Даймонд в беде (1/2)
— Значит, так и должно быть? И булькать тоже?
— Да, это нормально!
— По моему, оно щас взорвётся…
— И что?
— И то! Учитель и двойка в дневник стоят в полуметре от нас.
(один из уроков химии, о котором Лина вспоминает с улыбкой)
*** </p>
Сердце феи Жизни мгновенно ушло в пятки.
Белинда опреденно знала о её присутствии здесь, на планете Даймонд, в королевском дворце, именно в этой комнате Инея.
Вопрос только, откуда?!
Какие такие силы помогли ей вычислить Лину?!
Белинда недовольно поцокала языком и притопнула ногой:
— Ты ослушалась приказа принца Инея. Как нехорошо. Ты же понимаешь, что за незаконное проникновение во дворец на бал, придётся тебя наказать? И мне совсем не хочется этого делать… — она притворно вздохнула.Ее голос стал жёстче. — Хотя кого я обманываю. Мне обсалютно плевать, какое наказание ты понесешь, однако так сладка мысль, что именно мне выбирать, как тебя пытать. Спасибо, конечно, за то, что исцелила моего никчемного жениха, который по воле случая обрек себя на болезнь лебедей. Знаешь, а ведь он так скучал… Вот и скажи мне, ЛИНА, как ты умудрилась без всяких усилий охмурить малодушного принца, ммм? Что в тебе есть такого, чего нет во мне?
Лина поняла, что прятаться бесполезно и показалась над кроватью. Её взгляд конечно выражал полное недоумение и шок, но она сурово нахмурилась:
— Как ты узнала, что я здесь?
— Очень просто. — жуткая улыбка расплылась по лицу Белинды. — Огрон так и не научил тебя скрывать душу.
— Не было необходимости. — осторожно сказала Лина, делая шаг назад. Интуиция вопила во все горло, что пора делать ноги, а не то она влиплнет в ещё большие неприятности.
— Я все ещё жду ответ на свой вопрос, пока не начала пытать тебя, целительница.
Белинда хмыкнула, а в её глазах мелькнуло что-то новое, с дьявольщинкой и жестокостью. Лина недоуменно прищурилась. Что-то на лице Белинды было… Странным и совсем уж нечеловеческим. Не в смысле, что это был дьявольский оскал, хитрые глаза или сама поза превосходства. Лину панически била дрожь и мысли совсем не стремились её утешить, а наоборот, пробуждали много страха.
Пытаясь найти дефект лица Белинды, Лина даже не заметила, как та приблизилась к ней вплотную. Выйдя из омута мыслей, фея Жизни удивлённо отшатнулась, отошла назад и вжалась в противоположную стену. Она заметила первый тревожный знак. Белинда оскалилась.
И зубы у неё были далеко не человеческие.
Клыки. Острые, толстые клыки. Причём драконьи.
Радужка расползлась по всему глазу, зрачок вытянулся, но Лина наконец заметила второй сигнал, что пора бежать.
Глаза у Белинды неярко засветились, а потом с хлопком лопнули.
Лина подумала, что её вырвет, но этого не произошло.
Глазная жидкость ручьём текла по лицу Белинды, но та не обращала внимания, смотря в упор только на целительницу.
Глазницы озарились до ужаса знакомым жёлтым светом.
Волосы Белинды взметнулись вверх от непонятного холодного сквозняка, а Лина, с немым шоком наблюдая за этим, поняла, что если не свалит как можно быстрее, то её просто убьют.
Она попыталась сделать незаметный шаг к двери, но тут же бледная костлявая рука схватила её за запястье и жуткий, поту сторонний голос произнес:
— Куда же ты? Я хочу ещё понаблюдать за твоим страхом.
Фея-целительница всеми силами отрицала свое чудовищное, страшное и опасное предположение.
— Пусти! — сказала она, дергая руку.Сердце было на грани взрыва.
— Ну же, фея. Посмотри в лицо своему страху. Я хочу вновь увидеть твои глаза, полные ужаса. — Лина случайно опустила взгляд на тонкую руку, держащую её, и обомлела.
От кончиков пальцев вниз по руке Белинды спускались чёрные линии. Постепенно, но они разрушали нежную молодую кожу. Лина подняла голову и посмотрела на лицо Белинды.
У края губ виднелось чёрное пятнышко.
Собрав свою смелость, Лина свободной рукой провела по щеке мучительницы. На её пальцах остался маскирующий крем.
Теперь она ясно увидела правду, которую скрывала невеста Инея.
Почти половина лица, охватывая губы, была прогнившей, чёрной, со впавшим носом, сухой кожей…
Если бы Иней увидел это, то сразу бы понял почему его вырвало после поцелуя Белинды. И гниль её губ, была вызвана не отрицательными эмоциями, а разлагающейся плотью. Самой настоящей мёртвой кожей.
К горлу Лины подкатил удушающий ком, на ружу рвался крик боли, страха, отчаяния и чистой ненависти.
Но она его через силу сдержала.
Нельзя кричать перед врагом.
Нельзя показывать свои истинные эмоции. Нельзя бояться.
— Что ты такое? — сглотнув, спросила она.
— Я? — Белинда даже удивилась. Потом свободной рукой потрогала своё лицо. Её светящиеся глазницы приняли идеальную круглую форму. — Что… Что ты со мной сделала?! Утром были только губы! Оно сказало, что эффект временный!
Освободив вторую руку, она стала ощупывать лицо, потом она нащупала пустые глазницы…
— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! ЧТО С МОИМ ЛИЦОМ?! ГДЕ МОИ ГЛАЗА?! — закричала она на Лину, хотя та вовсе не была к этому причастна.
— ОТВЕЧАЙ!
— Я этого не делала! — ответила Лина, потихоньку обходя Белинду.
— ЧТО ТЫ НАТВОРИЛА?! — она буквально зверски завизжала, начала вырывать у себя волосы, выть, царапать лицо длинными ногтями до крови и причитала: — ГДЕ МОЁ КРАСИВОЕ ЛИЦО?!
Лина пребывала где-то между обмороком и явью, стараясь удержаться в сознании. И она наконец побежала. К выходу, к спасительной двери, лишь бы подальше от этой сумасшедшей.
Только её ладонь коснулась прохладной стальной ручки, как Белинда дёрнула её за волосы, опрокинул на пол и, нависнув над феей Жизни, процедила:
— Ты никуда не пойдёшь, пока не вернёшь мне мою красоту!
— Но я не забирала её! — возразила Лина, стараясь унять колотящееся сердце.