22. Игры разумов. (2/2)
Его ответ был коротким и торопливым: мы живы, все хорошо, будем у «Лериана» через пару стандартных суток. Потом Гаррус перечитал свое сообщение и отправил еще одно, а потом еще и еще, удивляясь, насколько сухо звучали в голове им же написанные строки. Он же чувствует совсем не это. Не беспокойство, например, а скорее, сводящий с ума черный шторм в груди, прошивающий все тело болезненными разрядами молний, который приходится гасить доводами разума, чтобы попросту продолжать быть эффективным. Получит ли она эти сообщения? Он не знал.
Продолжая копаться в инструментроне, Гаррус на автомате последовал за Вегой на камбуз, где тот наливал себе в стакан белую жидкость. Усилием воли он спрятал интерфейс, отправив, наверное, два десятка сообщений — одно другого безумнее, и налил себе протеиновый раствор, скорее, за компанию, чем от голода. Вега выпил стакан сладковато пахнущего напитка, с сожалением поболтал остатки в бутылке и прикончил их тоже, не утруждаясь перелить в стакан. Будто извиняясь, он сказал:
— Люблю молоко. Вкусное и форму позволяет держать.
— Молоко — это то, чем вы кормите детенышей? И ты продолжаешь его пить?
Вега выглядел озадаченным, он даже не знал, как лучше ответить.
— А ты что пьешь? Кровь летучих мышей?
— На Палавене такого разнообразия и изобилия по части еды как у вас никогда не было.
Из вихря взаимных колкостей Вегу вытащила Саманта, спустившаяся вниз перекусить. Она прижимала датапад к груди, задумчиво выбирая из немногих видов стандартных пайков наименее отвратительный на вкус. Когда на горизонте замаячил еще один изголодавшийся, Гаррус чуть не хлопнул себя по голове — он забыл пакет с одеждой в каюте Шепард. Придется снова за ним идти. Что же, лучше раньше, чем позже. Он оставил ребят одних.
Только дверь в каюту открылась, включилось аварийное освещение.
***
Саманта шелкнула магнитными захватами на ботинках и замерла. Сейчас она не разувалась даже ночью, ноги, казалось, вросли в тяжелую обувь.
В голове проносились тысячи мыслей, она пыталась их приручить и отсортировать, одна спорила с другой, мерялась приоритетами и всплывала вверх, если побеждала. Более утонченные способы мышления грозили снова опрокинуть ее на дно темного колодца, откуда Саманта с таким трудом выбралась.
«Я голодна. Толком не ела уже неделю. С тех самых пор.»
«На корабле авария. Атаки не было, это просто остановка двигателя.»
Ожидаемо, мысли о еде пошли на дно, а тревога за корабль и их общую судьбу всплыла наверх. Она почувствовала мягкое касание к своей руке и голос Джеймса:
— Саманта?
«Я доберусь. Я просто поднимусь по аварийной лестнице наверх, на свое рабочее место.»
«Мне страшно. Хоть бы он не уходил.»
— Я в порядке. Я доберусь.
Вега поспешил к лестнице. Саманта медленно побрела за ним, даже не пытаясь догнать. С непривычки магнитные подошвы было оторвать гораздо сложнее, чем если бы она была просто прижата к полу эффектом массы: сила была той же, а противодействовать ей приходилось исключительно мышцами ног. Она ослабела за эту неделю так, что с трудом брела, а шаги по пустому коридору отдавались искаженным, несинхронным эхом. Саманта поняла, что за ней идет Прастин, и встревоженный разум стал работать со следующей парой мыслей.
«Только бы не подходил близко.»
«Если бы он подошел ближе.»
Тезисы были равноценны, и мозг оставил их как есть.
«Я его боюсь.»
«Я его ненавижу.»
Ненависть победила страх, Саманта остановилась и спросила:
— Чего ты хочешь?
Титус Прастин сразу определил правильный ответ из своей сдвоенной пары. Правильный, нормальный, адекватный ответ нового члена команды, который хочет начать жизнь с белого листа.
«Я не знаю, что мне делать. Куда идти? Где мое место на чрезвычайный случай?»
«Я хочу, чтобы ты снова легла со мной. Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня.»
— Ты так и не рассказала мне о порядках на корабле.
Да, не рассказала. Саманта неделю избегала выполнять поручение коммандера. Откладывала на потом, а потом становилось все сложнее за него взяться. Она с головой погрузилась в анализ данных из захваченных блоков памяти, будто ее это оправдывало.
— Ты временно зачислен как рядовой. Всем солдатам нужно дожидаться распоряжений в грузовом отсеке.
