Красные (2/2)
— Потому что если я буду маяться с тобой всякой ерундой, то перемен в стране не произойдёт. Все хотят жить по-новому, но никто не хочет работать для этого, — Саша пожимает плечами. — Поэтому я лучше пожертвую временем с тобой, чем буду сидеть сложа руки и дожидаться, когда всё сделают за меня.
Александр чувствует острый укол разочарования, что отзывается острейшей болью в сердце. Оно на мгновение сжимается, и перед глазами Щиголева стоит уже не Сашенька Леонтьев, а «красный» товарищ Леонтьев.
Утром следующего дня Александр не находит тёзку и его некоторых личных вещей в доме. На кухне обнаруживается записка: «Прощайте, товарищ Щиголев, надеюсь, вы поймёте, что ваши взгляды неправильны».
***</p>
Александр встречает товарища Леонтьева спустя полгода. И никто из двух мужчин не был рад увидеть друг друга. Они сильно изменились: товарищ Леонтьев полностью «покраснел», а Щиголев так и не смог проникнуться идеями красных, потому вступил в ряды белых. Столкновение таких разных людей не может произойти на мирном поприще. Товарищ Леонтьев и поручик Щиголев, к сожалению, не смогли стать исключением из общего правила.
Александр смотрит на некогда любимого человека и тяжело дышит из-за жары. Ноги и руки затекли от того, что их закрепили не в самом удобном положении. Сбежать из плена красных Александр точно не сможет: он слишком слаб и измучен. Тут нужно только смириться со своей нелепой смертью, ведь никто из «коллег по оружию» не придёт спасать прямо в логово врага.
Товарищ Леонтьев молчит и всё не решается начать говорить. Сам Александр опускает голову, не желая смотреть на «великого деятеля революции». Тот вызывает гнетущее чувство жалости и ненависти ко всему на свете: себе, товарищу Леонтьеву и стране, где происходят жуткие зверства.
Дверь комнаты открывается со скрипом, и внутрь заходит высокий мужчина, которого белый поручик знал когда-то давно, в прошлой жизни, когда не существовало ни красных, ни белых. В то далёкое время Александр водил дружбу с Михаилом Горшенёвым, приятным мужчиной, имеющим слабость к различного рода зависимостям. Теперь перед Щиголевым не Михаил Горшенёв, а товарищ Горшенёв.
— Товарищ Леонтьев, вы уже провели допрос? — спрашивает тот, оглядывая Александра таким взглядом, каким обычно награждают свиней, которых собираются безжалостно забить на продажу мяса.
Александр издаёт странный звук и замолкает. Понятно, что умолять о пощаде и говорить о своём незнании бесполезно: красные никогда не поверят белому солдату, и никакой роман из прошлого не поможет. Единственная надежда — товарищ Леонтьев вспомнит прошлую любовь и сделает всё максимально быстро или же вовсе передаст действия кому-нибудь другому.
— Саша… — почему-то Александр предпринимает попытку вразумить тёзку и докричаться до его совести.
Ничего из этого не выходит: товарищ Леонтьев не откладывает плоскогубцы в сторону, а лишь сильнее их сжимает.
— Каким будет ваш следующий шаг? — холодным голосом говорит товарищ Леонтьев, присаживаясь на корточки.
— Я… я ничего не знаю, Саша, моё дело — выполнять приказы, а не задавать вопросы… пойми же, что я знаю не более твоего, — Щиголев не выдерживает и начинает громко и истерично смеяться.
— Я заставлю вас знать, — Леонтьев хватает чужую ладонь и плоскогубцами одним быстрым движением отрывает ноготь.
Александр не сдерживает громкого отчаянного крика и беспомощных слёз.
***</p>