Часть 1 (1/2)

Главный холл Невермора наполняется разговорами учеников и редкими высказываниями сопровождающих их учителей. Подросткам не нужно проводить экскурсию до спален, ведь никаких изменений относительно соседства и вообще проживания введено не было. Ребята, порядком расслабившиеся после, пусть и не продолжительных, каникул не спешили снова погрузиться в течение школьной жизни. Это могло подождать до завтра. А сейчас — встречи с одноклассниками, с друзьями и обсуждение загадочной директрисы вместо воодушевленных рассказов о том, кто и как провел каникулы.

Только Уэнсдей была совершенно не заинтересована в подобных разговорах. Девушка молчаливо поднималась по лестнице, когда ее нагнала соседка.

— Ты видела, что она сделала с Аяксом, — потрясенная блондинка, обернулась назад, глядя туда, где совсем недавно попрощалась со своим парнем, после чего ей снова пришлось догонять подругу: Аддамс не остановилась и на мгновение.

— Уэнсдей эта женщина заставила Аякса заткнуться взмахом руки. Всего один взмах! И она теперь наш директор! — эмоции переполняли оборотня и она даже близко не пыталась их сдержать, не обращая внимания, насколько повысила голос. — Кто она вобще такая? Кто из изгоев может…

Синклер замерла так и не договорив, когда соседка, подняв руку, резко остановилась и развернулась к ней.

— Ты чего? — вновь заговаривает оборотень, удивленно уставившись.

Аддамс едва заметно хмурится, разглядывая свою руку, поигрывает в воздухе длинными тощими пальцами.

— Не так эффективно, но несколько секунд тишины — уже что-то.

— Ты серьезно? — Энид хмурится и поджимает губы, совсем недовольная трюком, который провернула ее необычная подруга. А уже в следующий миг ее брови резко подскакивают вверх, — Ты сейчас, что, пошутила?

Ответом служить привычное молчание. Уэнсдей вновь разворачивается, продолжая путь, только Энид успевает заметить слегка приподнятые уголки пухлых губ. Это вызывает ответную улыбку, ведь нечасто увидишь на «каменном» бледном лице Аддамс хотя бы намек на проявление эмоций. Но, кто сказал, что Синклер замолчит?!

— Прошло не так много времени, а я чуть не забыла, какая ты, — слова были сказаны без обид и упреков, скорее, просто мысли вслух сопровождаемые понимающей улыбкой. — Неужели тебя не впечатлила эта Беатриса?

— Беллатрикс, — поправляет подругу черноволосая, не сбавляя шаг. Занудность или же внимательность готессы остается незамеченной.

— Не хочется узнать, кто она такая и, к какому виду изгоев относится? Хрен с ним, с видом, — восклицает блондинка, — ты же видела, как она выглядит! А мне казалось, что нет никого мрачнее твоей семьи, — оборотень внезапно замолкает, застигнутая врасплох какой-то мыслью, и спешит ее озвучить, — Она твоя родственница что ли? — вопрос от чего-то звучит почти шепотом, но даже придушенный голос выражает весь спектр обуреваемых Синклер эмоций.

Девушки к тому моменту дошли до двери в свою комнату, а Аддамс уже поднесла бледную руку к ручке, но была остановлена предположением соседки. Нелепым предположением.

— Я знаю всех своих родственников и никакой Беллатрикс среди них нет.

— Значит, ничего нового, ты неизменно безучастна, когда речь не идет об убийствах и прочих жутких загадочных событиях.

Аддамс едва повернула голову и немного сощурилась, о чем-то задумавшись.

— Обсудим директрису, когда она кого-нибудь убьет.

С этими словами девушка, таки, открывает дверь и проходит внутрь комнаты. В ней ничего не изменилось: пространство по прежнему разделено пополам черной лентой; цветастая сторона соседки неизменно режет глаза и вызывает тошноту, а совершенно лишенная цветов, как в старых чёрно-белых немых фильмах, «радует» до неприятных мурашек ее обладательницу.

