4 Глава: Я Передумал, Мое Ментальное Здоровье Может Стать Хуже (1/2)

***</p>

Пока мы не вспомним, </p>

мы не сможем понять.</p>

- Э. М. Фостер</p>

***</p>

Томми проснулся от того, что чья-то рука накрыла ему рот, не стесняя дыхание в попытке задушить его - нет, его нос не был закрыт - но клаустрофобию он все-таки ощутил.

В панике он потянулся к ножу под подушкой, его сердце почти мгновенно ускорилось до ста восьмидесяти ударов в минуту. Он не зарезал схватившего его человека только потому, что в тусклом свете ночника - размещенного в углу комнаты по протоколу безопасности медблока - блеснули пурпурные глаза. «Что за...» - начал он.

«Тсс!» - прошипел Пурпуд, и когда Томми на секунду взглянул на своего друга, он понял, что тот был совершенно серьезен. Или, может, серьезно психически нездоров, поскольку Пурпуд потревожил его в слишком ранний час. «Нам нужно выбираться отсюда!»

«Что?» - шикнул Томми, когда Пурпуд осторожно убрал руку и поднял фазер - какого черта, откуда он его взял? - косясь в сторону закрытой двери. Взглянув на прикроватные часы, Томми обнаружил, что было около трех часов ночи по корабельному времени. «Что, блять, происходит, Пурпуд?»

Человек одарил его долгим, тягучим взглядом, говорящим тысячу слов, не произнося вслух ни одного. «Ты знаешь, как Яйцо повлияло на Бэда?»

«Повлияло?» - Томми потупил взгляд. «Подожди, а как же Туббо?» Он похлопал себя по груди. «Я ведь не злой, верно?»

«Это не влияет на тех, кому меньше двадцати», - сказал Пурпуд. Томми вздохнул с облегчением. «Туббо понял это, когда Эрет напал на него».

«Эрет ЧТО...»

«Заткнись!» - Пурпуд снова зашипел, зажав ему рот. Томми вздрогнул и уставился на него. «Они пытаются убить нас!»

«Кто?» - потребовал он, крепче сжимая свой нож. Эрет? Бэд? О, Боже, пожалуйста, только не Ники, он до ужаса боялся ее...

«Все они», - сказал Пурпуд низким голосом, и Томми прервал ход своих мыслей, чтобы взглянуть на друга. «Весь гребаный экипаж. Все до единого».

Томми пристально глядел на него, и Пурпуд уставился в ответ. На лице его лучшего друга читалось отчаяние: отчаяние, печаль и безысходность. «Что нам делать?»

«Дриста, Лани и Туббо в убежище», - сообщил Пурпуд. «Я встретился с ними и вызвался забрать тебя, пока Ники и Понк не вернулись с их маленькой злодейской встречи в столовой с Яйцом».

«Яйцом», - повторил Томми.

«Оно выросло почти до трех метров», - сказал Пурпуд, и от этого заявления по спине Томми пробежала холодок ужаса. «А теперь пошли - нам пора!»

Томми поднялся на ноги, плитка холодно прижалась к его босым ногам. «Куда?»

«В комнату», - ответил Пурпуд. «Нашу комнату».

Томми сглотнул, вспомнив о холодном металле, рукопожатии и обещании умереть вместе в самом конце. «Хорошо».

«Ты должен...»

«Пурпуд, клянусь всеми гребаными Богами в этой чертовой вселенной, если ты скажешь мне бежать вперед и оставить тебя позади, тебе лучше заткнуться и следить за собой», - огрызнулся он.

Пурпуд замолчал. «Тебе тоже не мешало бы следовать своему же совету», - сказал он, щелкнув фазером. Томми увидел, как оружие переключилось с режима ”убить” на ”оглушить”. В голове возникла мысль, не столкнулся ли Пурпуд с кем-нибудь в коридорах, чтобы добраться до Томми, и не убил ли кого.

Он так и не успел спросить, когда Пурпуд вывел их в тускло освещенный коридор. Никто из них не говорил, в коридоре были только они и изредка мерцающий свет.

То, что было его домом, превратилось в оживший фильм ужасов.

Не осознавая того, он затаил дыхание, пока рука Пурпуда не опустилась ему на плечо, и он чуть не выдал их криком во всю мощь своих легких. Здесь покоится Томми Иннес, убитый его же друзьями. Как неловко.

Послышались шаги.

Пурпуд и Томми нырнули за ближайший угол, и уже оба затаили дыхание, молясь, чтобы идущий человек прошел мимо - кем бы он ни был. Это не могла быть Дриста, ведь она ходила как Дрим: легкими шагами, тщательно выверенными; или Лани, поскольку у нее каждый третий шаг слегка проскакивал; и это точно не был Туббо, чьи шаги были более тяжелыми, выдавая его каждое следующее движение.

