7. (1/2)
Пожалуй, за всю карьеру, что длилась буквально с младенчества, Антон не привык к одной вещи — вставать в чёртовы пять утра. Ну кто вообще такой козёл, который это придумал?!
— Сраный будильник! Хрен ли ж ты так рано звенишь! — ноет Шастун, стараясь выключить эту адову машину.
— Говорят, кто рано встаёт — тому Бог подаёт, — сонно отозвался Бортник, приподниаясь с кровати.
— Я атеист, — спокойно кинул парень и побежал в сторону ванной, — А ты лох, пока-пока! — он помахал все ещё спящей физиономии друга рукой и помчался на выход.
— Антон, блин! — кричит фигурист и кидает в, скрышегося за дверью, друга, — Засранец!
В целом, всё как всегда. Самое обычное утро, самого обычного дня. Осталось пережить тренировку, потом ещё одну, ещё и ещё…
— Сегодня тест по английскому, — на пробежке сообщил один из одноклассников Антона, который в этом предмете был на полном дне.
— It's really a good news! — Шастун натягивает улыбку буквально на пару минут, а потом возвращается к бегу, — Не ссы, прорвёмся.
— Ну да. Тебя то Арсений учил. Со своими Миланами, Лондонами… Повезло-о-о… — тянет тот самый одноклассник, своими словами заставляя Антона остановиться.
— Если бы ты знал, как я его учил… — тянет Шастун, а потом получает подзатыльник.
— Какого стоим, Антон? — рядом встал и Арсений, стараясь вернуть дыхание в норму,— Задыхаться начал?
— Да нет… — пожимает плечами парень, вбирая в лёгкие побольше воздуха, — Одноклассник смутил со своим английским.
— У тебя с ним какие-то проблемы? — Попов в изумление выгибает одну бровь, а руки складывает на груди, — Тебе с ним помочь?
— Не-не-не! Не надо! — истерично кричит Антон, явно не желая прощаться с последними ценными часами сна. Да и, зная Арсения, которому не нравится абсолютно всё, парень уже заранее прикидывал, что будет происходить на этих «уроках». А проводить ещё больше времени с человеком, о котором постоянно думаешь равно самоубийству.
— Ну как хочешь, — пожимает плечами мужчина, а потом ведёт подростка к началу дистанции, — Но бежать придётся с самого начала, дорогой мой.
— Давайте не надо… мне ещё материал повторять, — взмолился младший, который ясно знал — не сдаст английский, и Арсений чечетку станцует на могиле парня. После собственноручного убийства своего ученика, естественно.
— Тогда вечером будешь бегать до тех пор, пока мне не надоест. Ясно? — хотя… в гробу Антон будет лежать при любом раскладе. Но сейчас ему остаётся только утвердительно кивнуть, чтобы не нервировать старшего ещё сильнее. Но, для злого человека, у Попова сейчас слишком довольный вид, — Я хочу услышать слова, Антон.
— Да. Я понял, — наконец выдал парень, а потом приподнял голову чуть выше, — Можно я пойду? На завтрак опаздывать нельзя, сами же знаете.
— Иди. До тренировки, Антош.
***</p>
Шастун, в который раз чувствуя себя каким-то мошенником, ложечкой подливал мёд в свою чашку с чаем.
А мимо, вальяжной походкой и с широченной улыбкой на губах, которая являлась не более, чем лицемерной маской, проходил никто иной, как Арсений Сергеевич. И, естественно, все с ним здоровались, натягивая и на свои лица счастливую улыбку.
— Чё ж он такой актёр то…— уныло ноет Антон, потягивая свой чай, — Вот тебя этому Арсений научил! Ты такой чемпион, потому что тебя Арсений учил! Ты так танцуешь, потому что тебя Арсений научил! Афигеть, Арсений такой добрый, красивый и крутой! Тьфу блин, — размахивает ложкой парень, показывая всю степень своего возмущения, пока случайно ну попадает этой самой ложкой по шее того самого актёра-Попова.
— Антош, ты с луны упал? — безмятежно спрашивает мужчина, но на самом дне его глаз бушует самая настоящая буря, которая ближе к вечеру обрушится на самого парня,— Не махайся ложкой по всей столовой, окей?
