Тайная комната (1/2)
Кстати, помогая сестре с уборкой, я обнаружил, что в их доме есть пара закрытых помещений. То есть прямо на ключ закрытых, на замок навесной. Уборку там Даша делала сама и меня настоятельно просила в них не заходить. Мол, это личные комнаты Леонида, и она обещала... Ну, раз пообещала, то и я решил туда нос не совать. Хоть мне и было любопытно, но я всё-таки гостем был в их доме, и должен был уважать подобные правила. Одну из них как-то раз увидел. Снаружи, когда Даша туда заходила для уборки. Ничего там особенного не было: какие-то оружия старые на стене висели, два кресла старых, заставленная какими-то горшками и бутылками полка. Видимо что-то вроде коллекции антиквариата, может даже очень ценного. Не иначе как Леонид его собирает, и немножко этого стесняется. Он ведь такой из себя современный мужчина. В общем, меня туда особо и не тянуло. Я-то старьём не интересуюсь.
А вот со второй комнатой вышла история совсем другая...
В неё я никогда не имел возможности заглянуть, и даже ни разу не видел, чтобы Даша туда заходила для уборки. Комната эта была угловой, но ни одного окна не имела. А рядом с ней была спальня хозяйская, куда я тоже редко захаживал. В ней сестричка всегда убиралась сама, и лишь изредка звала меня — помочь чего-нибудь сдвинуть. Кстати, спаленка у них прямо атас! Стены в драпировке, кровать гигантская прямо! Собственно, кроме кровати и пары стильных тумбочек там почти ничего и не было, и место сие предназначалось только для сна. А всё иное, что простые смертные хранят и делают в спальне, Леонид и Даша делали в других комнатах. И да, буквально всё. Даже то о чём вы могли подумать. И я узнал об этом спустя пару месяцев. Потому что не мог заснуть.
Собственно да, у меня такое бывает. Просто лежишь — и сна ни в одном глазу. Час лежишь, два лежишь... Единственный способ уснуть — принять снотворное. Но у меня вот его не было. Я знал где хранится домашняя аптечка, но... Как было бы мне понять, что из тамошних лекарств — снотворное? А то примешь так случайно слабительное... Уснуть не уснёшь, но бодрствовать станет не так скучно! Но кроме шуток, часам к двум ночи я достаточно намучился, и решил разбудить сестру, чтобы мне найти нужные таблетки помогла, если они есть.
Встал, вышел из комнаты. Прошёл весь второй этаж, ибо так меня расположили, подальше от хозяев. Постучал, для тактичности, и вошёл в спальню. И к удивлению своему я не обнаружил там никого! Вот вообще никого. Зато откуда-то из угла раздавались странные звуки. Я подошёл...
Мне сразу стало понятно, отчего я ни разу не видел как Даша заходит в свою закрытую комнату. И почему в спальне всегда убирается сама — тоже. За драпировкой была спрятана дверь. И дверь эта, теперь, была открытой. Тусклый свет и странные звуки... Человеческие звуки, и какой-то странный звон.
Наверное, мне не стоило заглядывать внутрь. Но всё-таки любопытство моё победило. И я увидел...
Эм...
В общем, потом я узнал название этой комнаты... Она называлась Пыточной. И это название было неспроста, хотя, пожалуй, немного чрезмерно.
Всего я тогда разглядеть не смог. Запомнил только, что где-то у дальней стены стояло что-то вроде кровати с простым матрасом, даже без простыни. Вдоль других же стен имелось несколько куда более замысловатых приспособлений, к одному из которых была прикована Даша. Она стояла на корточках, совершенно голая. А на руках и ногах её было что-то вроде кожаных кандалов. И те, что на руках были прикованы к какой-то... не знаю даже как назвать. Железная конструкция, частично обтянутая кожей. Сестра прижималась к ней спиной, а руки были вытянуты, согнуты в локтях, и закреплены кистями где-то на уровне головы. Последняя, кстати, была свободна, хотя сперва мне показалось что нет. Просто на шее у неё тоже был кожаный ошейник, такой же как и на руках.
А над ней нависал голый Леонид. Я впервые увидел его без одежды. И зрелище это впечатляло. Тело у него было не то что подтянутым, но прямо накаченным. А ещё у него выпирал весьма внушительных размеров прибор, которым он... Нет, пожалуй неверно будет сказать что он мою сестру им трахал. Скорее он с ней игрался.
Он подносил его к её лицу, а потом убирал. Даша же отчаянно пыталась взять его в рот, облизать или поцеловать. Но Леонид ей это почти не позволял. Дразнил её, заставлял тянуться к нему. А у Даши было такое выражение... Я даже и не смогу описать всю ту бурю эмоций, что я узнал. И ведь я очень хорошо знал свою сестру, пусть даже в подобных обстоятельствах раньше и не видел. Абсолютная похоть, сильнейшая жажда... и величайшее счастье, когда Леонид всё-таки позволил ей взять свой член в рот.
И всё это я увидел за каких-то полминуты. Дальше подглядывать я не решился. После чего аккуратно отошел от двери, задёрнул драпировку. Вышел из комнаты, прикрыл дверь, как она и была. На цыпочках вернулся в свою спальную, лёг в кровать.
Уснуть той ночью мне было уже не дано. И контролировать себя я тоже перестал. Образы, фантазии и воспоминания... В общем, я пребывал в таком возбуждении, что просто не смог себя сдерживать. Я взял упаковку салфеток, снял с себя всю одежду, и принялся наяривать... Вообще-то ничего такого в этом как бы и не было. Все этим занимаются, и я занимаюсь. Тем более постоянной девушки у меня никогда не было. Но такой вот повод... Те образы, что стояли передо мной, возбуждали меня... Это вряд ли бы кто-то счёл здоровыми фантазиями.