(Когда он только научился различать походки своих друзей?)

От недостатка кислорода зрение Томми помутнилось, и рядом с собой он увидел красное лицо Пурпуда - краснее, чем должно было быть, даже несмотря на весь стресс и тревогу, которые возникали с осознанием того, что твои друзья и семья пытаются убить тебя.

Пурпуд сдался первым, испустив хриплый вздох, прежде чем потерять сознание, и шаги в пяти метрах от них прекратились. Руки Томми дрожали, а лицо Пурпуда застыло в решительности, прежде чем он высунулся из прикрытия, поднял фазер и нажал на курок. Свистящий гул наполнил воздух, а затем раздался вздох и грохот упавшего тела.

Его сердце остановилось.

«НЕТ!» - закричал он, выпрыгивая из-за угла.

Пурпуд протяжно зашипел и схватил Томми за руку. «Бежим!» - крикнул он.

Томми в ужасе уставился на скорчившееся на полу тело Ханны, черт побери, Роуз; ее крылья были слегка вывернуты в положении, которое могло их вывихнуть, если не сломать - табу среди Элитрийцев. «Ты убил ее!»

«Нет!» - отрезал Пурпуд. «Я только оглушил ее, но каждая собака на корабле слышала это, и нам нужно валить!»

Томми доверил Пурпуду свою жизнь. Однажды ему пришлось это сделать, и он сделает это снова. Каждый, черт возьми, раз.

Он набрался храбрости и помчался вслед за Пурпудом по коридорам.

Еще дважды они встречали людей - Финна в первый раз и Харви во второй - и оба раза Томми видел, как они поднимали свои фазеры, только чтобы промахнуться - и оба были полны решимости убить - он понял это, когда почти попал под удар, почувствовав жар от выстрела, опалившего его драгоценную униформу. Пот стекал по лбу, по спине и шее, везде и нигде; и все, кого он любил, пытались убить его...

«ДАВАЙ!» - Пурпуд закричал, и Томми, мотнув головой, оглянулся через плечо и увидел, как два преследователя метнулись за ними, ожидая их осечки, их провала - и это был полный провал, какой-то ужасный кошмар - должно было им быть, потому что ничего подобного не могло происходить на самом деле.

Он врезался в твердое тело и рухнул наземь, нож отлетел в сторону, и, ругнувшись на Пурпуда, он едва осознал, что человек, в которого он врезался, был выше и стройнее, с каштановыми волосами и...

Томми поднял голову и уставился в кроваво-красные глаза Уилбура Саута. Карие глаза цвета кофе, которые он успел полюбить и узнать, исчезли; их заслонила багровая пелена, окрашенная, как он понял, в тот же оттенок, что и скорлупа Яйца.

Пурпуд остановился впереди, но его взгляд устремился мимо Томми и Уилбура к двум противникам, которые теперь настигали его - о, Боже, это были Фанди и Спайфи, - он вытащил фазер и нырнул за металлический лист в коридоре, чтобы выстрелить в них - паля оглушением против выстрелов на поражение.

«Уилбур», - позвал Томми - нет, умолял. Умолял.

Губы Уилбура изогнулись в улыбке, не похожую на его, абсолютно не похожую - в ней скрывались ненависть, ярость и победа, слитые воедино, и Томми никогда не видел такого выражения на лице брата, обращенного на него. Его взгляд переместился с Томми на что-то на полу, и через несколько мгновений Томми понял, что это было.

Нож, брошенный им.

Они оба молнией кинулись за ним: Уилбур с рычанием и желанием убить, а Томми с бешено бьющимся сердцем, потому что он не мог спасти себя, Пурпуда и Уилбура, пытаясь отбиться от того, кто приходился ему братом - того, кто в буквальном смысле намеревался вонзить ему нож в спину.

«Томми Иннес», - прорычал Уилбур. «Ты должен стать одним из нас».

«УБИРАЙСЯ ИЗ ЕГО ГОЛОВЫ, УБЛЮДОК!» - закричал Томми, слюна летела изо рта, и он был рад, что сражался именно с Уилбуром, потому что все его уроки с Техно, а иногда и с Дримом, и даже избиения Дристой помогли ему выбить нож из рук Фантома и отскочить в сторону, увернувшись от палящего фазера, направленного прямо ему в голову. Он набрал скорость, от которой заболела грудь, и добрался до Пурпуда, на лице которого показалось облегчение, отчего почти забылось, что все эти месяцы назад они заключили договор о двойном самоубийстве.

«Я уже пытался», - прошипел Пурпуд. «С Понком и Пунцом. До них не докричаться».

«Что?» - воскликнул Томми. «И ты просто сдашься?»

