8 °• Дать сдачи. (1/2)
— Нет, — скулит Тэхён, поднимая голову и отстараняясь от исписанных листов, — я уже не могу писать.
— Пиши давай и желательно молча, — отзывается на нытьё друга Юнги.
— Да тебе просто повезло — Чимин пишет быстро.
— Прости? — спрашивает Чонгук, повернув голову и смотря на своего омегу.
— Ага, вот так вот, — кивает Ким, — ты каждую букву обводишь, как извращенец какой-то.
— Чего?! — звонко возмущается Гук, — а ничего, что я пишу красиво, а не как ты? — пальцем вампир тычет в лист Тэ, — что это за «ублюдок»?
— Эй! — кричит Ким, смахивая руку альфы со своих рукописей, — это буква «а».
— Это кривой «ублюдок», — кивает Чон, пожимая плечами.
— На себя посмотри! Ты то на кого похож? — шипит и злится омега.
— Ага, чуть что и ты оскорблять начинаешь, мозгов на другое не хватает? — хмыкает Чонгук, приподнимая подбородок.
Тэхён в ярости краснеет и не знает, чем, помимо красноречивых оскорблений, которые может сгенерировать его мозг за долю секунды, ответить этому наглому альфе, который ухмыляется и в глаза смотрит.
Ким резко берёт черновики Чона и сминает их в длинных пальцах, вызывая шокированный возглас у альфы:
— Ты что творишь?!
Юнги от греха подальше убирает их с Чимином черновики, видя, как на дне глаз Гука вновь бездна образуется, прямо, как на мостике, когда парни дрались.
— Идём, — командует Мин, собирая вещи.
— Что? — удивляется Пак, — м-мы же ещё не закончили.
— Не хочется под руку попасть, — кивает в сторону парней альфа, — в комнате доделаем.
Чимин бы и хотел сгладить углы ситуации, но лезть в чужие отношения — запрещено.
Пак послушно собирает свои бумаги и перьевую ручку, а затем выходит из библиотеки, идя за Мином, который даже не спросил, где комната омеги.
«Или мы идём в его комнату? — смущается парень, — а как же? Разве так можно? К альфе то ночью идти, когда сам омега. Да и наоборот было бы тоже странно».
Парни остановились у двери, рыжий искал ключи в карманах брюк, пытаясь при этом книги удержать.
Чимин аккуратно забрал все книги и записи, что были в руках Юнги, прижимая к груди:
— Можно было просто попросить помочь.
— Тогда лучше бы сам в карманах моих покопался, — ухмыляется Мин.
Омега краснеет и хмурится, пытаясь смущение скрыть за злостью:
— Можем по отдельности доделать.
— Не можем.
В ту же минуту замок заполняет ключ и раздаётся характерный щелчок, после которого Пака просто затаскивают в комнату, не оставляя и шанса на побег.
— А почему мы именно в твою комнату пришли? — интересуется омега.
— А ты против? — холодно спрашивает Юнги, — или так хотел меня в свою привести?
Темноту разгоняет зажжённая керосиновая лампа и теперь Пак мог рассмотреть помещение, в котором оказался: кровать двухместная, аккуратно заправлена, будто на ней и вовсе никогда не спали, возле неё стоит невысокий столик, на котором лежит стопка книг и какие-то черновики, возможно, домашнее задание. Окно было открыто и ночной ветер касался плотных штор, которые волнами колыхались, уходя от его «рук». В комнате стоял большой шкаф — точно такой же, как и у самого Чимина. Стены комнаты были покрашены в бежевый цвет, ну или они были белые, а за оттенок отвечал жёлтый огонёк из лампы. В целом, очень чисто и уютно.
— Садись, — кивает альфа, указывая в сторону кровати.
Не видя других мест для того, чтобы пристроить свою филейную часть, омега послушно опускается на кровать, стараясь по минимуму мять чужую постель.
— Расслабься, а то ты своим видом и меня напрягаешь.
— Ну уж извините, — саркастично склоняет голову Пак, — я не часто оказываюсь в чужой комнате.
— Приятно слышать, — говорит Юнги, плюхаясь рядом с парнем.
Сказанные Мином слова омега решает оставить без комментариев.
Чимин слегка склоняется к столику и подготавливает себе рабочее место, открывая книги и раскладывая черновики.
Спустя час непрерывной работы, Пак выпрямляется и чуть ли не скулит от ноющей боли под лопатками.
— Спина? — кратко спрашивает Юнги.
— Угу, — болезненно морщится омега.
В тот же момент горячая ладонь Мина касается поясницы, скользя вверх под крылья и касаясь лопаток вампира, начинает пальцами массировать напряжённые мышцы.
