Часть 1 (1/1)

— Бен, твой брат умер позавчера. Что ты чувствуешь по этому поводу?Бен пожал плечами. Он сидел напротив школьного психолога в её очень типичном для всяких сериалов и киношек кабинете: стол, несколько стульев, стеллажи с книгами по психологии, папками личных дел учеников, разными памятками для родителей. Грамоты и сертификаты выстроились в прямую линию на задней стене, так, чтобы любой пришедший сразу же проникся профессионализмом мисс Бёрдс — тридцатилетней докторши мозгоправу. Блондинка, с четвертым размером сисек, длинноногая, стройная, вся такая холёно-фигуристая в своей бежевой обтягивающей юбке и шёлковой блузки с коротким рукавом, в туфлях на шпильке. И чего ей вдруг взбрело покинуть частную практику в Нью-Йорке и перехать в Лос-Анджелес работь на гос началах?Что Бен мог сказать по поводу смерти брата? Я расстроен? Я скорблю? Не могу оторваться от своего плюшевого мишки? Хочу вскрыть себе вены? Какого ответа ждёт эта женщина, в глазах которой у самой стоят слезы? И на взгляд Бена, отвратительно фальшивые, словно перед его приходом мисс Бёрдс закапала себе глаза специальными каплями. Бен много раз видел, как такой финт проворачивала его сестра Джордан, когда надо было развести кого-то на что-то.— Со мной всё в порядке. Совершать самоубийство, если речь об этом, не собираюсь. У меня важная игра в субботу. Первая в основном составе, от неё много зависит. Мисс Бёрдс заметно расслабилась, откинувшись на спинку своего супер-крутого эргономичного офисного кресла. По школе гуляли слухи будто бы мисс Бёрдс не то спала с директором, не то была его внучкой, и пользовалась определёнными привилегиями. Вот вроде этого кресла. И удобного кабинета в северной части здания с мощным кондиционером и отличным панорамным видом на спортивный стадион, где каждый день тренировались толпы озабоченных мальчиков-подростков. Вот Рик посмеётся… Посмеялся бы — поправил себя Бен. Теперь только так. Интересно, а что скажет Джордан? В последние несколько лет они не были очень близки, но теперь остались только они двое. Можно ли делится с ней такими глупыми вещами? С Риком вот можно было.— И всё же, Бен, как ты? — снова этот наигранно заботливый тон, пропитанный тревогой. Где их такому учат? — Может быть тебе что-то нужно? Несколько выходных? Может, ты хочешь поплакать, но боишься показаться слабым? Бен, это… — Нормально. Я знаю, что плакать — нормально, мисс Бёрдс, — оборвал её Бен, скрещивая руки на груди. Джордан постоянно говорила, что установка «парни не плачут, это не круто» насквозь пропитана токсичной маскулиностью, и её братья такими не будут. — Но я не хочу плакать. И резать вены. И ломать парты. Не знаю, что там ещё делают. Я хочу пойти на тренировку, я уже опаздываю. А у меня игра.Странный взгляд мисс Бёрдс и пометка в какой-то бумажке. Бен снова пожал плечами, подхватил с пола рюкзак и поднялся со стула. Джордан ни разу за эти два дня не плакала, почему он должен? Хотя Джордан курила в два раза больше и, Бен не был уверен на все сто, но, возможно, она и приложилась к бутылке пару раз.— До встречи, мисс Бёрдс.И Бен спокойно вышел из кабинета, не оглядываясь. Он сделал крюк по школе, чтобы забрать из шкафчика старую футболку Рика, которую тот подарил ему в честь перехода в основной состав футбольной команды. Они играли под одним и тем же десятым номером, и Рик хотел, чтобы у Бена была сменная футболка, которую не жалко запачкать и порвать на тренировках. Бен вообще имел привычку ходить в одежде Рика, у них почти один размер. Только Рик чуть повыше и пошире в плечах. Был.***— Бен, Бен, подожди, постой же ты! — звонкий крик сбегающей с трибун девчонки заставил Бена обернуться.Чёртова Мелисса Гастингс решительно направляласьк нему. Бен крикнул приятелям, чтобы они шли в раздевалку без него. Отвязаться от липучки Гастингс можно было только одним способом — прямо столкнуться с ней и высказать всё, что о ней думаешь. И то, далеко не факт, что и тогда до неё хоть что-то дойдет.