Часть 42. Кровные узы (2/2)
— Хочешь поговорить о том, что тебя расстроило? — поинтересовался Вальт, дав своей жертве выбор, прекрасно зная, что если ему будет нужно, он вытянет эту информацию и чуть позднее. Главное было — втереться в доверие достаточно быстро деградирующему до детского возраста Боа.
— Мой папа… он снова много-много пил… — тихо отозвался Алькасер, отводя глаза к стене, словно пытаясь их спрятать. Как будто иметь отца — алкоголика было чем-то зазорным. Хотя, смотря на их мир, Вальт прекрасно понимал, что нормальных родителей единицы. И далеко не у всех них вырастают такие же нормальные дети.
— И буянил? — догадался Вальт, тоже стараясь не держать зрительного контакта. Он не допытывается, он говорит о сокровенном. Слишком долгий взгляд однозначно отпугнёт и так стеснительного Алькасера от разговора.
— Он снова вышвырнул меня. Сказал, раз я не могу принести ему денег, значит, нахуй не сдался, — последнее, как понял Вальт, было, скорее всего, даже процитировано. Но умолчал о своих умозаключениях.
— Да как он мог?! — возмутился Вальт, хотя и сам понимал, прекрасно мог. И есть вероятность, что сам алкаш недолго проживал в своей каморке. Даже без ребёнка такие быстро пропивают деньги и не платят коммунальные. У них отнимают всё. Странно, что Боа ещё не попал в детский дом. Оттуда его бы не смогли так просто забрать. И перевезти в другую страну тоже. Значит, все документы — подделка, а детские дома в Америке работают не то, чтобы «так себе», а просто отвратительно.
— Когда я надоел Гиллтену, он сделал то же самое! Когда я надоем и тебе, ты тоже выбросишь меня! Вы все так делаете! — Боа явно взорвался. Все его чувства, накопленные годами нелюбви и одиночества, вырвались наружу в виде бунта. Он всегда был сам по себе, и теперь боялся попасть в руки к очередному «отцу», делающему больно, не понимающему и не принимающему его. Но Вальт не был биологическим отцом Боа. Не был пьяницей, готовым выкинуть родного ребёнка на улицу, скорее всего, даже не из-за денег. А просто потому, что бесит. И не Гиллтен, который хочет только тело. Боа не кусок мяса, а драгоценная жертва.
Вальт не станет спорить, что отпускает своих жертв в какой-то момент. Иногда он отправляет их в открытое плаванье. И следит за их действиями по новостям. Маньяки, убийцы, патологические лгуны, сектанты… а кто-то слишком слаб для людского мира. Тогда Вальт оберегает их от лишней злобы и бедствий. Оставляет в уже знакомой, прекрасной психиатрической лечебнице. Директор — давний знакомый и его прошлая жертва. Был тем ещё мудаком. На самом деле, так им и остался. Но он всегда умел добиваться своего. Это Аой в нём уважал. Да и степень мудачества он отредактировал. Так хорошо отредактировал, что младший брат директора, по совместительству его заместитель, едва ли не руки Вальту целовал после некоторых преображений.
Пусть и редко, однако Вальт заглядывал и в больницу. Навещал своих любимчиков, которые так же стремились с ним встретиться. Бывали и те, кто не хотел его видеть. Вальт не настаивал. Всё же, дети не всегда любят своих родителей. Некоторые и вовсе не верят в Бога, который их создал. Только представьте. Создаёте вы существо. А оно потом говорит, что в вас не верит! Так ещё и чудес в доказательство существования требует! Уму непостижимо!
В любом случае, Аой не мог вспомнить, когда бы оставил своих жертв и вовсе без присмотра. Они были его дорогой семьёй. Какая нормальная мать просто бросит ребёнка на берегу реки и просто уйдёт? Нужно научить их плавать, если это нужно и возможно. Поставить ограждения на безопасной для него территории, если плавать — это не его. Поэтому Вальт точно знал. Боа в надёжных руках. Он сделает всё для счастья этого парнишки.
— А что, если не брошу? — Аой придвинулся к Боа. Матрас как-то жалко скрипнул от перемещения Вальта, давая понять, возможно, срок данного изделия скоро подойдёт к концу. Но важнее было не потерять Алькасера, а заняться насущными делами маньяк всегда успеет.
— А если бросишь?! — разговор перешёл в какой-то детский спор. И Вальт улыбнулся, думая, что это даже к лучшему.
— А если я дам обещание, что не брошу? — предложение Аоя выбило Боа из колеи. Он на мгновение растерянно замялся, а после снова поддался детству.
— Какой дурак поверит только обещаниям?! Ты можешь ими кормить меня хоть на завтрак, хоть на ужин! И что с того?! Всё равно бросишь! — уже уверенно начал поднимать голос Алькасер. И, как ни странно, голос его действительно прорезался, стал громче и звонче. А Вальт только постарался не засмеяться от такой детской невинности. Не хотел вспугнуть Боа, ведь детям не нравится, когда их мысли высмеивают.
