Лорд-сегментум Эддард Старк III (2/2)

Дальше они обсуждали конкретные детали подготовки к непредвиденным обстоятельствам. И чем больше лорд Винтерфелла согласовывал и утверждал их, тем яснее ему становилось: этого мало. Было предложено подготовить как можно больше разведчиков-псиоников и разослать их по всему Вестеросу на поиски проклятых артефактов, пока они не попали не в те руки — а могут ли для них быть «те» руки? Но на данный момент у них было меньше тысячи человек с такими способнсостями, а Галактика… она очень велика. И вдобавок, им придется действовать в глубоком тылу врага в окружении тех, кто сделает все, чтобы заставить северных шпионов замолчать навсегда.

Будь у него возможность сделать еще хоть что-то, он бы воспользовался ей, не раздумывая. Но он не мог. Слишком много ресурсов сожрала подготовка к войне. Слишком мало Зеленых Жрецов они успели подготовить, слишком мало было времени на раскачку… У него был сегментум с тридцатью миллиардами жителей и наименьшим валовым продуктом во всем Вестеросе — многократно меньше, чем у того же Запада. И он не мог позволить себе влезать в долги, как это любили делать лорды-южане.

Он на мгновение задумался о том, что бы они смогли сделать, имея в распоряжении казну Тайвина Ланнистера и людские ресурсы Мейса Тирелла. Мечты, мечты… К сожалению, они мечтами и оставались. Остальным сегментумам было абсолютно наплевать на оборону Разлома. В самом лучшем случае, лорды Юга отвечали ему витиеватыми извинениями и оправданиями, которые можно было свести к одному слову: «потом». В остальных случаях они не отвечали вовсе.

Все их мысли были заняты подготовкой к будущей войне и дележкой будущих трофеев. Чувство долга перед человечеством было им незнакомо.

— А яйцо? — спросил он после того, как выкинул в голове невеселые мысли о южных соседях за Перешейком.

— Сильный Зеленовидец ощупал нити судьбы нерожденного дракона… И сказал, что они тянутся к вашей племяннице. Мы не знаем, почему и зачем.

Рядом с ним взвыл Драконья Погибель, который до этого неподвижно и молча изображал огромный серый ковер.

— Как и в случае с лютоволчатами, которых с Клыка забрали ваши дети, игнорировать эти узы… неблагоразумно, — добавила темноволосая жрица Сиронии. — Это очень мощное благословение и попытка разорвать его навредит обоим сторонам.

Как же трудно было сохранить спокойствие… Чем больше он погружался в таинства магии, тем меньше она ему нравилась. Конечно, не потому, что он не доверял Зеленым Жрецам — эти люди действительно делали все возможное, чтобы раскрыть тайны мироздания, а еще они были безоговорочно верны Северу. Нет, проблема была в другом. Магию нельзя было измерить и обуздать, она не подчинялась никаким законам физики, это была скорее природная стихия, о существовании которой знают все, а контролировать ее не может никто. Или как антиматерная бомба, которая может взорваться в любой момент. Недавно воссозданный орден Зеленых Жрецов был еще слаб и малочисленен и они не могли справиться с по-настоящему серьезными угрозами. А еще он понимал, что есть и другие манипуляторы магическими стихиями, куда более могущественные — и уж точно не интересующиеся благами жителей Севера.

— Хорошо, — кивнул он. В конце концов, эту гипотезу можно было проверить опытным путем… Хотя цена ошибки будет для него и его семьи поистине колоссальной. — Снимите защиту яйца, уберите стазис-поле… И позовите сюда мою племянницу.

Слабое сияние вокруг сапфирового овала сначала замерцало, а потом пропало совсем. И в комнате сразу стало свежо. Не настолько, чтобы все сразу замерзли, но несколько ближайших к яйцу жрецов поплотнее закутались в свои зеленые плащи и что-то пробормотали себе под нос на Старом языке. Лютоволк, лежащий возле сиденья лорда Старка, тоже заволновался и хозяин дал ему еще один кусок мяса, чтобы успокоить.

А потом в комнату вошла Бейла. И Эддард, как обычно, отметил про себя, как много она унаследовала от Лианны. Правда у его сестры не было серебристых волос — кроме как в детстве, когда они играли в снежки и заигрывались… Но черты лица и серый цвет глаз — один в один. Еще она была очень похожа на Арью и неудивительно, что девочки так сблизились в последние годы.