В начале этого года Бен, поспорив с приятелем, предложил Мелиссе встречаться. Она самая популярная девчонка в классе, он талантливый футбольный игрок — им просто суждено быть вместе. И, разумеется, она согласилась. Рик тогда хмыкнул и протянул «ну-ну» с таким видом, словно знал что-то такое о Мелиссе, чего не знал сам Бен. Джордан, в тот день разнообразия ради сидевшая дома и красившая ногти, звонко расхохоталась и напомнила Рику про какую-то Мелони Тоул, от чего Рика перекосило как паралитика. Что случилось между Риком и этой Мелони, узнать Бену так и не удалось. Рик не поднимал эту тему, Джордан только смеялась и подкидывала Бену в рюкзак презервативы.— Привет, Бенни, — кокетливо поздоровалась Мелисса, добравшись, наконец, до раздражённо переминающегося с ноги на ногу Бена. Она состроила сочувственную мордашку и коснулась запястья Бена в успокаивающем жесте поддержки. — Как ты?— Э, нормально, — пожал плечами Бен, отдёргивая руку. Он старался лишний раз не смотреть на Мелиссу, чтобы не впадать в приступ полного раздражения. С недавних пор Бен очень настороженно относился к прикосновениям и сносно переносил их только от Джордан и жены Мика, Линды Коннорс, которая делила опеку над ним вместе с Риком. — А тебе-то какое дело?— Бенни, мы, конечно, больше не вместе, но я всё ещё забочусь о тебе, — проворковала Мелисса, заправляя прядь рыжих волос за ухо. — Я же хочу помочь. Рик был и моим хорошим знакомым. Мне его тоже не хватает. Но мы должны держаться вместе, только так мы переживём всё это. Я буду завтра стоять рядом с тобой у могилы Ричарда.— Хенрик. Его полное имя — Хенрик, — машинально поправил Бен охрипшим голосом, дёргая ворот красной футболки с выделяющимся белым номером десять спереди и сзади. На спине помимо номера значилась ещё и фамилия, — одна на троих, — Вудс.Внезапно внутри Бена поднялось что-то такое очень злое и тёмное. Нечто очень едкое и стремящееся выйти наружу. У Мелиссы нет права заявлять, что Рик был её другом. У неё нет права скорбеть по Рику, она его даже не знала. Бену отчаянно, до крепко стиснутых кулаков, сжатых зубов, захотелось заехать Мелиссе по роже. Так, чтобы из её маленького аккуратного носика кровь не просто текла, хлестала. Чтобы на ее мордочке, разукрашенной всякими тенями, хайлайтерами и прочей мутью, делающей из милой, в общем-то девочки, секси-сучку, ярко-фиолетовым расцвёл смачный синяк. Чтобы вся такая девочка Барби превратилась в боксёрский мешок.Подул прохладный ветерок, мягко взъерошивая короткие волосы Бена. На какую-то долю секунды Бену показалось, что Рик неслышно подошёл сзади, как он обычно это делал. Бену надо только обернуться, чтобы попасть в крепкие, почти медвежьи объятия брата — у них в семье обнимались свободно, без всяких предрассудков. И Бен, подчиняясь порыву быстро бьющегося сердца, стремительно развернулся, заставив Мелиссу отойти на шаг от неожиданности. Но, конечно же, за спиной Бена никого не стояло. Синяя черепашка школьного корпуса с выходящими на поле окнами, ворота для футбола и соккера, белые линии разметки на ярко-зелёном газоне, гуляющие после уроков по территории ученики. И никого в форме службы спасения. Рика здесь не было. Рика вообще уже больше не было. Ни его крепких объятий, ни понимающей улыбки, ни успокаивающего присутствия, ни безопасности, которую Рик буквально излучал. Бену иногда казалось, что папа после своей смерти как-то передал Рику эту суперспособность: быть таким вот безопасным местом. Теперь не стало и Рика.