— Ох, а как же мне тогда доказать, что не брошу? — «искренне» недоумевает Вальт.
— Никак! Да и… с чего бы тебе не бросать? Ты же мне не папа, — Боя словно говорил: «Если я даже своим родителям не нужен, то с чего вдруг нужен тебе, левому человеку?».
— Я был бы рад такому сыну, как Боа, — неожиданно выпалил Аой, заставив Алькасера удивлённо уставиться в его честные карие глаза. Вальт не врал. Ему не светят свои дети. Вальт понял достаточно давно, что к девушкам он холоден. Он их не понимает и не чувствует, что они понимают его. Поэтому достаточно рано отмёл вероятность рождения нового главы у себя. Оставались только Айга, Ника и Токо. Айга, как понял Вальт, тянется тоже больше к парням, игнорируя короткие юбки девочек и их очарование, очень даже обманчивое, нужно сказать. Токо слишком глуп. Осталась лишь одна надежда в этой семье.
— Правда? — неверяще спросил Алькасер, будучи уверенным в том, что не нужен был в этом мире совершенно никому.
— С чего бы мне врать? — непонимающе склонил голову на бок Аой.
— Ты ведь просто хочешь добыть из меня информацию! — вновь начал отрицать Алькасер. И в этом не было ничего удивительного. Он, возможно, всю жизнь слышал о том, как ненавистен от отца, был просто использован Гиллтеном, и одному Богу известно, что сталось с его мамой. Слова Вальта о какой-то призрачной любви, и забота, которой было невозможно насытиться за годы её полного отсутствия, вызывали в Боа незнакомые и непонятные чувства. Сам Аой тоже испытывал иногда подобное… хоть Чихару и пыталась полностью заменить ему материнскую любовь, Вальт прекрасно помнил лицо биологической матери. Матери, которая от него отказалась.
— Но разве я уже не говорил тебе?.. Мне нужен лишь Боа. И только, — Алькасер сам того не понимая, вновь начал ронять слёзы. Вальт неспешно, стараясь не делать лишних движений, положил ладони на лицо Алькасера, стирая мокрые дорожки слёз большими пальцами.
— Почему?.. — искренне недоумевал Боа, совершенно не понимая, с чего бы оказался нужен Аою. С чего бы он вообще кому-то неожиданно понадобился. И почему только сейчас? Когда прошло уже почти два десятка лет, и Боа был уверен, что теперь он — самостоятельная, взрослая личность, которая может позаботиться о себе сама.
— Что почему? — уточняет Вальт. Это было важно, ведь варианты в такой момент могут быть разными. И со всей своей эмпатией Вальт не мог предугадать, что уже в следующей момент переклинит в мозгу отчаянного парнишки.
— Почему ты появился только сейчас? Почему не раньше?! — как и думал Аой, логика медленно терялась, хотя радар её ещё улавливал.
— Но Боа… Ты сам нашёл меня, разве нет? — наигранно удивился Вальт, убирая руки с лица уже немного успокоившегося Боа. Слёз он больше не ронял, а, значит, и излишне напрягать касаниями не стоило. Однако Алькасер сам вцепился в руки Аоя. Причём так, словно маньяк может вот-вот испариться, как сон или галлюцинация от наркотика. — Я понял, что нужен тебе только тогда, когда мы встретились…
Некоторое время Боа смотрел на Вальта, обдумывая сказанное. Он вновь и вновь сверлил дыру в маньяке, но Аой даже не дрогнул, позволяя своей жертве сделать какие-то выводы самостоятельно. Алькасеру нужно было время.
— Почему Вальт не мой папа?.. — как-то по-детски обиженно спросил Боа. Это был риторический вопрос куда-то в небо, к богам, решающим судьбы людей. Однако у Аоя он вызвал улыбку. — Кровные узы действительно так важны?..
— Нет, вовсе нет, — покачал головой Вальт. — Боа для меня роднее младшего брата. Я рад, что Боа чувствует ко мне то же самое.
— Тогда!.. т-тогда… можно мне называть тебя папой? — даже не задумываясь, Аой быстро ответил «да». В таких моментах нельзя было медлить и секунды. Любое промедление равнялось раздумью, значит, Боа недостаточно хорош, раз маньяк ещё и думает над этим вопросом. Поэтому Вальт не сразу осознаёт, какой джек-пот ему выпал.
Алькасер сразу же просиял, кинувшись в объятья Вальта с громким, по-детски счастливым «папа!». Словно не веря, Боа повторил «папа» ещё несколько раз, пока не почувствовал, как ласково перебирает его пряди Аой. Лишь тогда он позволил себе расслабиться и принять долгую и тёплую ласку. Ласку, которой ему всё это время так не хватало.