Художник-неудачник (1/2)
Розалина расположилась на диване, прямо напротив кухни, плотно сжав свои ладони между коленями. После ухода Милы, атмосфера в помещении поменялась. Легкий трепет внутри и ненавязчивая тревожность потихоньку пропитывали тело. Уже смеркалось. Солнечные лучи проникали в квартиру через открытые настежь окна, оставляя на полу и стенах свой золотистый след. Блестящая россыпь пылинок кружились в тёплых лучах, кружась в своём танце, а выходя за пределы закатного солнца исчезали в неизвестность. С улицы доносились голоса студентов, чьи пары кончились гораздо позже, звуки проносящихся машин, гул выселившихся компаний, легкий приятной прохлады ветерок, трепещущий зелёные листья и конечно запах, головокружительно сладкий аромат сирени под окном. Все это, наполняло комнату умиротворением, спокойствием. Хотелось просто сидеть молча и наслаждаться этой симфонией апрельского вечера. Розалина на мгновение забылась. Неожиданный звук закрывающегося холодильника вернул ее в реальность.
Художница же достала вторую бутылку пива, ловким и быстрым движением открыла нарзанником и протянула девушке. Бутылка была влажной и холодной, когда Роуз взяла ее в руку, но этот приятный холодок освежал и дополнял контраст этому вечеру. Несмотря на открытые настежь окна, в студии все равно было душно. Белоснежная тюль слегка подрагивала от редких касаний ветерка, и вновь становилась неподвижной, замирая в предвкушении следующего игривого прикосновения ветра.
-Не думала, что Мила уйдёт так быстро. Забавная девчонка, очень общительная. - Зои стояла напротив окна, все также скрестив руки на груди. Она стояла прямо в этом солнечном проеме, уставившись куда-то в даль. Ее темные волосы отливали золотом, как если бы она не была брюнеткой во все. Задумчивое взрослое лицо, прямой нос и тонкие аккуратные губы. Роуз поймала себя на мысли, что Зои сама похожа на картину, и если бы могла изобразить так же красиво и атмосферно как она видела это перед собой, то изобразила бы ее на холсте. Зои Эллисон молчала, чуть задрав голову, устремив свой взор куда-то по ту сторону своей студии. Она почти допила свою бутылку, однако не торопилась расставаться с тем что осталось на дне.Плавными круговыми движениями она вращала кисть руки, колыхая янтарного цвета содержимое. Ее голос был равнодушным, хоть она и пыталась выдавить из себя каплю радушия, когда речь зашла о Миле. Розалина отпила немного, почувствовав мягкую горечь, что наполнила и обволокла ее горло, она сморщила нос. Художница посмотрела на девушку, задержав взгляд на ее лице. Она как бы пыталась что-то прочитать в этих молчаливых серых глазах, что смотрели на неё в легком недоумении. В воздухе на секунду повисло легкое напряжение, натянулось, словно прозрачная паутинка.
-у меня что-то на лице?- спросила Роуз, рефлекторно вытирая губу, ее смущала эта странная женщина, особенно когда замирала и сверлила взглядом словно дрель. «Ещё чуть чуть и дыру просверлит» подумала Розалина, снова отпив из бутылки, на этот раз морщинки не прорезали ее нос. Зои подошла к дивану, наклонилась к самому лицу и надавила пальцем на ссадину на лбу, отчего девочка ойкнула, схватившись за руку Зои, в попытках хотя бы как то ослабить хватку. Боль с новой силой прорезала голову, отдавая куда то в затылок, отчего Роуз непроизвольно зашипела.
- Вообще то да, есть, это огромная шишка, как вторая голова. Я уверена она сильно болит, поэтому приложи пиво, пока я не принесу перекись и ватные диски. - от Эллисон пахло пивом, подметила Роуз. Но это был на удивление не неприятный запах. Он ей подходил. Дополнял ее образ независимой, самоуверенной и заносчивой персоны.