— Бен…Мелисса попробовала ещё раз коснуться Бена, но тот отпрыгнул от неё, ошалело мигнув, что-то нечленораздельно пробормотал и унёсся в сторону раздевалок, стремясь как можно скорее оказаться в безопасности шумной толпы переодевающихся одноклассников. Там можно не думать, отключиться от реальности и погрязнуть в чужих проблемах. ***День похорон прошёл для Бена смазано. Он помнил какие-то незначительные детали, вроде черного цвета ногтей Джордан или скорбного вида Линды, вместе с Миком помогающая Джордан организовывать всё это. Бен запомнил собственные чёрные джинсы с дыркой на коленке, — потому что все остальные приличные оказались в стирке, — запомнил ярко светящее солнце, каких-то знакомых Рика, которых он спас на работе, — все они не имели никакого права быть здесь, но кто Бен такой, чтобы прогонять их, — запомнил тёмно-коричневый гроб, покрытый огромным бело-синим американским флагом и весь день стоявший на постаменте в зале «прощания», а затем довольно аккуратно, — Бен отдал должное работникам кладбища, — уложенный в землю. В памяти Бена остро отпечатался и белое надгробие — небольшой прямоугольник мрамора с высеченной датой рождения, смерти и строчкой из песни «Oh! If the sky comes falling down! For you There's nothing in this world I wouldn't do».Поминальные речи, слёзы, чьи-то всхлипы, ободряющие похлопывания по плечу, жалостливые взгляды, молитвы священника, — Рик до последнего оставался католиком, пусть и не всегда сознательным, — всё это прошло мимо Бена. Словно весь мир — комната для допросов в полицейском участке, а он стоял за прозрачным одностороним стеклом и наблюдал за шоу «хороший полицейский vs плохой парень». Только вместо подозреваемого и копа по ту сторону в землю закапывали его старшего брата. Человека, который, фактически, вырастил его.За весь день Джордан только однажды обняла его, когда они стояли в прощальном зале похоронного бюро. Им дали ненадолго увидеть тело Рика, а затем серьёзный сухонький сотрудник ритуального агентства закрыл крышку гроба. И хотя Бен почти ничего не запомнил, ярким пятном в его голове отпечатался кукольный вид Рика. Спокойный, невинный, умиротворенный, почти фарфоровый.У них было достаточно денег, чтобы заплатить за все необходимые похоронные процедуры. Тело Рика привели в надлежащий вид: помыли, подстригли ногти, причесали, забальзамировали, одели в новенький, специально для похорон купленный, смокинг. Рик никогда не выглядел более презентабельным и официальным, чем сейчас. Даже в парадной форме сотрудника службы спасения Рик всегда оставался своим в доску парнем, простым работягой из народа. Но лёжа в гробу, Рик внушал какой-то трепет, словно был большим боссом с Уолл-стрит. Бен и не догадывался, что его брат мог быть таким важным, излучающим доверие, надёжность и роскошь. Дома Рик вёл себя обычно, как Рик: собранный, спокойно разрешающий все конфликты, непоколебимый и стойкий как скала.Рик никогда не злился на Джордан, которая в какой-то момент пустилась в тяжкие. Он методично выхаживал её после особо весёлых пьянок, следил, чтобы Джордан не попала в слишком сильные неприятности, всегда вытаскивал её из полицейских участков и не позволял всяким скользким типам делать ей больно.Когда Бен был младше, Рик всегда сам отводил его в школу и, по возможности, забирал после уроков. Рик ходил почти на все родительские собрания Бена, сначала вместе с Линдой, затем один. Он помогал Бену с учёбой, таскал его по всяким занятиям, в кино, кафе, музеи, выставки. Именно Рик научил его кататься на велосипеде, делать триста шестьдесят флип на скейте, оказывать первую помощь и ставить палатку.На плечо Бена опустилась тяжёлая широкая мужская ладонь. Бену не надо было поворачиваться, чтобы узнать её. Мик Коннорс, лучший друг его покойного отца, ничего не сказал. Он, Джордан и сам Бен были единственными, кто не проронил ни слова во время всей церемонии. Линда, жена Мика, в этот день взяла на себя обязанности связующего звена между ними тремя и всем остальным миром. Она моталась между людьми, ловко и профессионально решая все возникающие вопросы. Мик, в свою очередь, не отходил от Бена и Джордан. Он держал их обоих в поле зрения и, когда кому-то из них нужны были объятия, широко раскрывал руки и крепко стискивал их вокруг Бена или Джордан. Мик — последний оставшийся в живых взрослый, рядом с которым Бен чувствовал себя в подобие безопасности.