27. Everytime We Touch. (2/2)

— О, нет, только не говори мне.

— Ты сама мне говорила, что нужно делать.

Разумеется, Явик беззастенчиво пользовался своими способностями, как оказалось, не только на поле боя. Хотя результат того стоил.

— Почему ты этого раньше не делала? Сколько тебе лет? Сотня?

— Детские страхи, Явик. Обе мои родительницы были азари. Все детство боялась, что окажусь ардат-якши. Мама пугала меня ими в детстве, чтобы не убегала далеко.

Вместо очевидного вопроса он просто прикрыл глаза — Лиара даже не почувствовала, как Явик проник в ее разум, настолько умелым было его касание.

— Какие-то азарийские сказки. Генетическое заболевание, которое диагностируют только в подростковом возрасте? Ты сама-то в это веришь?

— Шепард с одной такой сталкивалась. Это монстры, Явик. Убийцы, рожденные от союза двух азари.

Явик не выдержал и присел, потирая лоб.

— Я не ученый, но это кажется абсурдом. Азари далеко не сразу вышли в космос и нашли другие расы. Послушать тебя, так в докосмическую эпоху все вы должны были рождаться монстрами. К тому же протеане хорошенько поработали над вашей расой.

Его улыбка была такой похабной, что Лиара не выдержала и лягнула его ногой — он легко поймал ее и прошелся пальцами по колену, а потом выше и выше.

— Не думаю, что протеанские ученые пропустили бы такой дефект. Мало того, подозреваю, что это не болезнь, а способность, присущая всем азари от рождения, которая либо проявляется, либо нет — иначе не нужно было бы ждать подросткового возраста, хватило бы простого генетического теста.

Лиара задумалась — его аргументы были просты и убедительны, мало того, лежали на поверхности. Почему же она сама не пришла к такому же выводу? Потому что привыкла, приучена была думать по-другому?

Его рука, ласкающаяя ее в низинах, мешала думать. Лиара уставилась в потолок, пытаясь сконцентрироваться на ночных демонах, мешающих спать по ночам, а не на пальцах, поглаживающих тонкую кожу вокруг самого чувствительного места ее тела.

— Представляешь, какое это грозное оружие, азари? А вы боитесь его использовать, и тех, кто наконец осознал свою суть, запираете в монастырях. Вместо того, чтобы усиливать свои способности, трахаетесь с инопланетянами и рожаете от них полукровок. Хотя тут у меня возражений как раз нет.

Его движения стали ритмичными и настойчивыми, и сконцентрироваться на чем-то другом стало невозможно.

— Когда-то вы были опасными морскими хищницами, плавающими в океанах, насыщенных нулевым элементом. Вы гипнотизировали своих жертв, и они сами шли в ваши цепкие лапки.

Явик положил ее руку на свою плоть, прося о ласке. Лиара стала поглаживать прихотливые изгибы его тела, все еще переваривая услышанное. Тот будто заметил ее отстраненность и сказал:

— В любом случае, я видел тебя, доктор Т’Сони. Я видел всю тебя изнутри, и ты прекрасна. Ты добра и справедлива, и ты отлично владеешь собой. Все, что ты делаешь — правильно. Я никогда не осудил бы тебя и я всегда буду рядом. Ничего никогда не бойся.

А потом он добавил еще три слова, которые вернули ее в реальный мир.

***

Шепард показалось, что их разговор зашел не туда:

— Кастис, что вы скрываете от меня и, тем более, от Соланы? Она же считается уже взрослой, если не ошибаюсь?

Кастис тоже начал не с того, с чего следовало.

— Мои дети выросли очень одаренными, Шепард. О Гаррусе ты и сама знаешь, а Солана с детства бредила звездолетами. Потом ее желание стало более осмысленным, и она работала над тем, чтобы ее мечта сбылась. Акробат с отменной реакцией и гений в математике. Она была в пятерке первых, когда сдавала экзамен в летную академию. И вот история повторилась — ее мать заболела, а Солана приняла решение остаться с ней.