И главное, одного раза мне не хватило. Да чего там, мне и пяти раз оказалось мало! После очередного извержения я ненадолго успокаивался, но стоило опять подумать о произошедшем, как возбуждение возвращалось. И эта ночь стала для меня настоящим мучением. Да, в своём роде сладостным, но всё-таки мучением.
А утром, немного придя в себя и хоть немного поспав, я осознал, что мне больше нельзя оставаться в этом доме. И пусть сразу я уйти не смогу, но нужно чего-то для этого делать. Правда я так и не смог заставить себя поговорить с сестрой. И когда та пришла будить меня, я закутался в одеяло и сказался больным. Пролежал я так весь день. Решительности набирался. Хорошо хоть половой мой запал исчез. О нет, образы меня всё ещё будоражили, но уже как-то не так сильно. Жизненная энергия, видать, порастратилась.
Следующий разговор со своей сестрой я начал именно с просьбы найти-таки наконец мне работу, чтобы я мог съехать. Чем сильно удивил и опечалил Дашу.
— Тебе со мной надоело? Я надеялась, ты ещё с нами поживёшь! Лёня не против, а мне легче, когда вдвоём...
Я был готов к подобному ответу. Всё-таки я знаю свою сестру, да и даже без детства совместного было ясно: меня станут всячески отговаривать. Но у меня были свои орудия в этом споре: честность и правда.
— Я видел вас... ночью. Мне таблетки понадобились, зашёл в спальню, а потом в «запертую» комнату. Дашка, я видел, чем вы там занимаетесь.
У сестрички моей глаза от удивления стали аки блюдца. Она чуть разозлилась, но так ничего и не сказала обидного. Отлегло от сердца сразу.
— Между прочим это невежливо — просматривать. И чего ты именно ты видел?
— Тебя, прикованную... И он дразнил... — я постарался быть лаконичным, чтобы фантазии вновь не нахлынули.
Даша будто бы с облегчением вздохнула. Видимо мне ещё что-то не самое постыдное попалось на глаза.
— Знаешь... В этом нет ничего плохого. Такие уж у нас отношения. Нам нравится, мы довольны. Между прочим, мы себя скромнее вести стали из-за тебя.
— Ну извините если я вам в тягость! — возмутился я.
И тут же успокоился. Злость у меня, как и у сестры, проходит очень быстро. Как и обиды. А мне было обидно, я себя совсем уж дармоедом почувствовал.
— И ничего ты не в тягость, не говори глупостей. Мне с тобой намного легче живётся, и веселее. Знаешь, когда Лёня дома это одно, но... Я ведь тут целыми днями одна оставалась. У него, когда дела большие, он только к ночи приезжает, порой. А бывает, что и не ночует вовсе. Представляешь, каково одной в большом доме? — поёжилась сестричка.
— Да, наверное, страшновато. Может тебе собаку завести? Или ребёнка?
— Нет, — затрясла головой Даша. — Ребёнка не хочу, а собаку не выйдет — у Лёни аллергия. Да и представь, как за ней убирать будет, да ещё одной?
— Нанял бы он тебе домработницу...
— Нет. Я должна всё делать сама. Я так хочу! — заявила мне сестра.
— Но мою-то помощь ты принимаешь.
— Ты — другое дело. Послушай... Тебе действительно так неловко из-за нашего секса? Знаю, ты к такому не привык, но неужели никак смириться с этим не сможешь? Просто не заходи туда, и всё.
— Не заходить? Нет, это не поможет. И дело не в том, что мне противно.
— А в чём тогда? — удивилась Даша.
Чуть помедлил я с ответом. У нас с сестрой особых секретов не было в детстве, но сейчас-то мы взрослые. И говорить о некоторых вещах бывает настолько неловко, что можно со стыда под землю провалиться, до самой мантии. Но если не сказать, то будет очень нечестно. Она должна знать причины.
— Дело в том, что мне НЕ противно. Понимаешь?
— Честно говоря, как-то не очень. Если не противно, в чём проблема тогда?
— В том, что мне как-то очень уж непротивно. На самом деле это меня так возбуждает, что даже страшно.
Мне почему-то казалось, что Даша после этих слов глянет на меня с глубоким отвращением. Но я явно недооценил степень её раскрепощённости. А надо бы было. В конце концов, зажатые люди подобное вряд ли практикуют.
— Возбуждает что именно? — уточнила она, с весьма деловым видом.
И вот тут мне стало совсем трудно говорить. И лицо моё, видимо, отразило весь спектр моих эмоций. В основном, конечно, стыда и испуга. Рассказать её о своих фантазиях? Прямо в деталях?
— Пойдём на кухню — позвала она меня. — Там сядем, поговорим спокойно. Водички выпьешь.
— А покрепче чего-нибудь есть? — нервно сглотнул я.
Я не особо люблю алкоголь, но сейчас мне явно не помешает...
— Найду. И не бойся ты так, я осуждать не буду. Рассказывай как есть.
— Как будто это так просто...
И вот мы сидим на кухне. Я выпил бокал вина, и почти не заметил ни вкуса ни запаха. Хотя напиток, вроде как не дешёвый.
— Ну что, можешь говорить?
— Могу...
— Обещаю, я никому ничего не скажу, если только ты сам не захочешь. Кстати, ты ведь про меня тоже кое-что постыдное узнал. Правда, я-то этого не стыжусь, но...