Они стояли на заднем дворе дома Мика и Линды и смотрели на дребезжащий вдалеке кроваво-красный закат. Как только они приехали с кладбища, Джордан, не дожидаясь прибытия гостей и начала поминок, забралась на чердак, где когда-то очень-очень давно они с Риком играли в шпионов, и за весь вечер ни разу оттуда не вылезала. Линда, Мик и Бен весь день оставились внизу, разбирались с гостями и всеми желающими помянуть Рика. К концу Бен не выдержал и выскользнул через заднюю дверь на улицу. Мик последовал за ним. Они ещё немного постояли на крыльце, а затем Мик чуть подтолкнул Бена к старым качелям, свисающим с крепкой ветки старой яблони. Сколько Бен себя помнил, эта яблоня стояла во дворе Коннорсов.— Почему он… — Бен не смог закончить предложение. Он облизнул пересохшие губы и не сразу понял, что из глаз полились слёзы. Мик опустился рядом с ним на качели и осторожно приобнял Бена, немедленно уткнувшегося ему в плечо.— Потому что он не мог не сделать этого. Рик славный парень, — тяжело вздохнул Мик. Другой рукой, не обнимающей Бена, он почесал затылок. Рыжая грива волос, всё ещё ярко блестевшая в свете заходящего солнца как и тридцать лет назад, была уложена гелем и не топорщились, превращая и так достаточно мощного Мика в подобие Хагрида. — Был славным парнем. В каком-то роде он страдал от синдрома героя. Рик… Рик считал, что он мог быть спасти ваших родителей, будь он более сильным, опытным, и, спасая всех и каждого… Ну, Рику казалось, что это может искупить его вину за их смерть.— Но это чертовски глупо! — всхлипнул Бен. Его глаза должно быть покраснели, потому что сильно щипали, и Бен не хотел больше ничего кроме как закрыть их и провалиться в сон. — Рик не виноват в том, что мама и папа попали в аварию!— Рик, вероятно, тебе не рассказывал, а сам ты был тогда слишком мал, чтобы помнить. Рик, как и многие мальчики-подростки, любил тусовки, девочек и футбол. Он не отличался тогда терпением и спокойствием, они с Джордан похожи больше, чем думают. Так вот в ту ночь Рик с приятелем напились и вляпались в неприятности с какой-то местной бандой байкеров из Южного Централа. Копы их разняли и отвезли в участок. Ваши родители как раз ехали за Риком, когда в них влетел стритрейсер.Вот тебе и новость. Бен никогда не задумывался о том, что именно и почему произошло в ту ночь. Он просто знал, что вечером, когда он ложился спать мама с папой были живы, а утром, когда он проснулся, их с Джордан уже забрали Коннорсы. Бен даже как-то успокоился, перестал реветь. Он оторвался от плеча Мика и носком конверса поковырял землю. Теперь-то становилось понятно, почему Джордан могла по нескольку дней дуться на Рика. Она винила Рика в сметри родителей. Возможно, и Бену следовало бы. Но Бен почти не помнил маму с папой, зато отлично помнил Рика, старающегося изо всех сил быть таким отцом, которого Бен заслуживал.— Что теперь будет? — тихо спросил Бен, шмыгая носом. От всего пережитого сегодня у него разболелась голова.Мик какое-то время молчал. Он смотрел куда-то в окно дома, выходящее как раз на качели. Внутри горел свет, и сквозь занавески можно было разглядеть высокие мощные фигуры сослуживцев Рика, — провожать Рика в последний путь отправилась почти вся его бригада, — и носящуюся электровеником Линду. Откуда она брала на всё силы, Бен не знал. Не иначе как закинулась какими-нибудь стероидами. — Поживёшь пока у нас, твоя старая комната, — Мик тактично заменил слово «ваша», потому что когда-то Бен и Рик делили эту комнату, — ждёт. Линда ещё вчера постелила чистое бельё. — Нет, что дальше? Ну, завтра или через год? — Жизнь, малыш, жизнь, — Мик грузно поднялся с качелей, чихнул, и, наконец, развязал уже давно мешающий ему черный галстук. Бен узнал его — подарок Рика на какой-то праздник. Передняя часть галстука была вполне обычной: чёрной и презентабельной. А вот на задней части мелкими узорчиками производитель выстрочил маленькие, едва заметные пенисы. — Мёртвые — мертвы, Бен, им нет дела до нас. А вот живым надо как-то вертеться сейчас. Болеть будет ещё долго, — в конце концов, Рик заменил тебе отца, — но ты не можешь позволить горю затопить себя. Ничем хорошим это не кончится. Ложись спать. Завтра будет тяжёлый день. Самое сложное ещё впереди.