Это был правильный, нормальный, адекватный ответ помощника капитана. Прастин не торопился спускаться вниз. Но и ей он не позволял этого сделать, уцепившись за поручень так, что пройти Саманта не могла.
Он это заметил и растерялся.
«Я хочу, чтобы ты оставалась со мной рядом. Я хочу снова услышать твой голос.»
«Я должен дать пройти.»
Алгоритм дал сбой. Прастин продолжал держаться за поручень, лихорадочно соображая, что сказать. Окно, скользившее по его мыслям, стало неприлично широким, и поток противоречащих и подтверждающих друг друга тезисов стал заполнять его, вводя в ступор.
«Она меня ненавидит.»
«Я должен ей что-то сказать.»
«Я хочу, чтобы она обвила меня ногами и прижалась к моей груди.»
«Она сейчас уйдет.»
«Она хочет этого человека, Вегу.»
«Я хочу, чтобы она была моей.»
Саманта решительно попыталась оттолкнуть Прастина и пройти, но тот перехватил ее руку и прижал ее к теплым лицевым пластинам. Он выдохнул с такой силой, что тяжелые пряди волос взвились и защекотали лицо девушки. Саманта замерла. Примитивный алгоритм сортировки дал сбой и у нее, пропустив в сознание все мысли, что исподволь тлели глубоко внутри.
«Я его боюсь.»
«Я его ненавижу.»
«Я вижу, что он меня хочет.»
«Если не справлюсь с ситуацией, потеряю место. Мне придется уйти.»
«Он унес меня из ада.»
Шестой переменной была не строка, а поток ощущений — дрожащие руки, прижимавшие ее к груди и нежные, дразнящие плоть движения, которые победили страх за жизнь в борьбе приоритетов.
— Чего ты хочешь?
Его массив данных внезапно оборвался, и сортировка началась сначала.
«Я не знаю, что мне делать. Куда идти? Где мое место на чрезвычайный случай?»
«Я хочу чтобы ты снова легла со мной. Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня.»
Если бы Прастин озвучил ответ, то сломался бы. Перед глазами распаковывался список фантазий и образов, и этот процесс задействовал все ресурсы его вычислительной мощности.
Раздался голос Аддамса, сообщавщий по громкой связи очевидное: остановка двигателя, неисправность будет устранена в течение нескольких часов. Этого было достаточно, чтобы в мозгу Саманты наверх подскочила отрезвляющая мысль:
«Если не справлюсь с ситуацией, потеряю место. Мне придется уйти.»
— Я зайду к тебе позже, проведу по кораблю и расскажу правила. Пока мне нужно подняться к себе. А ты спускайся вниз.
У обоих перед глазами мелькали красные флаги, свидетельствующие об ошибках.
***
— Аддамс, статус.
— Просто остановка двигателя, коммандер. Мы разбираемся.
Гаррус вскрывал аварийный люк, проклиная все на свете. Тот не поддавался, и складывалось такое ощущение, что его не открывали никогда. Металлические створки будто намертво вклинились друг в друга, и он рисковал их сломать.
Будь прокляты эти лифты.
Аддамс сообщил будничным тоном, будто ничего страшного не произошло:
— Запущены аварийные генераторы.
Тусклая желтоватая подсветка превращала роскошный интерьер в кошмарный сон.
Нехотя лифт двинулся вниз. Выдержать эти несколько десятков секунд было невозможно:
— Вы установили причину?
— Топливо. Мы с техниками разбираемся.
Прекрасно, можно было отправляться сразу к системе подачи топлива, где Тали уже ругалась с Доннели. Даже по нескольким обрывкам фраз было понятно, что один из контейнеров содержал топливо с примесями, намертво забившими двигатель. Если это так, то они в большой опасности, а еще в большей могут быть те, к кому он так стремился.
— Кто устанавливал контейнеры с топливом?
Тали опустила голову, а Аддамс ответил так спокойно, будто рассказывал об утренней прогулке. Разумеется, он не осознавал критичности ситуации.
— Тали и Доннели. Под моим присмотром, извлекли и установили по порядку, именно так, как предусмотрено инструкцией.
Тогда почему они застряли именно здесь?
— Тали, какой расход топлива у Нормандии?
Больший, ощутимо больший, чем у кораблей такого же класса. Смысл саботажа был в том, чтобы они заглохли аккурат у «Лериана». Растис обманулся внешним видом Нормандии, похожей как две капли воды на аналогичный турианский корабль. Все уникальные улучшения, над которыми команда билась во время охоты на коллекционеров, требовали гораздо больших расходов энергии и топлива.
— Сколько времени потребуется для очистки системы?
— Около шести часов.
Гаррус снимал перчатки на ходу:
— Нужно ускориться.