Глава 3. Обязанности и извинения. (1/2)
— Грубо, но понять его можно. — Блондинка сидела напротив девушки и не торопясь пила чай. Темари Но Собаку была лучшей подругой Хинаты и как оказалось, слабым звеном. Они первым делом откапали информацию о друзьях. Слава богу, их не так уж и много. Темари не поддерживала затею, но и бросить не могла. — Его брат альфа, к тому же богатая семейка. Все из их клана в списке самых богатых людей страны. Я читала.
— Да, он не хочет чужака в семье, но и я не планировала ничего такого.
— А, ему откуда знать? — Темари усмехнулась. — Посмотри на ситуацию с его стороны. И вообще, мне больше интересно то, как он узнал обо всем.
— Думаю, Киба рассказал. Они после потасовки меня практически выкинули из офиса.
— А, Киба говоришь, приревновал? Сразу же?
— Да, напрямую спросил о конкуренции. — Хината вздохнула и положило голову на прохладный стол. — Я так устала. Не для этого я год мучаюсь от побочных эффектов. Я хотела работать, делать мир лучше.
— Ты слышишь? — Темари подняла палец вверх и прислушалась. — Кажется, у тебя телефон вибрирует.
— Точно. — Хината вышла в прихожую и достала телефон из сумочки. — Номер неизвестен.
— Вдруг Саске? — Темари рассмеялась. — Хочет извиниться.
— Ага, как же. — Хината закатила глаза и ответила на звонок. — Слушаю.
— Привет.
— Простите, я вас не узнаю. — Хината снова села напротив подруги и на ее вопрос лишь развела руками. — Что вы хотели?
— Это Саске Учиха. — Девушка поперхнулась, ведь только что отхлебнула горячего чая. Струя направилась прямо на Темари. — Эм, ты свободна?
— Какого черта? — Возмутилась блондинка, но Хината тут же включила громкую связь.
— Саске, я, итак, поняла всё. — Хината нахмурилась. — Не нужно мне звонить по ночам.
— Я хотел принести извинения. — Молчание. Хината не хотела отвечать, а на той стороне чего-то явно ожидали. — Ты тут?
— Да, я на связи.
— Я очень грубо поступил с тобой, обещаю, что и пальцем тебя больше не коснусь.
— Почему у тебя такой голос, будто бы над головой дуло пистолета? — Спросила Хината и тут же услышала дикий смех не одного мужчины. Всё встало на свои места. Его заставили позвонить.
— Потому что, я только что выслушал часовую лекцию о правилах хорошего тона.
— От брата, который, разговаривая с людьми, даже имени не знает? — Припомнила Хината и услышала смех Саске. Он был красивым.
— Да, представь, как мне было тяжело.
— Соболезную. — Хината улыбнулась. — Ладно, бывает. В любом случае, знай, я пришла работать, а не разрушать вашу семью.
— Рад слышать. — Саске был другим. От чего-то, после пары шуток, говорить с ним стало гораздо легче. А, может, лекция Итачи тоже оказала воздействие.
— Тут еще кое-кто хочет извиниться. — Это был голос Сасори, определенно.
— Оу, в честь меня было целое семейное собрание? — Хината рассмеялась. — Мне очень льстит.
— Извини, что натравил на тебя Саске. — Киба говорил с меньшим энтузиазмом. Наверное, от того, что его поступок был более мерзким. Саске был на эмоциях, а Киба всё распланировал.
— Надеюсь, в следующий раз, ты не станешь натравливать на меня господина Хидана. Кстати, как его самочувствие? — Молчание. Видимо, никто не хотел говорить о семейных проблемах девушке, с которой знакомы сутки. — Простите, я снова лезу не в своё дело. Уж такой я человек, хочу позаботится обо всех и сразу.
— Это не плохое качество, особенно для помощницы. — Ответил Сасори.
— Спокойной ночи, Хината, буду ждать завтра к восьми.
— Спокойной ночи… — Хината запнулась. — Клан.
— Это что сейчас было, мать твою налево?! — Закричала Темари, услышав короткие гудки. — Перед тобой только что извинился Учиха? Ты же не дура, да? Ты же понимаешь, что это к чему-то ведет?
— Господи, прекрати! — Хината отмахнулась. — Никому я там не нужна. Ну, может быть, Сасори. Он часто меня касается, но дело в гоне. Когда он меня обнял, я учуяла этот запах, но также и кучу химии.
— Он наглотался таблеток, чтобы унять гон?
— Они там все на таблетках, но не мне судить, да? — Хината нервно улыбнулась. — Я вообще свой статус поменяла.
— А, что будешь делать когда вскроется правда?
— Я не знаю. — Обреченно сказала Хината. — Мне нужно зарекомендовать себя так, чтобы даже это не стало помехой.