Мик поковылял к чёрному входу, оставляя Бена одного. Бен же оттолкнулся от земли и какое-то время раскачивался, позволяя старым скрипучим качелям завладеть его мозгом. Раз-два, раз-два, вперёд-назад, вперёд-назад. Простые действия, ненадолго вернувшие Бена в детство, когда солнце светило ярче, трава была зеленее, Джордан чаще улыбалась, а Рик всё время стоял рядом, нерушимой стеной между самим Беном и всем остальным миром. Бен последний раз шмыгнул носом и спрыгнул с качелей. Он не устоял и шлёпнулся на задницу. Бен посидел какое-то время на земле, затем потряс головой и поднялся, направляясь домой. Пока что не чувствовались никакие изменения.***Скрип карандашей по бумаге, палящее калифорнийское солнце, излучающее жару даже сквозь настежь открытые окна, тотальный контроль учителя мистера Лао, вообразившего себя надзирателем контрационного лагеря и вышагивающего между партами — Бен сильнее сжал жёлтый карандаш, покрутил его между пальцами, — не так быстро и ловко, как это делал Рик, — и наугад обвел кружком третий вариант ответа. Семестровая оценка по биологии интересовала его мало. Какая разница, сдаст ли он тест или нет? Какая разница… — До конца осталось десять минут, — ровным, почти безразличным, тоном произнёс мистер Лао, остановившись около своего стола по центру кабинета.Бен скользнул взглядом по учительскому столу, заваленному бумагами и ручками, затем посмотрел на доску, по центру которой мелом было написано время начала экзамена, глянул на свой лист, с пятью отмеченными ответами из ста, и, пожав плечами, поднялся со стула. Смысла тянуть до последнего он не видел. Всё равно за десять минут не заполнишь оставшиеся вопросы. Бен закинул жёлтый карандаш с ластиком на другом конце в рюкзак и, взяв со стола тест и одновременно накидывая лямку на плечо, пошёл на выход. Он небрежно бросил лист бумаги на стол препода и вышел за дверь. Разумеется, злобные взгляды мистера Лао, разочарованный, обиженные, завистливые одноклассников, Бен пропустил. Забавно, как легко из самого популярного и уважаемого парня в классе ты можешь превратится в аутсайдера.Пока Бен шёл по пока ещё пустующим коридорам школы к своему шкафчику, в голове крутились преследующие его последнее время мысли о смысле жизни и смерти. Недавно он серьёзно увлёкся философией и надеялся пробраться на крышу школы и дочитать, наконец, труд Эмиля Дюркгейма «Самоубийство». И нет, он все ещё не ботаник. Бен поправил лямку рюкзака. Ему надо поторопиться, он не хотел сталкиваться с одноклассниками, половина из которых его ненавидела за грандиозный скандальный разрыв с очаровательным и невинным ангелом Мелиссой Гастингс, другая же тихо презирала. Ну, подумаешь, не выиграли они в матче против Ястребов Беверли-Хиллз, ну, выбыли они из турнирной таблицы, ну, отстранили его от игры на неопределённое время, ну что теперь. Сидя на стуле напротив тренера пару недель назад, Бен спокойно выслушал всё, что хотел сказать ему тренер, — политика школы была такова, что для допуска на тренировки у спортсменов должны быть хорошие оценки по всем предметам, — покивал головой и обещал подтянуть оценки. Бен солгал, чтобы от него отвязались. Он не видел больше смысла учиться, играть в соккер, тусоваться с друзьями. Зачем всё это, если в любой момент ты можешь оказать мёртвым, закопанным в толщу земли и разлагающимся трупом, поедаемым червями и жуками?