— Ой, Юнги, — дрожаще вздыхает омега, сильно изгибаясь, — не нужно.
Но рыжий будто не слышит его или привычно игнорирует, продолжая трогать спину Чимина, чем вызывает у того дрожь и вздохи.
Сказать, что ему не нравятся прикосновения альфы — Пак не мог, ведь тот так аккуратно и умело это делал, что хотелось закатить глаза от удовольствия и отдаться в нежные руки.
Длинные пальцы коснулись основания роста крыльев и омегу передернуло, а пух встал дыбом.
— Не трогай там, — голос звучит слишком высоким, Чимин сам себя не узнаёт, — всё, хватит.
Когда Пак подался в сторону, упираясь ногами в пол в попытке встать, его дёрнули за руку назад, роняя спиной на кровать.
Из лёгких выбивает воздух и омега распахивает удивлённые глаза, встречаясь со взглядом алых глаз, чей обладатель навис сверху над ним, упираясь одной рукой возле головы.
Рыжий смотрит на парня перед собой, чуть ли не облизывая взглядом, что не укрывается от его внимания, заставляя пухлые щёчки и губы краснеть, наливаясь кровью.
Альфа взглядом скользит по лицу Чимина, останавливая его на губах и тот будто издеваясь, облизывает их кончиком языка.
— Призыв к действию? — тихо спрашивает Юнги.
Голос Мина ласкает слух омеги, который осознал слабость к нему ещё в тесной кладовке, когда парни прятались и поэтому поплывший мозг Пака совсем не контролирует то, что говорит его хозяин:
— А если и так?
Пальцы касаются щеки и мягко проводят вниз, плотно накрывая тонкую шею, не пытаясь сжать. Хоть воздух не перекрыт и омега вполне способен носом втянуть в лёгкие необходимое ему количество кислорода — он открывает рот, тяжело, как после пробежки, вдыхая воздух.
Рыжий не выдерживает соблазнительный вид парня под ним и наклонившись, впивается поцелуем в желанные губы, которые мнёт словно облако, утопая в мягкости.
Чимин не имеет опыта в подобных вещах, поэтому отвечает робко, не успевая за шустрым Юнги, который во всю хозяйничает, кончиком языка проникая между губами омеги:
— Открой, — шепчет альфа.
Но Пак никак не реагирует, его уши будто водой заложило, которая мешает разобрать и понять то, что ему говорит Мин.
Красноглазый не церемонится и давит пальцами на щёки, силой заставляя омегу рот открыть, пропуская юркий и горячий язык в себя.
Пак шумно дышит и мычит, хватая Юнги за плечи и впивается пальцами, будто пытается ногтями под кожу проникнуть.
Не может проигнорировать рыжий действия омеги и поэтому слегка прихватывает нижнюю губу зубами, хочет лишь отрезвить мелкого, но нежная кожа не выдерживает, лопаясь под давлением челюсти. Рот вампира заполняет чужая кровь.
— Больно, — хнычет Чимин, жмурясь.
Но Мин совершенно не слышит парня, впитывая вкус его сладкой, будто фруктовой крови и теряет окончательно голову, выпуская внутреннего альфу из клетки, которую в последние годы держал постоянно закрытой.
Тело парня накрывает телом красноглазого, намертво прижимая к кровати, лишая возможности шевелиться:
— Юнги, — пищит испуганно омега, — Юнги, пожалуйста.
В ответ Чимин получает новые порции грубых поцелуев, что терзают раненную губу, которая болезненно саднит и пульсирует, вызывая всхлипы.
Руки альфы забираются под рубашку, но по ощущениям они лезут прямо под кожу, лапая впалый живот, бока и поднимась к груди, пальцами затрагивают соски Пака, который реагирует на это мгновенно:
— Юнги! — кричит в поцелуй вампир.
Тот вновь не обращает внимание на омегу, что бьётся под ним в агонии, боясь, что может с ним сделать альфа, потерявший контроль над собой.
В голове маленького вампира возникает образ Намджуна, который учит упорно его быть сильным, учит тому, что из любой ситуации есть выход — главное поверить в свои силы и идти вперёд, даже если дороги совсем не видно.
Да, это не поле боя и Мин вовсе не враг для него, но на данный момент Юнги делает то, что причиняет Чимину вред и терпеть подобное надоело. Пак в школе подобного обращения «наелся» — хватит.
«Прекрати это терпеть, Чимин и будь сильным!» — слышит голос в своей голове омега.
Реакция не заставляет долго себя ждать и ладони парня упираются в чужие плечи, толкнув неожиданно сильно, заставляя рыжего оторваться от себя, чуть ли не упав на задницу.