Черный чемодан и несколько сумок такого же цвета стоят у идеально заправленной постели, ничуть не нарушая минимализма. Радужная же сторона выглядит захламленной, несмотря на общий порядок в комнате. Пара чемоданов, несколько дорожных сумок разного размера небрежно свалены у кровати Синклер: очевидно сотрудник школы, которому «посчастливилось» притащить весь этот багаж порядком подустал и просто свалил все в кучу. Энид это ничуть не беспокоило, а вот Уэнсдей, скудно скривив губы в отвращении, поспешила отвернуться и заняться своими вещами.

Первым делом девушка решает разобраться с печатной машинкой: с тихим глухим стуком прибор приземляется на письменный стол. Уэнсдей тянется пальцами к застежке, как замечает на гладкой чёрной поверхности стола небольшой конверт черного цвета с надписью Правила Невермора, выведенной идеальным каллиграфическим почерком. Она берет письмо в руки и уже собирается распечатать его, когда слышит возглас подруги. Она оборачивается, не так из любопытства, как из желания прекратить шум.

— Что это за хрень? — Синклер едва не плакала держа в правой руке радужный конверт и испуганно пялясь на предплечье левой. Взгляд голубых заметался от предплечья к соседке и обратно. — Уэнсдей, посмотри на это! — светловолосая подошла к черте и протянула левую руку.

Аддамс поджала губы, но все же подошла, чтобы посмотреть, что напугало подругу, а, когда ничего необычного не обнаружила, закатила глаза в раздражении.

— Твои шутки так же плохи, как и вкус в одежде.

— Я не шучу, Аддамс, — всхлипывает девушка, — Эта Беатрис чокнутая, раз решила клеймить учеников гребаной тату. Как она вообще это сделала?!

— Какой тату, Энид? На твоей руке ничего нет, — Уэнсдей отмахнулась от соседки и продолжила то, на чем остановилась: вскрыла конверт.

— Нет, стой, — Синклер попыталась остановить ее, — как только я открыла свой на моей руке появилась эта чертова надпись. Кожу будто обожгло…

Аддамс не слушала. Как только она коснулась содержимого письма, ее собственное предплечье начало жечь. На бледном лице не отразилась боль, напротив, на пухлых губах даже появился намек на улыбку. Это продлилось доли секунды, как и жжение и едва напуганная соседка могла бы заметить. Любопытство «черно-белой» так же не было выражено, но она все же засучила рукав кофты.

Помни о правилах — красовалась на бледной коже надпись, написанная тем же почерком, что и на конверте.

Синклер наблюдала за действиями девушки за чертой, как загипнотизированная. Она в волнении смотрела, как брюнетка закатыват черный рукав, ожидая увидеть на практически белой коже такое же тату, как и на своей руке, но рукав был поднят, а кожа оставалась «чистой». Блондинка, будучи слишком взволнованной, наплевала на установленные границы в комнате и соблюдение личных границ соседки, перешагнула черую полосу и вцепилась той в руку. Ничего.

— Почему на мне есть, а на тебе — нет? — Возмущалась Синулер, крутя руку подруги, не обращая внимание на недовольство последней. — Ты же почувствовала жжение, я видела, что ты почувствовала, так почему…

Уэнсдей вырвала свою руку из когтистых ручонок оборотня и отошла на шаг назад.

— Очевидно же, что надписи видят только их обладатели.

— О… — Энид пришла в себя после слов подруги и, пусть заторможено, но покинула чужую территорию. — Мне теперь еще интереснее, кто такая эта Беатрис.

— Беллатрикс, — в очередеой поправляет Уэнсдей, а затем таки достает содержимое конверта — небольшую карточку из плотной бумаги, щедро расписанную все тем же почерком.

С возвращением в Невермор.

Уверена, Вас не затруднит следовать ряду правил школы. В противном случае, Вас исключат. А правила просты: Соблюдать порядок общежития, который остается неизменным;

Посещать занятия без пропусков;

Не покидать территорию школы. Комендантский час с девяти вечера до пяти утра (!).