Бен, слишком погруженный в свои мысли, не заметил, что навстречу ему шёл Рой Адкинс — мощный старшеклассник, квотербек и капитан футбольной команды. Они с Беном никогда не были друзьями, даже где-то соперничали, в конце концов, футболисты традиционно презирали игроков в соккер. И, как это часто водится, те отвечали футболистам взаимностью. Бен и сам раньше участвовал в войне розыгрышей между их командами. До смерти Рика. Тогда его переполнял азарт, веселье и задор, желание выяснить, кто же круче. Сейчас Бену было просто скучно, как бывает, когда долго-долго сидишь в пустой комнате и ничего не делаешь, только пялишься в голую стену.— О, Вудс, прогуливаем? — неодобрительно спросил Рой, останавливаясь около Бена и дёргая его за рукав красной футболки. Бен равнодушно глянул на скривившегося Роя и сделал несколько шагов вперёд. Ничего, кроме раздражения, стереотипный качок-спортсмен Рой не вызывал. Он даже выглядел, как киношный, вылезший из тупых подростковых фильмов типа «Это все она» и «Американский пирог», задира. — От тебя воняет, тупоголовый.Бен всё так же безразлично пожал плечами и двинулся вперёд. Кажется, он не менял эту красную в белую полоску футболку недели две или около того. К тому же он забыл сегодня воспользоваться дезодорантом, и его белые носки, выглядывающие из-под кое-как зашнурованных вансов и то же далеко не первой свежести, уже приобрели сероватый оттенок.— Слышь, тупоголовый, а где твой братец коп, а? Что-то давно его не видно. Как же это его зовут-то? Ричард? Ренсом? Риггс?Бен так до конца и не понял, что произошло. И не смог объяснить это через два часа директору, мисс Бёрдс и Линде. Просто шёл себе спокойно по коридору, плавал в своих мыслях, а в следующую секунду Рой Адкинс, на целую голову выше и шире в плечах Бена, лежал около шкафчиков и защищал лицо от злых, яростных ударов Бена. Бен колотил по Рою абсолютно бездумно, перед его собственными глазами стояла дымка красного. Пару раз, кажется, он заехал Рою под рёбра ногой. Бен слышал позади себя крики одноклассников, выходивших из кабинета биологии, возгласы школьников, высыпавших на обеденный перерыв. Бен чувствовал, как его за подмышки оттаскивал молодой уборщик Дейн, отбывающий в школе свои триста часов общественных работ. Он же и притащил Бена к директору. Дейн тогда ещё ободряюще похлопал Бена по плечу и сказал что-то утешительное.Пока в кабинете директора футбольная мамаша Роя на повышенных тонах истерила в лучших традициях мыльных опер, Бен, сидя на пластиковом стуле в приемной, отстранённо наблюдал за секретаршей директора. Он думал о Дейне, о Рике, о «Самоубийстве» и паре косяков, спрятанных в его шкафчике.Косяк он подрезал позавчера у Джордан, впервые после похорон появившаяся у Коннорсов. Два месяца. Со смерти Рика прошло два месяца, которые Джордан провела неизвестно где и неизвестно с кем. Она вернулась позавчера с синяками на лице, гигантскими мешками под глазами, содранные костяшки пальцев были криво замотаны белой лентой бинта. Джордан весь вечер просидела в ванной на втором этаже. Линда не отходила от неё не на шаг. Тогда-то Бен и подрезал из куртки сестры пачку сигарет, в которой, как он знал, хранились косяки. Джордан начала курить лет в шестнадцать, когда связалась с тем парнем, — имя которого Бен не помнил, — циркачом из бродячего цирка, месяц открывавшего двери своего быстро собираемого шатра.За стеклянными дверьми приёмной мелькнули дреды Дейна. И тут же мысли Бена унеслись в его сторону. И, как и всё связанное с Риком, это причиняло какую-то фантомную боль. Бен шмыгнул носом, чувствую, как в носу защекотало. Дейн Харкер — паренёк чуть старше самого Бена. Перед началом учебного года Дейн вместе со своими приятелями залез в домик старого ветерана в пресловутом Южном Лос-Анджелесе. С этим ветераном была связана какая-то тёмная история, о которой ходили только слухи. В результате, Дейн и компания из преступников сами превратились в жертв. Им кое-как удалось вызвать девять-один-один. Приехала команда отделения Южного ЭлЭй, в числе которой в тот момент был и Рик, временно переброшенный из Саут-Бея, где он жил, к Южному Централу из-за вспыхнувших тогда там беспорядков. Рик всячески помогал Дейну и, вместе с государственными адвокатом, добился для парнишки наказания в виде общественных работ.