Свобода (1/2)
Махидевран погрузилась в траур. Она вновь пережила своего ребенка, хоть девочка и родилась будучи уже мертвой, боль в сердце женщины от этого не убавилась. Наоборот, султанша винила себя в ее смерти, если бы она лучше относилась к своему здоровью, то ее малышка была бы сейчас жива. Черкешенка хотела назвать девочку прекрасным и нежным именем Разие, но к сожалению ей было не суждено этого сделать. Султан тоже был расстроен. До этого он уже терял своих детей, поэтому прекрасно понимал, что чувствовала его Хасеки. Он как мог поддерживал ее.
Отъезд Мустафы тоже пришлось отложить на несколько месяцев, ведь шехзаде хотел помочь матери вновь прийти в себя после такой утраты. Но все же спустя какое-то время, пришел день, когда старший наследник отбыл в свой санджак. Махидевран пока-что осталась в столице, падишах не захотел отпускать Хасеки в таком состоянии куда-то далеко от себя. Вместе с шехзаде, из свиты весенней розы уехали Гюльшах и Афифе.
Первая должна была стать главной калфой в гареме Мустафы, а вторая следить за порядком и докладывать обо всем черкешенке. На удивление Гюльшах в отличии от себя прошлой, стала намного мудрее и больше не поступала так опрометчиво, как это было раньше. Именно поэтому султанша доверила ей столь важную должность.
— Не верится. — произнесла Гюльшах смотря на Агафью. Девушки вместе ехали в карете, которая везла их в Манису.
— Что? — русинка оторвалась от разглядывания вида из окна, и повернулась к женщине.
— Наш шехзаде так быстро вырос. Помню, как совсем недавно он был маленьким мальчиком, а сейчас уже стал настоящим мужчиной. — будущая калфа, словно старушка, вспоминала минувшие года, на что Афифе мило улыбалась. — Да и ты выросла, в гарем ведь совсем крохой пришла, а сейчас стала прекрасной девушкой. В твои годы Махидевран султан родила шехзаде Мустафу.
— Так рано?
— Да, девушки в гареме, обычно рожают в раннем возрасте. Их и привозят туда совсем малышками.
— Это довольно жестоко, убить все свое детство и молодость на интриги и борьбу за жизнь. — черноволосая отвела взгляд в сторону, непринужденно рассматривая убранство в карете.
— Но ты ведь убила, в прочем, как и я. — с грустной усмешкой на лице, сказала Гюльшах. — Всегда было интересно, почему тебя госпожа выбрала, ты ведь была совсем детём, когда во дворец попала.
— Мне было около семи. Вполне обычный возраст, в котором девочек продают в гарем.
— Но ты ведь сразу стала служанкой, даже не пройдя обучение, все время была рядом с султаншей. — все не унималась любопытная женщина.
— Все просто, я была умным и смышленым ребенком, ведь это мой врожденный талант. — пояснила Агафья, на что Гюльшах тяжело вздохнула.
— Это и так понятно, я ведь видела, какие ты махинации придумывала, дабы помочь госпоже. Просто интересно, почему же именно ты...
На этот вопрос русинка пожала плечами и вновь устремила свой взор к пейзажу за окном.
— Слушай, а ты случайно не планируешь фавориткой нашего шехзаде стать?
— Что?! Я даже об этом не думала никогда, да и как посмела бы, я ведь служанка Махидевран султан. — отмахнулась от вопроса девушка.
— И все же, если даже захочешь, то знай, что я помогу тебе.
— Почему? — черноволосая вопросительно уставилась на будущую калфу.
— Как только султанша привела тебя в гарем, то отдала мне указ следить за тобой и по возможности оберегать. Вот я и выполняю ее приказ, да и ты мне уже стала близким человеком, словно сестра младшая.
На эти слова Афифе залилась краской, ее смутила такая откровенность Гюльшах, но слышать, что для кого-то она была дорога — оказалось приятно, ведь в прошлой жизни ее никто и никогда не любил.
Дворец Манисы был намного меньше чем Топкапы, но все равно выглядил довольно роскошно. Сам гарем был тоже не таким большим, но оказался вполне уютным. Только что приехавших невольниц выстроили в ряд и новая калфа начала поучать их.
— Девушки, вы были удостоены чести войти в гарем главного наследника! — Гюльшах расхаживала туда-сюда, скрестив руки за спиной и гордо выпрямившись. — Будьте послушны, не устраивайте ссор, выполняйте свою работу и тогда будете жить, словно в раю!
