Часть 10 (2/2)

— Что опять не так?

— Я не железная, знаешь ли. Либо сделай это, либо прекрати, — внизу живота неприятно тянет, отчего я сдвигаю бедра, насколько мне позволяет его левое колено, расположившееся прямо между моих чертовых ляжек, и сдавленно мычу.

— Ты какая-то злая, — Паймон пожимает плечами и усаживается мне на колени, внимательно наблюдая за моей реакцией, — а что у тебя на шее?

Вероятно, незажившие укусы. Твою мать. Я поспешно прикрываю кожу воротом рубашки и сдавленно улыбаюсь, хлопая собеседницу по голове.

— Ударилась.

Краем глаза замечаю, как Люмин скептически вскидывает бровь и в очередной раз давлюсь своим же напитком, в ожидании очередной гневной тирады, но девушка молчит, видимо, решаясь не лезть не в свое дело. Уж спасибо на этом.

Оказывается, своими пальцами он не только ритмы отстукивать умеет. Я выгибаюсь от каждого движения, напрягаясь всем телом и Сказитель шепчет что-то едва различимое каждый раз, когда мое тело реагирует на любое его проклятое действие. Он буквально задевает за живое, кажется, добираясь до моей невзрачной душонки, с губ срывается прерывистый стон, чувствую, как сокращаются мышцы и с головой утопаю в доселе неизвестных мне ощущениях. Он убирает налипшие на лоб пряди, стараясь не запачкать мое лицо, и усмехается, кажется, в сотый раз за последние полчаса.

— Повторюсь, будь терпеливей.

Я прощаюсь с Люмин, аргументируя свой скорейший уход сильной сонливостью, и направляюсь к своему временному пристанищу, потирая искусанную шею и в попытке отвлечься начинаю пересчитывать всех птиц по пути до выделенного мне домика.

Шесть.

Отвратительно.

Не буду задумываться о том, что двигало его создательницей, но беззвучно благодарю за данную ее созданию возможность постижения всех прелестей плотских утех. Меня словно током бьет от каждого движения и я впиваюсь ногтями в острые плечи, до крови прикусывая нижнюю губу и сглатываю накопившуюся во рту слюну, горло предательски сильно сохнет.

Я коротко вскрикиваю и сжимаю свободной рукой землю около себя, чувствуя, как мелкие камни впиваются в кожу под ногтями, я почти полностью теряюсь, в попытке понять его резкий, прерывистый темп и подавляю очередной всхлип, прижимаясь к его губам. Я не понимаю свои же ощущения от слова совсем, резкая приступообразная боль внизу живота и отголоски странного наслаждения слишком быстро сменяют друг друга, потому все, что мне остается, это сфокусироваться на холоде его кожи и своем прерывистом дыхании.

— Я начинаю тебя ненавидеть...

— Давно пора.

Я долго рассматриваю свое отражение, очерчивая кончиками пальцев следы зубов. В груди начинает неприятно давить, а желудок словно решает сделать тройное сальто. отчего я резко усаживаюсь на кровать и опускаю голову. И почему я думала тогда, что мне станет легче? Идиотка.

Я боюсь повернуться, продолжая лежать спиной к нему, пока он проводит по очертаниям выпирающих вен на моей руке. Легче не стало совсем, появилось лишь чувство удовлетворения физических потребностей и невольно начинаю ассоциировать себя с животным. Едва сдерживаю подступающие слезы и прикрываю уставшие глаза, прислушиваясь к неприятным ощущениям. Я не отрицаю, что действительно по уши влюблена, но сейчас я чувствую непомерно сильную вину перед самой собой за столь опрометчиво совершенную ошибку.

— Ты жалеешь, — не вопрос, скорее утверждение. И отчасти он прав. Я пересиливаю себя и поворачиваюсь на другой бок, всматриваясь в его лицо. Он выглядит до ужаса спокойным, будто бы ничего не произошло, и я хмурюсь, крепко сжимая его руку.

— Нет, что ты. Всегда мечтала заняться сексом в кустах с преступником. Спасибо за достижение, — отшучиваюсь, но он видимо юмор мой не сильно то и оценивает, лишь вскидывает бровь, а на лице вырисовывается тень недоумения.

— Напоминаю тебе, что ты сама была инициатором.

— Я знаю, — в противовес всему этому я обнимаю его, стараясь прижаться ближе, в ответ он лишь запускает руку в мои волосы и тихо смеется.

Начинает светать, а я задумываюсь о том, можно ли стереть из памяти всего один день.