— И чего ты связался с этим Роем? — спросила Линда, опускаясь на пластиковый стул рядом с Беном.Погружённый в свои мысли, Бен и не заметил, как Линда пришла. Он взглянул на неё и не увидел ни злости, ни ярости. Только понимание.— Не знаю, — пожал плечами Бен, потому что действительно не знал. Бен бездумно подёргал заусенец на большом пальце правой руки и поморщился. — Он — Хенрик.Линда кивнула. Бен не удивился бы, если она знала, о чём идёт речь. Ему иногда казалось, что Линда вообще всегда и всё знала. В отличие от директора школы, провожающего мамашу Роя и приглашающего их с Линдой войти в кабинет. Забавное дело, но Бен ни разу не удосужился спросить у Линды, как она чувствовала себя. Надо будет исправить, — подумал Бен, отключаясь от речей директора. ***Бен раскачивался на качелях на заднем дворе Коннорсов. Недалеко от старого мощного и ветвистого дерева стояла припаркованная машина Рика. Тёмно-синий Додж Рэм две тысячи второго года выпуска. Рику он достался после смерти их родителей в плохом состоянии: покорёженный, с выбитой пассажирской дверью, с глубокой вмятиной в бампере. Рик восстановил тачку в память о родителях, он тщательно следил, чтобы пикап оставался в хорошем состоянии, раз в полгода проводил техосмотр, всегда держал бак полным и возил в кузове дополнительную канистру бензина, на всякий случай.Второй день наказания Бена провёл так же, как и первый. Весь день он провел на улице в кузове пикапа и читал найденную там «Американскую трагедию» Драйзера. Книга принадлежала Рику, из неё всё ещё выглядывала фантик-закладка в том месте, на котором Рик остановился. Бен пока не дошёл до семьдесят пятой страницы, но быстро догонял. К вечеру Бен переместился на качели, заткнув уши наушниками, из которых ревели лиричные и депрессивные Placebo. Вообще-то подразумевалось, что он до конца недели подумает над своим поведением дома, а потом вернётся в школу и будет отбывать наказание после уроков, задерживаясь в классе для обязательного курса лекций по поведению. Полный отстой! Бену только не хватало дурацких бесполезных лекций.Задняя дверь дома открылась и из неё вышла Джордан, куда более свежая и здоровая, чем пару дней назад. Бен провожал сестру взглядом, пока Джордан не опустилась рядом с ним на качели. Тогда Бен вытащил из ушей наушники и нажал на паузу на стареньком, ещё с кругляшом кнопок, Айподе.— Уже слышала?— О драке? Да, конечно. Когда Линде позвонили, я была рядом, — отозвалась Джордан, вытаскивая из заднего кармана джинсовых шорт новую, ещё не распакованную, пачку сигарет и зажигалку. Волосы Джордан были заплетены в аккуратную косичку-венок, чего не случалось очень давно. Да и вообще вся Джордан как-то резко смягчилась, при том, что кулаки до сих пор были обмотаны бинтами, а на лице ещё заживали синяки. — Ему уже всё равно, как его называют, знаешь? Ему и в живом состоянии всегда было наплевать.— Это нечестно, — помолчав, отозвался Бен. Голос в последнее время у него стал хриплый и тихий. Иногда пугающий самого Бена.Подул ветерок, растрепав и без того растрёпанные волосы Бена. Где-то слышались голоса, бибикали машины, в доме болтал телевизор, громкость которого была вывернута почти на максимум, потому что по спортивному каналу шла прямая трансляция матча Лейкерс против Атланта Хокс. Мик, ярый поклонник Лейкерс, старался не пропускать ни одной игры.— Что нечестно? — спросила Джордан, сделав затяжку. Пачку она метко забросила в кузов Доджа. — То, что тебе наказали, не войдя в положение, или смерть Рика?Два месяца они избегали этой темы. И вот сейчас, наконец, она всплыла. Бену совсем не хотелось разговаривать. Он хотел заткнуть уши и растворится в сером мире Placebo.