— «Ну да, конечно» — мысленно подумала стоявшая рядом Агафья и чуть не засмеялась.
— Хасеки Махидевран султан назначила меня главной калфой, я буду строго следить за порядком и выполнять ее приказы.
— А Афифе-хатун тоже калфой назначали? — спросила одна из девушек, покосившись на русинку. Гюльшах оглянулась и бросив на черноволосую короткий взгляд, развернулась обратно.
— Нет, но она является моей помощницей. У нее другие обязанности, не настолько серьезные, чтобы давать ей статус калфы. Обращайтесь с ней, как равной себе.
Хатун, задавшая этот вопрос, недоверчиво посмотрела на Агафью.
— На сегодня все, посетите хамам и спать. Завтра у вас будет тяжелый день. — Гюльшах громко хлопнула в ладони, тем самым давая сигнал девушкам, чтобы они последовали в сторону бани.
***</p>
Махидевран неподвижно сидела на подушке. Перед ней на небольшом столике, лежало множество различных блюд, большинство из которых были ее любимыми. Но есть ей совсем не хотелось. За прошедшие месяцы боль от потери дочери стала меньше, но исчезнуть навсегда она никогда не сможет. Тем более сейчас с ней нет рядом любимого старшего сына и самой верной служанки, с которой она обычно и делилась всеми своими переживаниями. Рядом на удивление был только Сулейман. Остальные дети пытались помочь матери, но в силу своего возраста банально не могли осознать всю ту боль, которую она испытывала.
— Тебе нужно поесть. — мягко произнес султан, разглядывая исхудавшее тело женщины. — У нас есть еще дети, им нужна любящая мать.
— Я знаю, просто все никак не могу перестать винить себя. Я слишком подавлена сейчас.
— Только скажи, и я выполню любую твою просьбу, чтобы хоть как-то порадовать тебя. — падишах трепетно прикоснулся к руке черкешенки, немного сжав ее.
— Совершенно любую? — она изумленно взглянула на него.
— Чего бы ты не пожелала, я сделаю все, лишь бы ты была счастлива. — серьезно произнес Сулейман, смотря прямо в глаза Хасеки.
— Дай мне свободу. Я так устала от этого бремени рабыни, каждый кто может говорит мне это. Хочу вновь почувствовать, какого это — быть свободной женщиной. — сказала весенняя роза, а на глазах ее появилась пелена слез.
— Ты свободна, ты свободна, ты свободна. — султан совершенно не думая в тот же миг исполнил желание Махидевран.
Женщина не могла поверить в услышанное. В той жизни она прошла через такое унижение и так и не смогла добиться свободы, но сейчас стоило ей только попросить о ней, как повелитель сразу же дал ее. На лице черкешенки появилась улыбка, то-ли радостная, а то-ли наоборот печальная. Единственной проблемой оставалось то, как будет лучше оповестить султана, что больше она не сможет проводить с ним ночи, но сейчас эта проблема была где-то далеко, не мешая весенней розе насладиться моментом.
Она гордо прошлась по гарему. Впервые Махидевран чувствовала себя настолько особенной, невозможно было передать словами насколько долго султанша ждала этого момента. Правда ее статус стоил ей жизни ребенка. Если выбирать между ними, женщина не думая спасла бы свое дитя, но сейчас это было уже неважно.
— Госпожа, вы вся светитесь, случилось что-то хорошее? — поинтересовалась хазнедар, заметив изменения в настроении Хасеки.
— Да, повелитель даровал мне свободу, теперь я больше не рабыня. — женщина произнесла это громко и четко, чтобы каждый услышал ее.
Краем глаза, весенняя роза заметила рыжеволосую. Она медленно повернулась к ней, наслаждаясь перекосившимся лицом Хюррем. Злость, ненависть, зависть — чего только не было в эмоциях русинки. Казалось, девушка была готова взорваться от гнева и одновременно с этим заплакать от несправедливости, ведь она недавно ходила к султану и просила дать ей свободу, но он отказал. Судьба поменяла женщин местами, теперь та, которая лишилась всего оказалась на вершине, а та, которая получала все чего желала, оказалась на самом низу.
***</p>
— Афифе!
До этого момента Агафья мирно шла по пустому коридору в сторону кухни, дабы выпить какой-нибудь напиток от головной боли, но тут ее окликнула какая-то наложница, чье имя она еще не запомнила.
— Ты кто? — спросила служанка Махидевран, смотря на запыхавшуюся девушку.