Его племянница явилась в зал совета в серой флотской форме с лейтенантскими знаками отличия. Белая птица с распахнутыми крыльями рядом с гербом лютоволка говорила о том, что она связистка.

Эддард встал со своего места, медленно обошел стол, пока Бур осторожно поставил яйцо перед ними.

— Ты уверена? — спросил Лорд-сегментум девушку, которую всю жизнь считал еще одной своей дочерью, несмотря на то, что настоящим ее отцом был его злейший враг.

— Я псайкер, — не раздумывая, ответила она. — И я все сильнее слышу смятение всего мира… — в серых глазах, таких же, как у Лианны, не было ни тени сомнения или страха. — Мне не досталось лютоволка, связанного со мной, и я не смогу стать частью Великой Стаи…

В ответ он мог лишь грустно улыбнуться и сочувственно развести руками. Стремительно растущие меховые клубочки быстро стали любимцами всего замка. И они были у всех его детей. И у их матери. И у него самого. И даже у Джоанны. Но не у Бейлы. И он понимал, как неприятно ей было остаться за бортом.

— Если ты сможешь… Если у тебя получится, я уже приказал нескольким жрецам встретить тебя в системе Кейлин. Они присмотрят… — дочь Лианны попыталась было возразить, но твердый жест лорда Старка пресек любые споры. — Ты слышала, что я говорил твоим братьям и сестрам о лютоволках, о том, как они опасны. Все эти опасности — ничто по сравнению с тем, что эивет в этом яйце. Это не домашний питомец, которого ты сможешь бросить или отдать подруге просто потому, что он тебе надоел. Он останется с тобой навсегда и станет… можно сказать, станет частью самой тебя. И сделает тебя живым символом и главной угрозой…

Он не смотрел в сторону двери, но чувствовал, что следом за Бейлой в комнату вошли Арья и Джоанна, а за ними остальные члены его семьи. Включая Кейтилин и сопровождавшую ее мать-лютоволчицу.

— Я готова, отец, — Бейла стянула с руки форменную перчатку и Эддард, несмотря на страх и волнение, испытал самую настоящую радость за это обращение.

Она протянула руку вперед — и коснулась яйца.

А потом застыла на месте и, кажется, даже перестала дышать.

Несколько бесконечно долгих секунд в комнате стояла полнейшая тишина. Про себя Эддард молился — молился о том, чтобы у нее ничего не получилось, чтобы Зеленые Жрецы ошиблись и драконье яйцо было таким же мертвым, как и его бывший носитель. И им останется лишь выкинуть его подальше, чтобы оно не притянуло тех, кто воюет против самой жизни.

Надежда оказалось тщетной. Едва он мысленно произнес последние слова молитвы, тишину нарушил звонкий треск. И скрежет, доносившийся из-под скорлупы.

Безупречная сапфировая поверхность стала покрываться трещинами, а потом от нее отвалился кусок — и наружу высунулась маленькая мордочка ящера.

И все словно очнулись. Каждый, абсолютно каждый Зеленый Жрец в этой комнате окружил себя мерцающим защитным щитом.

И стало еще холоднее. Так холодно, что даже он передернулся от внезапного озноба.

Из рассыпавшегося яйца выползло существо размером с кошку, покрытое чешуей такого же небесно-сапфирового цвета. Зрачки его глаз были серебристыми, а маленькие крылья — светло-голубыми.

Маленький дракончик открыл пасть и завизжал впервые в жизни — этот звук был одновременно чудесным и ужасным. Впервые за сотню с лишним лет Галактика ожила музыкой родившегося дракона. И ни одна из прочитанных им книг не могла передать этого ощущения должным образом.

А еще, как будто этого было мало, все собравшиеся в комнате лютоволки завыли — или затявкали, если они были еще щенками.

И новорожденный дракончик тут же прыгнул на руки своей матери, чтобы она защитила его.

— Я нарекаю тебя Ледяным Пламенем, — удивительно, как он смог расслышать тихий голос Бейлы во всем этом диком шуме.

И тогда Эддард, наконец, смог улыбнуться и приказал стражникам принести еще мяса для лютоволков, чтобы успокоить их. А сам отошел к стенному сейфу, где хранилось то, что могло успокоить его самого.

Он понимал, что на совещание с командирами флота явится мертвецки пьяным. Но ничего не мог с этим поделать.