Как раз в то время, когда они истребляли Коллекционеров. Шепард почувствовала неловкость, будто в ситуации была ее вина — в конце концов, это она поманила Гарруса за собой в очередной раз. А с другой стороны, не явись она тогда на Омегу, и жизнь ее любимого была бы еще короче.

— А потом моей жены не стало, и началась война. Солана сломала ногу при эвакуации, и мы оказались здесь. Чуть-чуть не дотянули до Цитадели.

— И хорошо, что вы остались здесь. Цитадель разнесло в щепки, а еще раньше все жители оказались во власти Жнецов. Выжили единицы.

Взаимным молчанием они почтили гибель миллионов разумных существ. Кастис продолжил — он сокрушался, что пилотом Солане теперь не стать: и возраст, и травмы.

— Старые глупые правила, Шепард. У турианцев кости срастаются плохо, когда-то такие повреждения и правда серьезно осложняли жизнь. Сейчас медицина шагнула вперед — а правила остались теми же. К тому же всегда есть кто-то, отстающий от тебя на полшага. Зачем перелопачивать законы, если можно взять другого. Несправедливо, обидно для нее, но что тут сделаешь? Солана восприняла ситуацию слишком болезненно.

Кастис неспешно двинулся к дому. Шепард хотелось задать вопрос в лоб, но это казалось ей невежливым.

— После исчезновения Гарруса и его показательного выступления на Омеге я сделал для себя выводы. Система бывает несправедлива. Ему сложно было это понять, и он поставил себя вне ее ради справедливости. В Солане я вижу ту же горячность, то же упрямство. Еще одна капля — и она тоже может пойти по кривой дорожке.

— И вы считаете, что скрывать от нее тяжелую правду — лучший выход?

— Нет. Я хотел бы рассказать вам обеим, поэтому мы идем домой. Не хотел бы повторяться, если ты не возражаешь.

— А что изменилось? Почему вы решились рассказать ей сейчас?

— Потому что сейчас рядом есть ты. Ты смогла удержать моего сына от многих опрометчивых поступков, значит, сможешь повлиять и на Солану.

Они спустились к дому, и дверь открылась.

***

Дверь открылась, и зашел очередной альянсовец, чтобы ее допросить — в однообразных повторяющихся диалогах не было ни смысла, ни логики. Лиара говорила только то, что они знали уже сами, и ни словом больше. В углу комнаты сидели два биотика, а ее руки были закованы наручниками за спиной. Как Лиара не старалась воспроизвести хотя бы простейший трюк, не могла без концентрирующего движения.

Напротив нее сидел невзрачный худой человек в форме, снова и снова спрашивающий ее о Шепард. А Лиара мысленно возвращалась к кораблю, который плутал среди звезд, и злилась на ситуацию. Она должна была лететь к нему, к Явику, а вместо этого тратит время на этих остолопов. Если бы она могла разозлиться как следует, кажется, тогда биотика прорвалась бы через невидимые барьеры условностей и Лиара была бы свободна.

Опять нудные вопросы. Она скрипнула зубами — да сколько можно? Лиара чувствовала, как пальцы щекотали холодные искры, но сделать толком ничего не могла. А потом пришла идея — решение, кажущееся, на первый взгляд абсурдным.

Она посмотрела на человека перед собой. Он был совсем рядом, так что даже физического контакта ей не потребовалось:

— Обними вечность.

Он был внутри ее перекрученного, вращающегося «я» — узорчатый тоннель, где тьма вокруг подсвечивалась визуальным ритмом небывалой красоты. Жалкий человечек из тех, кто работает, ест, спит, и вот в этом и состоит их жизнь — такая уникальная, такая единственная. Теперь Лиара отнимет у него душу.

Медленно она стала сжимать стенки тьмы, придушивая костлявого человеческого уродца. Кажется, он кричал, но слышала его только она одна. Лиара поглощала его силу, пила ее всласть, и неказистый силуэт внутри нее стал таять.

