Гость (1/2)
Мальчик на следующее утро принес боевой трофей в виде налобного черепа, что был на «таракане». У него на шее были глубокие царапины, Сканд намазал их мазью, пока рассказывал ему, какой он храбрый воин и как он им гордится. А потом напомнил о самочке и отправил охотиться на побережье. Мальчик появился позже, в сопровождении подруги и с тунцом в зубах. Сканд обрадовался такому послушанию, при этом не забыв мстительно поставить Мальчика в пример Лексу.
Чаречаши примчался на третий день к обеду. И судя по его виду, он провел в седле все три дня. Его большой песочный ящер с трудом поводил боками и, казалось, сейчас рухнет от усталости. Сканда не было в лагере, он где-то мотался, а Лекс показывал Звездуле сицилианскую защиту в шахматах. Как поступать несимметрично и создавать неудобные ситуации в поле, атаковать вместо защиты и устраивать ловушки. Он комментировал каждый свой ход и требовал пояснений от Звезды, уча ребенка просчитывать свои ходы наперед и делать прогнозы шагов противника. Дайрис, который тихо сидел в углу, затачивая оружие, только хмыкал от подобных комментариев.
- Ты растишь младшего супруга или полководца? - не выдержал Дайрис, когда младшие уселись в очередной раз подкрепиться, - зачем забивать ему голову такими сложностями?
- Он будет жить во дворце среди людей, которые будут улыбаться ему в лицо и строить заговоры за спиной, - Лекс поправил туго завитой локон у ребенка, - взять, к примеру, тех монахов и парочку жрецов, что сопровождали нас от города брата. Они смотрели преданными глазами и каждый день танцевали перед горящей чашей, но при этом молчали, что слышали о заговоре высшего жречества. Ведь переговоры шли не один год, и это не было тайной даже для простых монахов. Но они раздумывали, как бы половчее переметнуться, но так, чтобы не попасть в кабалу к другим хозяевам. Пока у власти был мой безумный отец, а Чаречаши был в статусе дерзкого наследника, монахи плели сети интриг и становились сильнее, и им не хотелось перемен. Но когда Чаречаши пришел к власти и стал силен, он наказал их, натравив на них плебс, и они сразу задумались, как бы избавиться от него и, возможно, предать праматерь Саламандру. Если бы Чаречаши показал свою слабость, то сейчас в его городе были бы другие правители, скорее всего, колдуны.
- Кто сказал колдуны? - Чаречаши откинул полог двери и вошел в шатер ставки, - в последнее время только и слышу: колдуны, заговор черных капюшонов, хуепоклонники. Так и хочется всех кастрировать, чтобы выдать им на руки то, чему они поклоняться собираются. Здравствуй, милый братик, ох! Ламиль! Свет очей моих! Как ты похорошел! Дай же я на тебя полюбуюсь!
- Здравствуй, Чани, - Лекс сгреб шахматы в коробку, - вид у тебя, как будто ты не спал несколько дней.
- И с седла не спускался, - согласился Чаречаши и подошел ближе. От него пахнуло тяжелым запахом пота и ящера, он цепко осмотрел Лекса, а потом впился взглядом в Ламиля, - рад, что с тобой все в порядке. До меня доходили слухи, что ты едва выжил и мой прекрасный Ламиль пострадал. Я счастлив видеть, что это все были просто слухи. Как же Сканд допустил такое?
- Он был занят тем, чтобы разобраться с заговором против тебя, дорогой братик.
- И не тебе ругать Ска! - выдал Ламиль и сурово поджал губки, - он выделил нам воинов и наши верные ящеры сражались за нас, а вот ТЫ послал с нами жалких монахов и прислугу. Они что, шпильками должны были кидать в дев копья или молитвами отгонять чудовищ? Легче всего сбросить охрану на других, и в случае чего ехидно спрашивать: как же так? А ТЫ сам?
- Сканд отказался от моих людей в вашей охране, - растерялся Чаречаши.
- Тебе отказали и ты с радостью согласился? - ехидно прищурился красавчик, - значит, вот как ты собираешься заботиться обо мне? Может, мне прямо сейчас сказать тебе «Нет» и ты сможешь с легкостью забыть обо мне?
- Ламиль! Звезда моя! Солнце на моем небосклоне! Радость моей жизни! Не говори таких страшных слов!
