Часть 7. (1/2)

От лица Локи.

Я и Тор предстали перед Одином со своими дарами. Мы улыбались и были довольны возможности порадовать отца. Я принес ему дар от плодов земли. Тор же принёс первородных овец, которых не каждый мог себе позволить. И призрел Один на дар брата, а мой не принял. Я был сильно расстроен. Улыбка сошла с моего лица. А Тор прямо-таки светился от счастья. Внутри взыграла зависть и обида. Снова отец не благоволит мне. Это не честно! Когда он уже примет меня и то, что я делаю для него?..

— Почему ты огорчился? – спросил вдруг Один, — И отчего поникло лицо твоё? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица?

— Ты не призрел на мой дар тебе, отец, — ответил я.

— Я его принял. Но это было не то, что я хотел от тебя получить. У тебя во власти находится столько всего. Столько возможностей. А ты выбрал…

— Тебе не нравится то, что я выбрал? — немного раздражённо спросил я.

— Нет, не нравится. Это не то, чему я тебя учил. Ты принёс плоды. Но всё, что выращивается в моем царстве, итак моё. Посмотри на брата. Он принёс лучших первородных овец. Их выращивать – тяжёлый, кропотливый труд. И чем больше заботишься – тем ценнее жертва.

Мы простились с Всеотцом и вышли из зала. Я был зол. Мне очень не понравилось то, как отец обошелся со мной. А Тор всё также довольный беззаботно шёл возле меня. И это злило ещё больше.

— Прогуляться не хочешь? — спросил я.

— Да, не отказался бы, — улыбнулся он в ответ.

Мы вышли из дворца. Я задумал подлость. Мы шли по дворцовым садам, где возились слуги, заботясь о здешних растениях.

— Как-то здесь слишком много асгардцев, — недовольно буркнул я, — Пойдем в более спокойное место.

— Более спокойное? — усмехнулся Тор, — Тебе в поле что ли надо? Здесь отличное место. Но если ты хочешь…

Он взглянул на меня так мягко, что я невольно улыбнулся.

— Знаю, что брату не нравятся людные места, — громовержец положил руку мне на плечи и начал оглядываться в поисках «спокойного места».

Мы зашли за дворец, где редко кто-то бывает. Там были в основном деревья, которые отлично растут и сами по себе.

— Вроде никого, — сказал Тор, осматривая местность, — Одного не пойму, что ты задумал?..

Стоило ему договорить, я наколдовал кинжал поострее и вонзил его брату в шею. Асгардскую броню мне всё равно было бы не пробить, да и целиться в сердце – слишком забитая тема. А вот шея… Очень эффективное убийство.

Бог грома на мгновение застыл на месте, а потом свалился на землю, судорожно хватаясь за кинжал в шее. Из его рта пошла кровь, и он посмотрел на меня так, будто хотел спросить: «За что?».

На его лице не было злости. Или обиды. Была печаль. И эту печаль он забрал с собой в мир мёртвых. Ему стоило быть внимательнее. Умереть от руки брата – предсказуемо. Его глупое доверие ко мне подвело.

Я забрал кинжал и пошёл во дворец, как ни в чем не бывало.

— Где Тор? — грозно спросил Один, стоило мне войти в за́мок.

— Не знаю, — солгал я, — Разве я сторож брату своему?

— Что ты сделал? — схватил он меня за воротник угрожающе, — Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли.

Я выдержал его убийственный взгляд и лишь коварно улыбнулся.

— Ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста, чтобы принять брата твоего, — с горечью произнес отец, — Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.

— Наказание моё больше, нежели снести можно, — прошипел я, отдёрнув его руку.

Я проснулся в холодном поту, чувствуя, как бешено бьётся сердце. А в голове ещё звучат последние слова:

«Наказание моё больше, нежели снести можно».

Я сел на диван, на котором, видимо, проспал весь день. За окном уже темнело. В комнате царила полутьма. Было всё также тихо и одиноко. В голову ударила сцена убийства Тора из сна. Его немой вопрос. Стекающая по губам кровь. Опечаленный взгляд. Последний его выдох. На глаза навернулись слезы. И хоть я не плакал, они бежали по щекам. Ненавижу такие сны… Ещё больше ненавижу тот факт, что я на такое способен. Иногда это пугает. Хотя кого я обманываю, это всегда вызывает у меня тихий ужас. А недавняя моя выходка теперь предстала передо мной в новом свете.

— Идиот!..

В дверь постучали. Но даже не дождавшись ответа, вошли. Это был Перун. Ох, не этого бога грома мне сейчас хочется увидеть…

— Как ты? — любезно спросил он, закрывая дверь.

— В порядке, — ответил я.

Он посмотрел на меня и, нахмурившись, сказал:

— Что это с тобой? Ты плакал?

— Что за чепуха? — тут же возмутился я, — Нет, конечно.

— А почему глаза на мокром месте?

Я быстро вытер лицо и недовольно произнес:

— Теперь не на мокром. Доволен?

Он лишь усмехнулся и сел рядом на диван. Я немного отодвинулся. Не то что бы он близко сел, но была бы моя воля, отошёл бы от него за километр.

— Ты забавный, — мягко сказал Перун.

— Все, кто меня знают, готовы с тобою поспорить.

— Мне не интересно, что говорят другие. Но ты прав – я тебя ещё не очень хорошо знаю. И хочу это исправить.

Я хмуро взглянул на него.

— Если ты позволишь…

— Не позволю, — перебил я.

— Но ты даже не дослушал.

— Мне плевать, что ты там хочешь, чтобы я позволил – я против.

От ухмыльнулся и отвёл взгляд.

— Зачем пришёл? Обсудить поддельный договор? Зачем? Там же уже есть моя печать. ОТКУДА-ТО. Интересно, и как это я не знал, на что подписался?

— Там просто говорится, что Один отдает тебя в Небесный город под мою ответственность. Вот и всё. Я же обещал тебе свободу – ты её получил.

Запахло ложью.

— Что-то я не чувствую себя свободным. Если ты не заметил – меня тут заперли!

— Это вынужденная мера, пока всё не успокоится.

— Врёшь, — прошипел я, — Забыл, с кем говоришь? Я чувствую, здесь что-то не так. Что ты задумал?

Он устало вздохнул, но ответил не сразу:

— Если хочешь знать, я расскажу. Но не сейчас. Ты ужинал?

— Я не ужинаю.

— Правда? Слышал, асгардцы – любители поесть.

— А я не асгардец.

— Ладно-ладно. Тогда… Может, хочешь выпить хорошего вина?