Часть 59. Вопрос выживания (1/2)
С подозрением и даже каким-то интересом Драм и Айга наблюдали за тем, как Ксандр то подходил к логову шайки Киямы, то отходил от него. Пока такую странность заметили не многие. Но это лишь дело времени. Поэтому Акаба открывает окно, держащееся на соплях и тридцати одном клее, и смело зовёт Шакуэнджи, потому что его странности заставляют серьёзно усомниться в трезвости мышления будущего главы не последней семьи в этой стране.
— Вальт на больничном! — конечно же, это ложь. Причём наглая. Аой остался с Луи. Акаба не был уверен, но… это касалось чего-то действительно важного. Вальт был белый, как мел, когда Ширасаги заговорил про заделывание какой-то комнаты. С самого утра сам не свой, только ходит по дому призраком. Чем умудрился чуток напугать даже Драма. А уж его-то напугать… что-то из серии фантастики.
Шака удивлённо поднял голову, сталкиваясь с бирюзовыми глазами Айги. Странное совпадение для болезни.
— Передашь, что я к нему зайду? — точно так же громко спросил Ксандр, словно его более совсем не волновало, что скажут другие. А ведь этот разговор слишком просто понять неправильно.
— О нём позаботится Луи, — многозначительно ответил Акаба, прекрасно понимая, что Шакуэнджи будет совершенно не в тему. И не только из-за Луи. Из-за того важного дела тоже. Интуиция Айге подсказывала, что сегодня — последний день, когда бы Вальт хотел хоть кого-то видеть.
Но хмурость Ксандра оказалась не менее многозначительной, чем ответ, который явно его не устроил.
— Я серьёзно. Он не в том состоянии, чтобы говорить, — и это было чистейшей правдой. Причём выразилась она явно в такой интонации, в которой даже до Шакуэнджи дошло — лучше не лезть. Руку откусит.
— Тогда зайду завтра, — Акаба даже и представить себе не мог, что за срочность подталкивает Шаку самостоятельно искать встречи с Аоем. Тем более, так настырно. Но, по крайней мере, сегодня у маньяка будет возможность зайти и выйти из себя самого. По крайней мере, Айга очень надеялся, что тот успеет.
— Чего это он?.. — не понимал Ранжиро, поглядывая на Акабу, словно тот должен был всё сразу же разъяснить от и до. Но Айга только тяжко вздохнул и покачал головой. Вот только порождать новые слухи ему не хватало.
— Посрались, — легко находит ответ Драм, совершенно не смущаясь таких деликатных тем. — Слышал, что Вальт сказал что-то из серии: «не забывайся».
— Хооо… — удивлённо моргнул Ранжиро. Он впервые слышал, чтобы обычный человек ставил на место одного из самой знаменитой семьи во всей Японии. Кто же этот Вальт Аой, чёрт возьми?
— У брата проблемы. А Ксандр не может всех просто взять и заткнуть. Вот брат и злится, — скорее всего, было что-то ещё. Что-то, что заставило Шакуэнджи повести себя неправильно. Аой редко кого-то осаживает. Особенно из близких. И только в целях самозащиты.
— Всех не заткнёшь, — вздыхает Кияма. Не то чтобы он не пытался. Слухи всё равно проскакивают даже в его банде. А ведь он так старался подать правильный пример своим подопечным.
— Всех и не надо, — неожиданно подал голос Драм. И в этот раз вовсе не так непосредственно, как это делают просто не думающие о последствиях люди. Он прекрасно понимал, о чём говорит. Более того, он понимал, кому это говорит. И впервые показывал свою личину такой, какая она есть на самом деле. — Не каждый второй решится подойти к Вальту даже сейчас. Но, будь Ксандр агрессивней, на такое решился бы только самоубийца.
— К чему это ты? — интересуется Кияма, хотя и сам прекрасно осознаёт, к какому ответу его подводят.
— Ой, вот только не надо строить из себя не пойми что, — впервые Драм перестал притворяться, прекрасно зная, что его и так уже вычислили. По крайней мере, Ранжиро. Поэтому не постеснялся и на немного повышенный тон и на презрение во взгляде. От чего у Киямы даже холодок по спине пробежал. Вальт явно не просто так приблизил к себе этого мальчишку. И теперь Ранжиро в этом даже не сомневается. — Ты же не дурак, так что за тупые вопросы?
— Не тупые они… — пробурчал Ранжиро, в чём сам же очень сильно сомневался. Акаба только перекинул свой взгляд с одного на другого, понимая, что его слова здесь излишни. Да и добавлять особо нечего. Больше его волновала встреча с человеком, о котором говорил Хикару.
Собственно, на этом Акаба и сосредоточился. Вплоть до двери в один двухэтажный дом.
***</p>
Драм не спорил, когда его потащили неведомо куда и непонятно зачем. Честно говоря, ему было всё равно. Просто очередное задание Вальта. Айга исполнитель. Драм наблюдатель. Оставить одного его, в конце концов, не могут. И причины Корю совершенно не колышат. Его вообще мало что интересовало в этой жизни, собственно, Айгу, скорее всего, тоже. Частая проблема, когда время назад твоей главной целью в жизни было выживание в принципе.
Акаба тоже пережил это. Драм чувствовал тех, кто имел подобный опыт. Неважно, как долго и как давно человек переживал это. Хотя, судя по состоянию Айги и потребности в любви со стороны, между прочим, его собственного брата, становится понятно, что пережитое было не так давно и ещё не отпустило.
Однако Корю был уже самодостаточным. По крайней мере, он в это верил. Потому что из своего дома сбежал ещё лет в десять. Собственно, это и было его целью «х», которая равнялась спасению жизни.
Дядя Драма заботился о нём с самого детства. Потому что мать не чувствовала к Драму то, что «должна была». Кажется, это называют послеродовой депрессией. Из которой она выходила долго. А отец… отец вряд ли бы стал с ним церемониться. Он и сам это понимал, поэтому и отдал ребёнка на воспитание дяде. В пять лет его забрали обратно в семью. С которой он до того момента не виделся. И был растерян, когда ему пришлось наблюдать за происходящем в доме.
Мягко говоря, ему всё это не нравилось. Включая «деликатесы» из вчерашних друзей отца и мамы. Родители не понимали его «диеты». Впрочем, это действительно была диета. И не та, которую мог себе позволить ребёнок пяти лет. Вместо спора о том, что других людей есть нельзя… Драм смирился и не ел мясо совсем. Сказал, что «вегетарианец». По крайней мере, дядя достаточно много рассказывал ему о мире. Иногда это действительно спасало.
Родители смотрели на него то как на умалишённого, то как на очередную добычу. Корю чувствовал, когда их пристальные взгляды перестают быть гневными или непонимающими. Как противно осознавать, что ты ещё маленький ребёнок и, если в твою комнату зайдут поздней ночью, пока он будет безмятежно спать…