Испугавшись, что на него снова набросятся, Пак резко поднимается и сжимает маленький кулак, мгновенно ударяя им Юнги по лицу, сбивая собственные костяшки и разбивая нос альфы в кровь.
В комнате повисла тишина, парни замерли друг напротив друга: один держит кулак у лица, готовясь ударить ещё раз, если понадобится, а второй смотрит перед собой пустым взглядом.
— Юнги, — зовёт его омега, еле сдерживая слёзы.
Мин медленно поворачивает голову, переводя взгляд на парня, который весь дрожит от страха и волнения.
Вокруг красных глаз вздулись вены, верхний уголок губ слегка дергается, оголяя клыки, что заметно увеличились, весь вид альфы кричит об опасности.
Чимин бросается к двери, быстро переставляя ноги. Рукой он тянется к ручке, намереваясь ухватиться за неё, чтобы распахнуть дверь и сбежать, но пальчики омеги успевают лишь кончиками скользнуть по ней, ведь его тело обхватывают поперёк сильные руки и тащат назад.
Маленький вампир сопротивляется, как может: стучит по руками, что его держат, барахтается, извивается всем телом, машет руками и ногами, пытается затылком по лицу ударить, отбрасывая голову назад — главное освободиться.
— Отпусти меня! — вопит Пак, срывая голос, — отвали!
Ничего не помогает, ведь Юнги намного сильнее хрупкого и миниатюрного Чимина.
Омега в голос плачет, теряя надежду на то, что сможет отбиться от Мина:
— Пожалуйста, Юнги, — молит вампир, всхлипывая и хныча.
Руки на животе держат уже не так крепко, ладони перемещаются выше, будто обнимая Пака, который никак не может перестать рыдать и давиться воздухом.
Альфа прижимается к парню со спины и наклоняет слегка голову, чуть ли не щекой прижимается к щеке омеги:
— Прости меня, — надломленным голосом говорит рыжий, — не плачь, я не сделаю больно.
Чимин не может перестать плакать и скулить, будто раненный и забитый зверёк, который отчаянно хочет куда-нибудь сбежать и спрятаться от обидчика.
Парни опускаются на кровать: Мин садится на постель, а на свои колени сверху усаживает маленького омегу.
У Юнги от жалостливых звуков, которые издаёт Чимин, в груди больно, словно сердце что-то царапает, пытаясь заставить совесть проснуться, чтобы та головой думать научила перед тем, как что-либо делать.
Покачивающие движения заботливо усыпляли омежку, который редко всхлипывал или шумно вздыхал, слегка подрагивая плечами, отходя от недавней истерики.
Жар, что выдыхали в шею сзади, заставлял кожу покрываться мурашками, а плечи сжиматься. Ещё спящий парень бурчал, пытаясь в сторону отползти, но ему этого не удалось сделать даже со второй попытки, поскольку его что-то, а точнее — кто-то, придавливал к кровати.
«Кровать?» — единственное, что мелькнуло в мыслях Пака, который чуть ли не рванул в сторону, распахнув мутные глаза, которые не фокусировались от слова «совсем», да и не за чем им это делать, ведь в помещении было темно, как в подвале.
Чимин развернулся на шорох позади себя и испуганно руками пытался общупать пространство перед собой, чтобы хоть немного оценить ситуацию, в которой оказался: подушечки пальцев наткнулись на мягкие волосы, стоило их двинуть в сторону и они поймали жар чужой кожи, обладатель которой шумно выдохнул.
«Да быть того не может! — отчаянно завопил внутренний голос омеги, — я ведь не заснул с Юнги на его же кровати?! И этот гавнюк, как может спокойно дрыхнуть? Чуть не съел меня! Губа до сих пор болит».
Кончик языка легонько провел по ранке, ощущая жар и пульсацию под собой, заставляя Чимина шипяще выдохнуть через нос.
«Так темно, — думает Пак, смотря, предположительно, в сторону окна, — погодите-ка, а сколько вообще время? Чёрт, Намджун!».
Пак тихо сползает с кровати и на корточках ползёт по полу, вытягивая перед собой руки, которые почти сразу в столик упёрлись.
«Лампа!» — мгновенно вспоминает парень, ладонями проводя по деревянной поверхности, ища нужный ему предмет.
Повалив пару книг и ожидая того, что проснётся злой Мин и отомстит ему за прерванный сон, Пак вжимает голову в плечи, прислушиваясь к тишине, но, кроме лёгкого шороха и возни на постели, ничего не слышит, продолжая свое нехитрое занятие — поиски будущего источника света.