Чаречаши, похоже, основательно испугался, потому что хоть и усталый, но все же вальяжный вид повелителя жизни сменился на нервно-перепуганный жалкого просителя. Чаречаши, как говорится, «с лица спал», побледнел, и теперь синие круги вокруг глаз смотрелись более контрастно. А вот Ламиль закатил выступление братцу в лучших традициях младших империи – ах, я обиделся! Он отворачивался, трагично заламывал руки, показательно закрывал лицо и смаргивал крупные слезы. Лекс вначале почти поверил в истерику, но потом заметил узнаваемые жесты и слова хитреца Титуса.
Он только в самом начале предупредительно выставил руку, чтобы Чаречаши не вздумал схватить ребенка, и теперь наслаждался представлением, как зритель в театре. И посмотреть было на что. Ламиль изгибался, извивался, взмахивал руками как раненая птица крыльями, ронял крупные хрустальные слезы, но при этом подводка на глазах не размазалась, и весь его вид был изящным и трепетным. Лекс аплодировал внутри себя и к той горке драгоценностей и золота, что он уже мысленно отмерил для Титуса, с большим восторгом добавил сверху еще пару жменей чего-нибудь драгоценного и дорогого.
Конец истерике положил Сканд, который рыкнул при входе в шатер. Ламиль замолк на полуфразе и замер, как мим в позе Пьеро, когда он страдал по Мальвине. Лекс протянул руки, и малыш с благодарностью бросился в его объятия. Лекс с удовольствием обнял Звездулю и едва удержался, чтобы не похвалить вслух за качественно проведенную психологическую атаку. Лекс трагичным голосом озвучил Сканду, что Ламиль сомневается, что Чани его любит и хочет защищать, может, действительно стоит подумать о целесообразности будущего брака? Ламиль напрягся и сурово свел бровки на Лекса, но тот его погладил по спинке, и ребенок успокоился – его добыча от него никуда не уйдет.
Зато братец взвился от таких слов и теперь забегал, как будто ему в штаны муравьев насыпали. Теперь Сканд напрягся в тяжелых раздумьях о новых решениях, но заметив знакомый ехидный прищур, выбросил мысли из головы, поняв, что младшие просто развлекаются, доводя до истерики старшего, благо, что не его. Он в ответ многозначительно похмыкал и сообщил, что подумает над этим вопросом. Чаречаши сразу вцепился в него мертвой хваткой и принялся уверять, что лучшую партию для своего брата, кроме как он, Сканд не найдет!
Лекс распорядился, чтобы накрывали на стол к обеду. Ламиль продолжил изображать потерю аппетита, но старшие уже занялись обсуждением того, что произошло и что надо сделать в ближайшее время. Сканд рассказал о результатах допроса маркитантов и пообещал дать почитать записанные писарем слова обвиняемых. Оказалось, что Чаречаши ехал не один, а со своими верными людьми, которых он оставил в предыдущем лагере, пока сам помчался удостовериться в сохранности братика и невинно-избранного. Ламиль в этом месте опять трагично вздохнул, но заметив, что мужчины заняты более серьезными делами, тихим голоском отпросился в свою спальню. Лекс его, конечно, отпустил и послал следом Мая со сладкой водой и фруктами.
- Я оставлю с вами своих людей, - Чаречаши устало повел плечами и встал из-за стола, после этого назвал несколько имен.
- Первого и последнего можешь оставить, - теперь Сканд покрутил головой, разминая шею как перед дракой, - а вот про второго есть сомнения. Про него я уже слышал во время допросов. Похоже, его семья в сговоре с колдунами.
- Ты понимаешь, о чем ты говоришь? - сразу вызверился брат, - мы с ним вместе росли как братья! Его род был верной опорой трона, а он сам был рядом со мной в каждом походе!
Чаречаши бросился вперед, пытаясь схватить Сканда за нагрудный доспех, но тот отскочил в сторону.
- Держи себя в руках, - низко рыкнул муж, - я понимаю злость, когда предают самые близкие, но я говорю то, что слышал собственными ушами. Могу дать почитать записи допроса одного из жрецов. Если поторопишься, то возможно успеешь застать его в живых и услышать все сам. Но там и без него много сильных фамилий из твоего города. Ты был буквально в шаге от дворцового переворота. Скажи спасибо Лексу, что он вернул огонь в храмы и люди увидели саламандр в жертвенных чашах, а иначе тебя бы прирезали во время одной из ночевок, и мне пришлось бы вместо похода к колдунам разбираться с подавлением мятежа в твоем эмирате и решать вопросы престолонаследования. И тогда Ламиль достался бы твоему преемнику.
Чаречаши стоял набычившись и склонив голову в тяжких раздумьях, выжигая на Сканде узор своим взглядом исподлобья, но тот смотрел спокойно, как человек, уверенный в своей правоте, и брат тяжко вздохнул, признавая возможность происходящего.