Белоснежка (2/2)
— Как не будем?
У бывшего демона отвисла челюсть:
— Ты собралась смотреть на это? Беспринципная фея, серьёзно?! Слушай, ты сейчас Инея сломаешь, он уже и так красный…
И не давая подумать ни секунды, Валтор впихнул смущённого принца в помещение, где лежало тело целительницы.И дверь закрыл, золотой человек!
***</p>
За дверью ещё пару секунд слышались возмущенные реплики Блум, но в конце концов Валтору удалось её заткнуть, чему Иней был благодарен.
В помещение было ужасно холодно, но ему было настолько жарко от смущения, что он не замечал этого. Прошёл к железному столу, на котором лежало тело, внимательно вглядываясь в родные черты лица. Пульс ускорился раз в десять наверное, ведь Иней опять подумал о том, что он сейчас должен сделать. Поцеловать её.
Поцеловать Лину.
Господи, ужас-то какой!
Сердце Инея металось в грудной клетке, видимо, не зная куда ему деваться в такой ситуации. Щеки то и дело вспыхивали ярко-алым, мигая как сумасшедший светофор. На лбу принца бешено пульсировала вена и появилась испарина. Иней не волновался.
Он реально боялся до жути.
Пытаясь успокоиться, Иней вздохнул и схватился за волосы.
— Эй, Иней!
«ГОСПОДИ, ЭТО ЛИНА?!»
Но это оказался Валтор.
— Слушай, когда закончишь, скажи, ладно? Просто тут все подтягиваются.
— Что?! И они знают, что я…
— Эта тайна умрёт вместе со мной и Блум.
Иней благодарно выдохнул. А то Ривен узнает и… Ну тут просто семейная хроника какая-то.
— Но ты побыстрее там…
Принц кивнул, собираясь с мыслями. Он снова посмотрел на мёртвое лицо феи Жизни, дабы утихомирить сердце.
Лина, даже не смотря на то, что мертвая, была прекрасна. Кофейные волосы водопадом спадали с плеч, форфоровое лицо выражало умиротворение. Даже и не сказать, что она мертва. Будто спит. Она все ещё была в том лёгком воздушном платье, в котором танцевала с ним на балу, а губы ярко алели, словно знали: принц её поцелует.
То, что она была мертва, труп трупом, его нисколько не смущало. Всё казалось, что она просто спит.
Глаза Инея то и дело возвращались к её губам, и он понимал, что поцеловать Лину ой как хочется. Она осталась вызывающе красивой, даже когда покинула этот мир. Иней осторожно провел кончиками пальцев по её бледной щеке, и с удивлением понял, что её кожа тёплая. Как будто она ещё жива.
Линино лицо было безмятежно и спокойно. Иней никак не мог подобрать сравнение к ней, к её милому лицу, аккуратным чертам лица, насыщенно кофейным волосам и таким манящим губам. Как ни кстати вспомнился день победы над Шаман. Тогда Лина только легонько коснулась его губ своими, это не было поцелуем. Но пережитое в тот день стерло из её памяти этот момент, Иней понял сразу. И ему почему-то было жаль.
Вкус солёной карамели навсегда запомнился Инею, будто он до сих пор сохранился на его губах.
А потом он понял. Белоснежка. Она как Белоснежка. Спит мёртвым сном.
И вот, сейчас, принц поцелует свою принцессу.
Иней решился и прильнул к её губам.
В тот же момент он почувствовал, как сердце Лины бешено забилось в груди. Она вернулась. Она вернулась к нему.
На него накатило волной счастья и радости, руки сами приподнял Лину над столом, а губы мягко целовали её.
Лина жива. Она жива!
Осознание колоколом било по разуму, Иней ликовал, его будоражило, и он был готов целовать её вечно. В голове крутилась одно: «Я люблю тебя! Люблю, моя принцесса!»
Болезнь лебедей быстро ушла, даже не напомнив о себе.
Иней неожиданно легко оторвался от губ Лины.
На душе было тепло и свободно. Принц улыбнулся. Грудь Лины размеренно поднималась и опускалась, показывая, что она дышит, она жива.
Он облизал губы. Солёная карамель.
Жалко конечно, что она не чувствовала его поцелуй, наполненный нежной, но горячей любовью, но Иней неожиданно понял: он подождёт. Он подождёт пока его принцесса не подрастёт.
Ведь это ЕГО принцесса. ЕГО Белоснежка.
Ну и пока ей тринадцать, а ему четырнадцать… Он подождёт.
Но он её уже безмерно любит, это Иней точно знал. И отступать от Лины не хотел. Не отступит!
Принц повернул голову к двери:
— Валтор! Она с нами.
Дверь открылась и внутрь хлынул поток людей. Винкс, Трикс, Специалисты, Чёрный Круг — все они.
Иней непроизвольно покраснел.
— Так она. Жива или нет? — потрясенно выдохнул Ривен, уже не зная что думать. Да и все остальные находились в таком же состоянии.
— Жива! — радостно воскликнула Блум, почувствовав, как Жизнь Дракона снова ярко пылает во Вселенной. — Жива, ребят!
Всё дружно улыбнулись.