Которыба (2/2)

***</p>

Пушистая лапа тянется к танцующим лоскутам пламени. Они манят у себе теплом и приятным светом. Саша видел такое только издалека, но вблизи — никогда. Огонь хочется не только потрогать, но и попробовать на вкус.

Но ни первого, ни второго не даёт сделать Щиголев. Он перехватывает конечности тёзки и несильно сжимает их. Тот мяукает больше от неожиданности, чем от боли.

— Ты же обожжёшься, дурик мохнатый! — Произносит Поручик и отводит лапы «которыбёшки» подальше от огня.

— Что сделаю? — Саша пытается вырвать свои конечности из крепкой хватки.

— Обожёшься, я же потом хрен вылечу тебя! Ты всю мазь сто процентов слижешь, — Поручик только сжимает хватку.

Он понимает, что если отпустит — Саша точно кинется к костру, пострадает и будет мучаться. Вылечить которыбёшку от ожогов практически невозможно. Придётся либо сильно кричать, чтобы Саша точно следовал всем указаниям. Либо тащить его к себе домой и держать его в ванной. Последнего Щиголев не переживёт. Да, он может ходить в туалет на улице, мыться у соседей и покупать вместо морковки крабовые палочки. Но было одно очень крупное «но» — Саша не просто очень активный и непоседливый, он, рак его укуси, являлся самым настоящим ураганом энергии. И маленького пространства точно не хватит на то, чтобы её выплеснуть.

— Что значит «обжечься»? — Спрашивает Саша.

Он, действительно, не понимает то, о чём говорит тёзка. И почему тот не отпускает.

— Это значит, что тебе будет очень и очень больно, Саш, — Поручик всё же убирает свои руки с чужих лап. — Похуже удара о мостик или укуса рака.

Саша прижимает конечности к себе и с удивлением смотрит на говорящего. В голове просто не укладывается, ведь нечто настолько красивое как огонь может причинить боль.

— Но огонь же такой красивый… — Саша наклоняет голову на бок.

— Щука тоже очень красивая, но от этого не менее опасная. Понимаешь? — Поручик подбрасывает в костёр сухих веток.

Те быстро сгорают, превращаясь в пепел. Которыбёшка наблюдает за этим с открытым ртом и с замиранием сердца. Саша не видел, как тёзка разводил костёр. «Ренегат» (прозвище дал Поручик из-за странного образа жизни) был слишком занят ловлей рыбы и проклятых раков.

— Понимаю, — Ренегат тяжело вздыхает и замечает краем глаза тетрадку, лежащую возле Щиголева. — А это что? — Резко переводит тему которыбёшка.

— Это моя тетрадь, я туда свои рассказы пишу, — Поручик насаживает одну из рыб, пойманных Ренегатом, на шампур и подносит его к огню.

— А про что рассказы? — Саша нагло укладывает голову на чужое плечо и дышит в ухо.

— Про разных людей и их жизнь, — Щиголев увиливает от прямого ответа. Не хочется говорить, что книги повествуют об убийствах и наркотиках. — Прочитаю тебе, когда закончу, — опережает тёзку Поручик.

***</p>

— Дай попробовать, — Саша нагло бьёт тёзку по ноге.

—Саш, ты же не будешь есть такое, я тебя знаю, — закатывает глаза Щиголев и вновь накалывает на пластиковую вилку огурец.

— Нет, буду, ты только дай мне попробовать! — Которыбёшка нервно дёргает хвостом и без стыда и совести тянет лапы к чужому обеду.

Поручик поднимает руки вверх, преграждая любой доступ к несчастному салату. Щиголев не думал, что тот привлечёт столько внимания. Обычно Саша игнорировал любую пищу, которую приносили не из озера, а из дома. А тут интерес похлеще, чем к человеческой анатомии. И непонятно насколько это хорошо или плохо.

— Ну, пожалуйста, — с губ которыбёшки срывается громкое жалобное мяуканье.