— Да, Арсений Сергеевич, — поникнув, согласился Антон и вернулся к своему чаю.
День не задался явно. Уже страшно, что будет дальше.
— Сегодня меня не станет, — подвёл итог Шастун, ложась на стол, — Он меня убьёт. За все мои грехи. Просто возьмет и…
— Убьёт. Мы поняли, — прервал размышления Антона Лёва, — Не повторяй одно и то же тысячу раз, у меня хороший слух, — всё же возмущается он, а потом, сменив злость на милость, решается погладить мягкие волосы друга, — Ладно, не грусти. Ничего он тебе не сделает.
— Ага. Только я пробегу километров двадцать. И это после того, как я отбатрачу весь день на катке, часов так до одиннадцати, — парня несёт, и Лёве это видно. И Арсению это тоже заметно, что и пытается показать Бортник, но, опять же, Шастун его не слышит, — Если вычесть то, что он выпорет меня своей сраной укзакой, нагнув над бортиком, — он откидывается на спинку стула, а головой упирается в чужой торс и видит перед собой своего родного тренера, который стоит, подняв брови вверх.
— По поводу бортика и указки — хорошая идея, согласен. Обязательно её опробую, Антош, — он наклоняет голову вбок, а на губах растягивает более широкую улыбку, — Как думаешь, твоя жопка переживёт?
— Да Арсений Сергеевич! Вам мама не говорила, что подслушивать плохо! — едва не кричит парнишка, — И это…забудьте, что было, вот…
— Во-первых, подслушивать — это когда дело не касается тебя. А меня оно касается очень сильно, — мужчина загнул один палец и перевёл взгляд на Бортника, который в этот момент робко кивнул, — А во-вторых… А почему бы и нет? Но, так уж и быть, не сегодня.
— Фу-ух… Спасибо, Арсений Сергеевич, — облегчённо произнёс Шастун, но его мечты разбились о суровый лёд.
— Нагну я тебя не сегодня, а через пару годиков. А по заднице ты получишь. Сам знаешь, за что, — уже безэмоционально сказал старший и быстро покинул столовую.
— Ну всё. Теперь мне точно конец, — трагично заявляет мальчишка, стараясь заглушить панику чаем.
— Надеюсь, что ты вернёшься хотя бы к утру…
***</p>
На контрольной по английскому Антон чувствует себя крайне уверенно. По крайней мере, если сравнивать с душевным состоянием своих одноклассников. Как никак, а семестр скоро закончится — буквально через пару-тройку недель. А сейчас стоит отдаться учёбе.
«Да… Арсений меня придушит, если я напишу не на пять…» — проносится в мыслях у парня, из-за чего, он машет головой, собираясь с мыслями, но мысли меняться не хотели. И, вместо того, чтобы думать о тесте, Шастун увлекается слишком похабными мыслями о своем учителе.
А потом, парень покраснел до цвета варёного рака и упал лбом на парту, заставив почти всех присутствующих обернуться на этот грохот.
— Шастун, с тобой все в порядке? — отвлекается Добровольский, в поле зрения которого попали только красные уши. — У тебя жар?
— Душно тут… немного… Можно я выйду, да? — быстро просит парень и практически бегом выходит из кабинета. А потом направляется в сторону туалетов, чтобы умыться и привести себя в порядок, — Так… сейчас я вернусь и доделаю тест. И всё будет хорошо. Да. Всё будет хорошо, — он поворачивает кран сторону холодной воды и, не щадя ни своего лица, ни одежды, разбрызгтвает её на себя.
И только тогда, когда цвет антоновской кожи становится светлым, парень покидает уборную и снова идёт в кабинет.
— Всё в порядке? — шепчет Лёва, явно беспокоясь за друга, — Ты какой-то… странный, что ли.
— Потом расскажу, — кидает Шастун и возвращается к тесту, — «Простое или перфект… Вот в чем вопрос…» — советуется с собой подросток, в сотый раз перечитывая предложение, — «Ладно, Бог с тобой. Пусть будет простое. Авось верно…»
Антон обводит ответ к последнему заданию, и в этот самый момент звенит звонок, оповещая учеников о том, что пора сдавать листки и чесать на тренировки. Ибо, английский — последний урок в расписании.
