ты выпустила пар — прекрасно. Сегодня поехала к другому мужчине и напилась — окей. Хотя и непоследовательно: проблема у тебя со мной, а не с ним, но ладно, в этом смысле я тоже не могу похвастаться логичностью. Однако разговаривать мы будем только тогда, когда ты протрезвеешь и успокоишься…

— Чёрт возьми, Джи Ху! Как я могу успокоиться?! У тебя совершенно никакого стыда! Ты просто чудовище!

— Ну-ну, не преувеличивай, — с усмешкой в голосе возразил ей Юн Джи Ху. — Какое же я чудовище? Мне изменили, меня же еще за это поимели в задницу… Здесь я скорее жертва.

На несколько секунд зависла гнетущая тишина. Так, что Ги Ён мог слышать собственное дыхание. Затем Дже Кён устало выдавила:

— Он мне так ничего и не сказал, если тебе интересно. Этот Су Ги Ён.

— Не очень интересно.

— Давно ты знаешь? Про измену?

— С самого начала. И про шантаж тоже.

— Почему ты ничего не говорил?

— Я много раз тебя спрашивал, не хочешь ли ты мне что-то рассказать. Ты надеялась, что сможешь это скрыть от меня?

— Я боялась тебя разочаровать… Ты во всём был совершенством. А я… я не справилась…

Дже Кён начала плакать. Прямо-таки рыдать. Ги Ёну начало казаться, что это уже никогда не закончится.

— Никто не совершенство, Дже Кён. — Голос Джи Ху снова неуловимо потеплел. — У всех есть слабости. Твой помощник очень долго тебя изучал, прежде чем…

— Ты бы не попался.

— Мы не можем этого знать наверняка. Тринадцать лет брака — довольно долгий срок. Спи. Ты устала. Давай поговорим завтра.

— Не уходи! Ты сможешь меня простить, Джи Ху? Когда-нибудь?.. Мы сможем всё вернуть? Или ты теперь с ним? Почему Су Ги Ён? Это твоя месть, да?