Пурпуд ответил не сразу, подняв фазер, чтобы выстрелить, и Томми увидел, как Уилбур растворился в воздухе в тот момент, когда оглушающий снаряд должен был пройти через его грудь. Вместо этого он пролетел через пустое место, где он был, попав прямо в грудь стоявшего на линии огня Фанди.

Он рухнул словно тряпичная кукла, его лицо беспорядочно шлепнулось о металлический пол, и Лис присоединился к Спайфи, которого Пурпуд уже оглушил. Томми очень повезло, что он дружил с парнем-не-злодеем, который был одержим идеей совершенства, поскольку и Фанди, и Спайфи были просто ужасны в стрельбе по сравнению с ним - что было справедливо, ведь первый был транспортным инженером, а второй - техническим специалистом.

Он выдохнул.

Руки обхватили его горло. Ослепительная боль заполнила его голову, когда его с силой приложил к стене вновь появившийся Уилбур Саут - его лицо кипело яростью, почти как у бешеной собаки. Томми был смутно уверен, что изо рта у Уилбура также шла пена, но не мог утверждать это наверняка.

Во всем этом должна была быть скрыта какая-то шутка. Может быть, это был какой-то больной розыгрыш, и все были в нем замешаны.

Должно было быть так, потому что это не могло быть реальностью.

Руки крепче сжали его горло, и Томми вцепился в руки Уилбура, задыхаясь и брыкаясь, не находя ничего, кроме всеохватывающего давления на шею, когда из него буквально выжимал жизнь тот, кого он считал семьей - и не было никакого осознания, ни отшатывания назад в ужасе, ни изменений в выражении лица Уилбура - потому что он не мог выбраться из этого.

И, может быть, Пурпуд был прав, что не стал пробовать со своими братьями.

Авиан в нем завывал, бился в его сознании, требуя выпустить ему наружу, остановить сердце Уилбура, сделать что угодно, только не допустить этого, но Томми не мог заставить себя причинить боль своей семье.

Вскользь он подумал, не наблюдал ли Уилбур за экраном красных глаз, не в силах сделать ничего, вынужденный смотреть, как он собственными руками убивает своего младшего брата.

Затем послышался крик Пурпуда, брызнула кровь, и Уилбур завыл - на его плечо легла рука, не принадлежавшая Уилбуру, и он снова побежал - побежал от Фантома, из спины которого торчал нож; нож с зеленой рукоятью, подаренный давным-давно. Нож, который выпал из его руки и был подобран только для того, чтобы нанести удар в спину его друга.

Томми пытался дышать и бежать, но Пурпуд не давал отставать, пока они не оказались перед дверью, и он понял, что летит по спирали куда-то в ужасное место - туда, куда он не скатывался со времен приступов паники после смерти Ранбу, а потом двери открылись, и раздались голоса двух девушек и одного мальчика - он узнал их, но не мог их разобрать, и на стенах сверкали огни чего-то, что он смутно опознал как антифантомную мембрану - хорошо, это не позволит Фантомам проходить сквозь стены, не позволит...

…не позволит Уилбуру убить его.

«Томми, ты должен выслушать меня».

Каждое воспоминание, которое он когда-либо связывал с кареглазым Фантомом, потеряли цвет и потускнели от ужасного, незабываемого воспоминания о кроваво-красных глазах и рычащей ухмылке на лице человека, который смеялся, ерошил ему волосы и тихонько пел под гитару в те ночи, когда они не могли уснуть.

Все до единого.

Исчезли мягкие карие глаза, их сменил злой алый цвет, горящий богоужасным огнем ненависти. Исчез его брат, его заменил монстр, который вовсе им не являлся. Исчез нежный взгляд, который Томми привык видеть на лице Уилбура, когда тот смеялся и пел. Исчезли песни, мелодии. Исчезли с рассудком его брата.

«Томми, мне нужно, чтобы ты дышал».

«Он не дышит…»

«Я знаю, я знаю...»

«Заставь его дышать!»

«Я не могу этого сделать, он не дает себе дышать...»

«О Боже, он собирается прикончить себя...»

Руки снова обхватили его горло, пальцы вдавливали синяки в щели на подбородке; пальцы, покрытые мозолями на окровавленных руках, некогда игравших на гитаре, и все это - вся сила, которой он обладал, была направлена на то, чтобы убить Томми...

«ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТОММИ ИННЕС, ТЫ САМЫЙ УПРЯМЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ЗНАЮ, И ЕСЛИ ТЫ НЕ ВДОХНЕШЬ В ЭТОТ ЧЕРТОВ МОМЕНТ, Я САМ ТЕБЯ ПРИБЬЮ!»

И Томми сделал один-единственный дрожащий вдох.