— Ну что, как работа? — интересуется Лёва, обхватывая руками лямки рюкзака, — Лично я запа-а-арился…
— Я застрял только на одном задании, — честно признается парень и, скинув с плеч рюкзак, направился в сторону общежития. — Пошли, нам ещё переодеться надо.
— А че ты такой красный то сидел? Как краб… — парнишка говорит с неким удивлением, глядя прямо в лицо друга, — Никогда тебя таким не видел…
— Ой… Ты будешь в шоке. И мне надо… — Антон сложил два пальца вместе, слегка согнув их в противоположные стороны, показывая то, что хочет закурить.
— Окей. Но ты расскажешь, понял, да? Да? Да-а-а? — Бортник играет бровями, а потом смеётся с того, как же, наверное, глупо выглядит со стороны. Но какая нафиг разница?
— Расскажу, расскажу.
И всего через каких-то десять минут, Шастун уже натягивал леггинсы и кофту из эластичной ткани, в сумку закинул коньки, а в руки взял пачку сигарет с зажигалкой и счастливый, довольный почесал на выход.
— Я так понял, ты будешь обедать? — спрашивает мальчишка у Лёвы, который намеревается повернуть в сторону столовой.
— Ага. Тебе бы тоже не помешало, так то, — причитает он, намекая на то, что Антон нормально не ел с последнего дня поездки,— Ладно, я побежал. Жди на нашем месте.
До тренировки ещё минут тридцать-сорок, так что время есть. Даже много.
На улице ещё нет снега, но холод уже ощущается, кусая за плохо закрытые участки тела. Но Антона это мало волнует. Сейчас есть только он, старый каток и много воспоминаний.
Щелчок зажигалки, и первая сигарета уже оказывается во рту мальчишки, заполняя собой все мысли. Правда, всего на пару секунд.
Арсений ведь стал себя так вести с Антоном лет шесть-семь назад. Может, чуть больше. Но это не играет особой роли.
Раньше были поездки, безграничная поддержка, забота… А потом этого резко не стало.
В один прекрасный день мужчина вдруг стал слишком холодным. Причём, только с Антоном, Лёвой и Оксаной Александровной, а если в кратце — с Шастуном и его окружением. А с остальными он все ещё был человеком-настроением, который вечно улыбается и дарит окружающим радость.
— Тебе повезло! Тебе же Арс попался! Он крутой тренер. Сам ведь совсем недавно был фигуристом!
— Да ты везунчик! Ты едешь на Чемпионат России! Хотя, чего можно ожидать? Тебя же Арсений тренирует!
— Неудивительно, что ты знаешь английский. Арсений же возил тебя и возит до сих пор в разные страны на соревнования!
— Антон Шастун! Восходящая звезда в фигурном катании!
— Задолбали, — рычит парень, с силой ударяя ни в чем не повинную скамейку, которая просто оказалась под ним, — Да если бы вы только знали, что такое четырёхчасовой сон семь дней в неделю и редкий отдых! — Шастун старается успокоиться, делая глубокую затяжку, но помогает так себе, — А отсутствие родителей, а?
— Тош, ты в порядке? — неожиданно для Антона, рядом приземлился Бортник, в руках у которого было две полные бутылки воды, — Что случилось?
— Бесят, — коротко, а главное — ёмко. Ну а зачем тратиться на бесполезную драму, которая не нужна вообще никому? Верно — нахер надо, — Почему все считают своим долгом высказать мне то, что я везунчик? Почему все думают, что быть мной круто лишь потому, что я еду на Чемпионат России? Или то, что я много где побывал? Почему никто не хочет знать этому цену? Не знает мотива? Почему, Лёв?
— Потому что они дурачки, — парень аккуратно поглаживает друга по голове и плечам, стараясь подарить хотя бы часть той заботы, которую Антон не получил раньше.
— Они ведь просто занимаются. В своё удовольствие, понимаешь? — парень поднимает взгляд, сталкиваясь с глазами сожителя.