Наконец пытка кончилась и мучительница удалилась к к столешнице, над которой висело три небольших шкафчика. Один из них она открыла и достала пластмассовую коробочку с медикаментами.
Бэйер приложила холодное стекло к ране, в секунду она вздрогнула от неприятного жжения, а мгновение спустя даже смогла расслабиться. Приятный холодок успокаивал боль и она казалась не такой уж и сильной. Прикрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, она думала о своём. Думала о неожиданном звонке Миле, после которого подруга долго извинялась и ретировалась из студии, из окна было видно как она бежит в сторону Универа, а потом перебегает дорогу и исчезает в переулке. Неудивительно, сегодня же баскетбольный матч, она не может пропустить его. Мила была противоположностью Роуз, для неё баскетбол являлся смыслом жизни, нежели хобби. И она, как истинный преданный фанат, не пропускает ни матча, вне зависимости от того, как поздно он закончится, даже в ночь перед сессией, она никогда не пропускает игру.
-Подъем.- снова этот хриплый шёпот…на этот раз он звучал тише, хотя его источник находился очень близко.
Роуз убрала бутылку от лба и поставила рядом на пол, выпрямилась и чуть закинула голову вверх, чтобы длинные волосы не мешались.
- Отлично. Давай обработаем этот ужас, негоже быть такому хорошенькому личику в ссадинах. - произнесла художница, осматривая зону поражения на лбу. Эллисон расположила коробочку рядом с Роуз, открыла и начала доставать необходимое для процедуры: перекись и и пачку ватных дисков. - говоришь как бабу…- не успела Бэйер договорить, как рана загорелась, словно к ней поднесли огонь, с губ снова сорвалось шипение, девушка сморщилась. Эллисон плотно держала ватку на ссадине, злорадно ухмыляясь.
- тебе бы над комплиментами поработать, Розалина Бэйер, а то с ними вообще беда..- с наигранным сочувствием произнесла художница, протирая ссадину новым диском. Она внимательно осматривала ссадину, наблюдая за собственными движениями, в какой-то момент ее лицо стало безмятежным и спокойным, словно эта женщина каждый день влетает в студентов, раздавая шишки направо и налево, затем приглашает их к себе и бескорыстно обрабатывает ушибы, мучая своих жертв. В глазах Роуз эта женщина начинала казаться самой настоящей садисткой.
Закончив процедуру, Эллисон убрала перекись в ящик, а ватные диски отложила на подлокотник дивана. Осмотрев свою работу и убедившись в ее завершенности, кивнула и отстранилась от Роуз. Все это время пока Зои обрабатывала ссадину, Бэйер старалась не шевелиться и вообще не дышать, то ли из за неприятной боли и жжения, то ли из за слишком близкого расположения их тел друг к другу. В любом случае, Роуз наконец выдохнула, когда ее мучитель удалился на кухню. Все время пока она находилась здесь, эта женщина ни разу не говорила о себе или своих работах, упоминала ее единожды, когда Роуз обратила на работу внимание. Неужели она не хочет об этом говорить? Или же есть какая то причина? А может она настолько самоуверенная и напыщенная, что строит из себя загадочную и неприступную?
Эти вопросы один за одним возникали в голове, наконец она решилась и тишину прорезал голос:
— Мисс Эллисон, ваши работы когда нибудь выставлялись? - вопрос застал Зои врасплох. На мгновение она замерла и опустила голову, но после повернулась и двинулась в сторону зала. Ее выражение лица было каким то отрешенным, а взгляд опустел. Было видно, что этот вопрос она хотела услышать меньше всего. Тяжело вздохнув, достала пачку сигарет и кармана своего рабочего фартука, «красное мальборо» подметила Роуз.
Эллисон устроилась на краешке кофейного столика, закинув ногу на ногу, закурила.
Запах только зажженной сигареты быстро наполнил комнату, полупрозрачные белоснежные линии, словно змейки, едкого дыма расползались вокруг и исчезали в неизвестность, оставляя лишь шлейф табачного аромата, который мешался с сиренью.