Лиара шла неторопливой походкой, оставляя за собой лишь пустые оболочки, исходящие кровью из носа и глаз. Все оказалось так просто и так приятно.

***

— Так, еще раз. Они что?

— Заодно, Шепард. Игра для отвлечения внимания Альянса. Пока Виктус невинно делает вид, что договаривается с мятежными турианскими колониями, те выкашивают целые человеческие миры по его же приказу. Вина за их исчезновение будет возложена на сепаратистов, если вообще до этого кому-то будет дело. В нужный момент Иерархия восстановит контроль, показательно «накажет» пару должностных лиц, переставив их местами.

— Этого просто не может быть.

— Это происходит прямо сейчас. Во имя благородных целей, несомненно, но c помощью совершенно неприемлемых методов.

— Запроси Иерархия помощи у Альянса — и тот не отказал бы.

— В оборонительной войне, разумеется. Но не в наступательной. Вы предпочтете героически быть уничтоженными через сотню лет в кровавой мясорубке с кроганами вместо того, чтобы принять сложное решение сейчас. Расчеты не врут, Шепард. Бомба уже наготове, и фитиль подожгла ты сама.

— Расчеты, расчеты… Я действовала исходя из ситуации на текущий момент! Я должна была остановить Жнецов любой ценой.

— Ценой будущего?

Шепард присела на край дивана: она начинала уставать. Солана молчала и только хлопала глазами — по ее внешнему виду было трудно что-то понять.

— За сотню лет может что угодно произойти. И жаль, что вы не отнеслись так же серьезно к угрозе Жнецов.

Она намеренно и совершенно несправедливо использовала это «вы», видя в Кастисе бездушную машину из правил и скепсиса, которая тормозила ее на всем пути: косный Совет, неповоротливая махина Альянса и Цербер, который мог бы стать надеждой человечества на лучшее, а стал ударной силой Жнецов, так и застряв в своих ксенофобских убеждениях.

Кастис молчал, будто давая ей выговориться.

— Это была бы другая война, по другим правилам и на других условиях. Не наша. Не моя.

— И ты планируешь просто отсиживаться здесь? Не похоже на ту женщину, которая трижды спасла галактику.

А что она планировала? Шепард закрыла глаза и прислушалась к себе. Судьба будто вела ее за руку, и все происходило именно так, как нужно. Она исполнит последнее желание Гарруса, но, черт возьми, что она может дать его ребенку? Ничего. Она едва может жить в его мире, а он не сможет жить в ее. В конце концов, Кастис сможет о нем позаботиться, а она…

Она исполнит свое последнее желание.

— Той женщины больше нет. Считайте, погибла под обломками Цитадели. Все, баста, я больше не воюю. Навоевалась уже.

При этих словах Кастис порывисто встал и вышел. Почему он так разозлился? От нее больше никто и ничего не вправе требовать. Шепард не успела раскрутить в голове эту мысль, как он вернулся — с тяжелой старой винтовкой, которую они брали на охоту.

— Не можешь воевать сама — учи воевать других, Шепард. Ты должна будешь отвести сына на его первую охоту, помнишь?

Он протянул ей тяжелое неуклюжее оружие, которое Шепард не могла удержать одной рукой.

— Я не могу ее взять. Это же ваше.

Кастис беззвучно рассмеялся.

— Думаешь, что я пользуюсь таким старьем? За кого ты меня принимаешь, за поехавшего умом деда? Это первая винтовка Гарруса, учебная. У меня есть Валькирия.

Кастис махом головы показал на несколько кофров, в одном из которых, по всей видимости, и дремала его Валькирия. Шепард опустилась на софу и бережно положила тяжелое оружие на колени, а потом не выдержала и в необъяснимом порыве прижала его к груди.

— Это много для меня значит, Кастис.

Кастис погрузился в свои заботы, а она продолжала сидеть, баюкая на руках старую винтовку и прислушиваясь к шуму дождя.