7. Дурные сны. (2/2)

Когда она засыпала, то почувствовала, как Кайден на руках несет ее в кровать. Сил сопротивляться уже не было.

***

Миранда не возражала против второго пилота — она прекрасно понимала, что прорываться к Харону придется с боем. Кайден наконец вернулся и опустился на кресло рядом.

— Она заснула.

— Тогда постараемся ее не разбудить.

Видит Бог, в этот момент бывшая сотрудница Цербера и майор Альянса улыбнулись друг другу. Миранда не была бы собой, если бы сдержалась и не задала провокационный вопрос:

— Ты все еще ее любишь?

Кайден не отреагировал. В зоне видимости показались патрульные корабли Альянса. Поступивший запрос о цели посещения закрытой полетной зоны он проигнорировал, готовясь поднять щиты, что было бы расценено как готовность к бою.

— Ты тоже ее любишь.

Миранда замерла, на мгновение ее руки застыли над виртуальной клавиатурой управления. К самообману она не была склонна, и способность анализировать вернулась практически сразу.

Как она могла не любить Шепард? Она жила ею два года. Без этого больного чувства Миранда не смогла бы совершить то, что совершила. Когда Шепард была уже «почти готова» и лежала обнаженная и живая на столе, Миранда склонилась над своим произведением научного искусства и, дрожа от восторга, сдерживала себя от того, чтобы не провести рукой по веснушчатой груди, по бледно-розовым нежным соскам и мраморной коже живота.

Она никогда не замечала за собой тяги к женщинам, но это было исключение. Она любила именно ЕЕ, и было все равно, женщина это или мужчина. В первую очередь Шепард была творением Миранды Лоусон.

Она предвкушала бой, нервы приятно щекотало. Миранда слышала дыхание Кайдена рядом — слишком частое, — и его возбуждающе хриплый голос:

— Поднимаю щит на счет раз, два, три…

Миранда запустила программу уклонения, производя корректировки вручную, чтобы перехватить их стандартными алгоритмами Альянса было сложнее. Для нее эта работа была сродни рутинной, хотя острота ситуации не давала расслабиться. Резервов ее мозга вполне хватало на то, чтобы уходить в сложный маневр и параллельно предаваться воспоминаниям.

Миранда любила следить за подчиненными, пусть даже этой подчиненной была ее коммандер. Чувство безнаказанности будоражило, а кажущаяся невинность ситуации срывала последние тормоза. Она проконтролирует, все ли в порядке с ключевым звеном операции, а коль это доставит ей удовольствие — никто не пострадает, правда?

Миранда наблюдала за происходящим, как одурманенная. Глаза потемнели от страсти, округлая грудь тяжело вздымалась. Странный выбор Шепард теперь, по крайней мере, имел для расчетливой мисс Лоусон практический смысл, измеримый в весьма твердых и вполне значительных цифрах. Зрелищно, ничего не скажешь.

Как ни маневрируй, хвост корабля остается сзади, и Кайдену пришлось открыть огонь. Половину работы за него производил компьютер, что делало занятие скучным. Потрясающе красивая девушка рядом уверенно вела их корабль, и эта ситуация казалась ему знакомой.

Они устроили прощальную вечеринку — Тали, Рекс и Гаррус отправлялись кто куда. Их приключение закончилось. Шепард тепло поговорила с Рексом, обняла на прощание Тали. Гаррус взял ее за руку и отвел в сторону — они долго говорили, не отпуская друг друга. Когда они нашли в себе силы оторваться, Шепард выглядела расстроенной.

Ночью после вечеринки она вела себя странно, даже агрессивно, в исступлении извиваясь на Кайдене, не в состоянии насытиться. Она отстранилась, так и не закончив:

— Прости.

Обида разлилась внутри, как кислота из раздавленной ампулы. Шепард встала и отвернулась, но Кайден взял ее сзади, агрессивно, зло — и наконец вышиб столь желанные стоны из обожаемого тела. Не доводя дело до конца, он оделся и ушел.

Это было началом их конца.

Его полномочия были безграничны. Кайден имел право уничтожать корабли Альянса, и сейчас он делал это с удовольствием, как мальчишка, поджаривающий муравьев. Они уже входили в ретранслятор, но он снова выстрелил без необходимости, рискуя отправить на тот свет полсотни людей экипажа крейсера Альянса.

— Как думаешь, она проснулась?

Миранда задумалась на минуту и ответила:

— Мне приятно думать, что она повернулась на бок и подумала, что это были просто дурные сны.