— Как насчёт прогуляться? — спросила Джордан, неловко шаркая ногой по земле. — Мне надо в 7-11 за тампонами. Линда в курсе, что я ушла. Идёшь?Бен молча спрыгнул с качелей и подал руку Джордан. Предложение звучало как перемирие между ними, поэтому Бен согласился. Они перелезли через забор и, оказавшись на улице, побрели в сторону круглосуточного супермаркета.— Где ты была? — спросил Бен, по дороге пиная мелкие камешки.Они прошли мимо дома бывшего парня Джордан, из вежливости помахав его родителям, выгружающими покупки из машины. Им навстречу шла группа детишек с клюшками и роликами на перевес. На соседней улице престарелая кошатница мирно выгуливала своих семерых котов на шлейках. Бен даже позавидовал, какими послушными были питомцы.— В основном у Даниэлы, — отозвалась Джордан, отдавая пас Бену. Даниэлу Бен знал, единственная оставшаяся до конца подруга детства Джордан. Даниэла часто тусовалась у них дома и, кажется, даже одно время была влюблена в Рика. Правда, потом перевлюбилась в кого-то другого и с Риком она осталась друзьями.Бен остановил камушек, который они перебрасывали друг другу и запульнул его на газон Смитов, вредной супружеской паре, вечно чем-то недовольной.— Но подралась я с Йо-Йо, — продолжила Джордан. Про Йо-Йо Бен тоже знал и не особо его жаловал. И не понимал, как такой скользкий тип, профессиональный аферист, как Йо-Йо, вскружил голову Джордан. Они встречались около года, но, видимо теперь расстались. — Не страшно. Он больше не полезет к нам.Вид у сестры стал мрачный. Что-то дерьмовое произошло между ней и Йо-Йо, но, Бену, конечно, никто ничего не рассказал. Бен решил её чутка развеселить. Идя по тротуару, они толкались и пинались, обсуждая новый сезон Доктора Кто и смеясь при этом.— Я соскучилась по тебе, Бенни, — мягко произнесла Джордан, заключая Бена во внезапный объятия.Они стояли посреди парковки у 7-11. Вокруг — здание супермаркета, пару машин на стоянке, белая разметка, блестящая в свете заходящего солнца, несколько покупателей, выходивших из магазина с набитой до краёв тележкой. Бен вспомнил, как они все втроём с Риком целый день катали друг друга в такой тележке, а потом весь вечер купались и строили на время замки из песка на пляже.— Не уходи больше, пожалуйста, — шепотом попросил Бен на ухо Джордан. Почему-то ему казалось, что никто не должен слышать, о чём они говорят. — Если уйдёшь и ты, я не знаю, что буду делать.— С тобой всё будет в порядке, — так же тихо ответила Джордан. Бен не был так уверен. — И да, я слышала про команду и твои оценки. Надо приходить в себя.— Какой в этом смысл?— Я знаю, о чём ты думаешь. И да, ты прав. В школе нет особого смысла. Но сейчас ты должен сосредоточиться на чём-то, чтобы не погрязнуть в горе. Как насчёт сделки? Ты доучиваешься в школе и пытаешься найти что-то имеющее смысл, а я закончу колледж? И дальше мы будет делать, что захотим, а?— Подожди, колледж? — Бен удивлённо вытаращился. Это что-то новое.— Да, придурок, я собираюсь подать документы в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса. Летом у них будут вступительные, и мне надо подготовиться. Так что мы теперь делаем домашку вместе. И я уже договорилась с репетитором.Джордан отвернулась от Бена и зашагала в сторону супермаркета. Немного погодя, Бен двинулся за ней. Если уж Джордан решила изменить свою жизнь, может и у него получится вернуться в то время, когда не надо было всё время ожидать какой-то катастрофы. Да, Рика больше нет, но у него осталась Джордан, а ещё были Мик и Линда. Их любовь стоила того, чтобы взять себя в руки и прожить хорошую жизнь. Бен глянул на темнеющее небо и по-настоящему улыбнулся впервые со дня смерти Рика. Они там, — его брат и родители, — они присматривают за ними оттуда. А значит, Бен должен вести себя так, чтобы они гордились им. Бен пообещал себе вернуться к своему прежнему «я» и пошел внутрь магазина, намереваясь прихватить тортик Линде.