Часть 54. Смятение (2/2)

На тарелках, наконец, оказывается еда. И Ширасаги подавляет тошноту от всех своих мыслей, просто начиная есть. Может, было бы лучше вообще не думать о будущем? Ведь ранее он так и делал. И куда его это завело? В семейный очаг Аоя? Мило, конечно. Но… Всегда это чёртово «но».

В любой момент Ширасаги может вновь стать жертвой. В любой момент Вальт просто по своей прихоти посадит его на цепь. И что тогда станет делать Луи? Его страсть продолжит поглощать его? Или придёт долгожданное озарение?

Всё такие же тёплые и ласковые подушечки пальцев касаются щёк. Маньяк медленно поворачивает голову Луи к себе и смотрит прямо в глаза.

— Заканчивай. Еда стынет, — очень серьёзно произносит Вальт, словно бы отлично знал, о чём думает Ширасаги. Словно видит всё насквозь и вовсе не страшится. Потому что решение уже принято. И Луи тоже знает все ответы. Просто не хочет их принять. Он не хочет менять свою жизнь, свой уклад, свою постоянную занятость. Как будто боится остановок. Не одной-двух в год, вроде отпусков. А постоянных.

Киллеры действительно могут брать перерывы. И он уже дошёл до точки, когда может себе позволить работать раз в неделю, если не в две. Но продолжает цепляться за эту моральную и физическую занятость.

С тех пор, как он сбежал из дома… с тех пор, как уверенно шагнул за порог, даже не оглянувшись напоследок, Луи больше не останавливался. Он бежал, нёсся сломя голову. Для выживания, для более-менее годного ночлега, для своей свободы выбора. Чем больше работал, тем больше получал. И тот инцидент с мафией только усложнил задачу, но не сломил Ширасаги.

Вот только пришёл он всё к тому же. Только золотая клетка сменилась ошейником и поводком.

— Не волнуйся, я разогрею её своим горячим телом, — на таком же серьёзе ответил Луи. И звучало это так буднично, что Боа даже перестал есть, смотря то на Вальта, то на киллера. Что-то ему подсказывало, что он немного третий лишний. И без него за столом парочка вела бы себя куда агрессивнее. Или это называется страстью?

— Ещё про волосы скажи. И это будет триумфом эпичности, — Аой улыбается, убирая руки от лица Ширасаги. Но Луи умело ухватывает его за одну из рук, касаясь губами коротких пальчиков. Только после этого они начали трапезу. Боа ещё некоторое время не мог на них смотреть. Его щёки предательски горели, но Алькасер даже не мог понять почему. Словно увидел что-то запретное. И что-то прекрасное. Он видел много поцелуев. Грязных, пошлых, по-французски влажных, до боли ненавистных, переходящих в засосы и укусы. Но никогда не видел столь ласковых и мирных. Лишь прикосновение губ. Они не мазнули в страстном порыве, остановились, но не раскусывали, не пытались распробовать. Так, как будто губы знали меру, знали, когда поцелуй станет до неуместности долгим и отстранились ровно на паре мгновений.

И почему Вальт вёл себя так спокойно после подобного? Только хихикнул и улыбнулся, совершенно не смущаясь. Разве так часто его целуют без задней мысли? Без попытки перевести всё в звенящую пошлость. И без намёка на гаденькие мыслишки.

Аой сидел с гордо выпрямленной спиной и спокойными глазами. Он не ждал этой ласки, но был уверен в том, что заслужил её. И, возможно, заслуживал куда большего. Просто Луи пока ещё не понял, чего конкретно. И как много можно показывать такое при «детишках» Вальта. Ведь Боа после одного такого движения сидел красный, как помидор вот уже минут пятнадцать точно.

Это казалось забавным и милым. Словно ребёнок, увидевший, как его дорогие родители целуются. Хотя, чаще всего, дети говорят в таких случаях «фу!» и сбегают. Но Боа было не куда бежать. Да и не за чем. Вкусный обед на столе. Кружка чая, если он захочет и позавтракать. Вальт с доброй улыбкой, спрашивающий, не погреть ли ему что-нибудь ещё. Такая семейная идиллия, что Боа от непривычки чувствует себя ещё более смущённым. Словно попал в другой мир. Где царит ласка, любовь и взаимопонимание. Даже если Луи порой слишком задумчив. Ситуации в жизни бывают разные, мало ли что? Проблемы на работе, с друзьями, кем-то помимо Вальта. Всё, что угодно.

Ширасаги пару раз поглядывал на Вальта. Но в такие моменты Алькасер больше хотел есть, чем пререкаться по поводу и без повода.

Пусть и с треском, но хрупкий мост выдержал. И Вальт проверять его на прочность не планировал, делая вид, что он хозяйственный и милый папочка. Даже если ребёнок старше него.

***</p>

После наркотика Токонацу стал, как шёлковый. Не спорил, не говорил жестоких и матерных слов в отношении Вальта. Он и говорить-то особо не желал. «Просто сказочный препарат» — подумал Вальт.

Как и планировалось, Ника и Токо отправились домой. Конечно же с условием, что на выходных младший брат вернётся. Вальту требовалось время. Нужно было придумать достаточно хорошее наказание за отвратительное поведение. Пусть и по незнанию.

Провожая сестру и брата на пороге, Аой как раз вспомнил одно интересное задание, которым не мог заняться сам. Тогда и нанимать никого не придётся…

Он давно не наблюдал за их дальним родственником. Во времена, когда их прадед в пятом поколении вырезал почти всю семью, одна девушка сбежала. Она не относилась к семье, но вынашивала под сердцем ребёнка с их кровью… после родов она вышла замуж за француза. С тех пор эта ветвь семьи отделена. Но Вальт не настолько идиот, чтобы забрасывать их с концами.

Восемнадцатилетний Блинд ДеВой новый гений художественного мира. Вряд ли ему станет интересна родословная. Но Аой считал своим долгом скрепить все оставшиеся ветви семьи так крепко, как это только возможно.

Их осталось слишком мало, и каждое лицо на счету…

Токо хорошо умел подстраиваться под ситуацию. Он сможет ужиться в новом месте и проследить за действиями их нерадивого родственничка. Так Вальт сможет убить двух зайцев одним ударом. И наказать Токо, и не потерять Блинда из виду.