Складывается впечатление, будто ему не дают нападать на лягушек, а не просто отказывают в салате. В том буквально нет ничего такого, что могло бы понравиться коту. Поручик специально такой сделал, чтобы спокойно поесть, сидя на рыбацком мостике.

— Саш, тут буквально нет ни мяса, ни раков, ни рыбы, ни лягушек, ни других водных гадов. Тут только овощи и подсолнечное масло, — пытается объяснить всё Поручик.

— Я не пробовал пад-сол-нич-ное масло, — задумчиво тянет его тёзка и складывает свои пушистые лапы на деревянный мостик, после чего кладёт на них голову. — Дай куснуть.

— Саша, ты в итоге просто не съешь это и придётся выкинуть все овощи в мусорку, — Поручик отправляет в свой рот очередную вилку с огурцами. — Иди лучше своих раков поешь.

— Но я делился с тобой своим уловом, и ты ел его… — уши подрагивают от разрастающейся в душе обиды. — И раки мне уже весь хвост поцапали, мне теперь плавать трудно. А я для тебя старался их наловить, чтобы ты сытый потом был.

— Во-первых, ты мне сам предложил, — Щиголев делает несколько глубоких глотков газировки из жестяной банки. — А, во-вторых, это очень мило с твоей стороны, Саш, но хвост и обработаю, когда поем.

Саша надувает от обиды губы и резко уходит под воду. Только два пушистых уха торчат из-под прозрачной жидкости, чтобы точно услышать всё сказанное Щиголевым. Вдруг последний всё же передумает и угостит салатом с «падсолничным» маслом.

Последний тяжело вздыхает, закатывая глаза. Он видел, как легко даются Саше любые науки, тот мог с закрытыми глазами решить любую задачу по алгебре, физике, геометрии, биологии и даже химии. Но другая наука — социология — не поддавалась которыбёшке, как бы он сильно не старался и не пытался. Ему было бы намного проще, существуй формула по общению с людьми. Но таковой нет, только практика может улучшить ситуацию хоть немного.

— И долго ты будешь дуться на меня? — Поднимает бровь Поручик.

Ответом служат пузырьки, которые выходят из-под воды и лопаются на воздухе. Саша определённо точно, на все сто пятьсот миллионов процентов обиделся. Сейчас он напоминает большой шарик, угрожающий с минуты на минуту лопнуть от противной обиды.

— Ты же тоже не со всем со мной делишься, даже когда я прошу. Око за око, котик, — смеётся Щиголев и вновь видит эти пузырьки.

Иногда ему кажется, будто он встретил не своего сверстника, а маленького ребёнка, которому никто не уделяет внимание. Вообще, возраст которыбёшки был неизвестным. Самому Саше верить нельзя, он постоянно рассказывает о себе небылицы. Поэтому остаётся только гадать на кофейной гуще и пытаться выудить информацию из него.

— Ладно, так уж и быть, плыви обратно, я дам попробовать. Но если не съешь — надену тебе на голову салатницу, — сдаётся Щиголев.

Уши радостно дёргаются, и их владелец медленно и вальяжно плывёт обратно к мостику. Саша выныривает и с ожиданием глядит на тёзку. На губах первого расплывается самодовольная победная улыбка.

— Попробуй только не съесть это, Сашка, только попробуй, — Поручик накалывает на вилку помидор, огурец и морковь, после чего пальцем снимает овощи на деревянную поверхность.

Ренегат облизывает свои губы в предвкушении и внимательно обнюхивает еду. Тут уши нервно дёргаются, а мордочка кривится в гримасе отвращения.

— Фу! Какая гадость! Как ты можешь это есть? — Фыркает которыбёшка. — Оно так мерзко пахнет… Аж тошнит. Спасибо, Поручик, но есть это я не стану.

— Понимаю, — Щиголев мягко улыбается и надевает одноразовую тарелку на голову тёзки.

Тот растерянно и громко мяукает.

***</p>