Часть 156. Возвращение в Гусу. (1/2)
Утром так не хотелось вставать. Хотелось понежиться в кровати в это последнее утро перед суровым гусуланьским распорядком.
Завтра утром они проснутся уже в цзиньши в Облачных глубинах.
Лань Ванцзи долго смотрел на свое безмятежно посапывающее счастье в своих обьятиях. Не удержался, стал тихонько целовать начиная со лба, спускаясь все ниже и ниже. Счастье соблазнительно выгнулось гибким станом.
Второй нефрит вздохнул от восхищения. Ну как он вот так может одним движением заставить желать его так, что нет терпения просто смотреть на это чудо?
—Лань Чжань, что ты делаешь? —сонно промурчало Солнце, изящно потягиваясь.
—Я хочу тебя, —сказал Лань Ванцзи, обхватывая губами затвердевшую плоть своего счастья.
Услышав тихий стон, он привычно скользнул пальцами ниже, ощутив как полностью расслаблено все тело его солнышка.
Длинные густые ресницы трепетали на нежно розовых щеках, сладкие стоны срывались с влажных прекрасных раскрасневшихся губ от горячих поцелуев зануды нефрита. Но Солнце не открывало глаза, только на подходе к апогею наслаждения, нежные губы со стоном прошептали:
—Ах, Лань Чжань, что ты делаешь?
Лань Ванцзи не мог в это время говорить, он с небывалым наслаждением не мог никак напиться сладкими лучами своего солнца.
Лишь через время, подняв голову, он прошептал:
—Я хочу тебя… Ты мой…
Запачкав белыми следами губы любимого, он раздвинул его длинные стройные ноги и накрыл его своим телом.
Тело любимого счастья было настолько расслабленно, что он только глубоко вздохнул, принимая своего зануду.
Лань Ванцзи с большим трудом сдержал яростный рывок, ни в коем случае нельзя было, чтобы его счастью было неприятно.
Он в этот момент был такой прекрасный и желанный и с каждым разом все больше и сильнее его хотелось.
Именно сейчас он расслабленно лежал под пылающим телом нефрита с закрытыми глазами, полностью доверяя своему зануде, что тот целиком контролирует ситуацию.
Лань Ванцзи старался действовать осторожно и аккуратно, хотя неудержимо яростная страсть рвалась из самого сердца второго нефрита.
Невозможно смотреть на эти нежные губы, длинные густые ресницы, крепкие руки, покатые красивые плечи, сладкие беззащитные ключицы, шикарные волосы и не сгорать от бешеной страсти! Солнце сонно вздохнуло и обняло своего любимого зануду за шею и позволило поцеловать себя долгим нежным поцелуем.
Ох какой он был сладкий и сонно нежный до умиления! Какая нега отдыхала на его ресницах, которые невесомо трепетали на персиковом румянце! Какие стоны невероятного наслаждения срывались с прекрасных губ любимого, как будто во сне!
Это было незабываемое утро! Первый раз за все это время Лань Ванцзи позволил себе заняться любовью утром с томно сонным солнышком.
В апогее страсти их тела одновременно прошило словно молнией и с их уст сорвался одновременно тихий долгий восторженный стон, который закончился поцелуем.
Лань Ванцзи припал к его сладким устам и улетел настолько надолго, что не сразу понял, что Сычжуй стучит в двери.
—Хангуан Цзюнь, во сколько выходим?
Лань Ванцзи с трудом оторвался от любимых губ и, еле переведя дух, хрипло сказал:
—Через часа два, не раньше.
—Хорошо.
Сычжуй ушел.
Лань Ванцзи никак не мог оторваться от этой сонной сладкой прелести, тело было тяжелым, руки так и гладили его бедра, согнутые в коленях изящные ноги.
Никак не мог нацеловать вдоволь эти губы, шею, плечи. Вставать не хотелось, а было дикое желание раствориться в любимом навсегда, стать одним целым.
Он знал, что это утро, впервые проведенное таким вот образом, будет незабываемым. Да и вряд ли он сможет такое повторить в Облачных глубинах.
Но надо было вставать, мыться, мыть свое солнце, причесывать, одевать и вытаскивать на завтрак.
Лань Ванцзи кое как встал, невероятная лень разлилась по всему телу, а вид сладкого нежного посапывающего солнышка манил обратно в теплую постель.
Лань Ванцзи сел на краешек кровати, полюбовался на прекрасный образ и начал одеваться. Потом принес теплой воды, вытащил свое счастье, аккуратно и осторожно намылил. Потом взял ковшик и поливая на голову и шею Вэй Усяня, заметил на шее небольшой след от своего страстного поцелуя.
Как это он так умудрился, он даже не понял, но страшно расстроился.
«Ох, в следующий раз надо бы быть поосторожнее!»
Он тихонько подул на это место, потом легонько прикоснулся губами.
Вэй Усянь тихо засмеялся от щекотки, но глаза не открыл. Лань Ванцзи поцеловал эти ресницы, потом лоб, щеки. Отрываться никак не было возможно. Если бы это было реально, он обнимал и целовал эту сногсшибательную красоту днем и ночью, даже не прерываясь на обед.
Он понимал тех людей, которые смотрели на его Солнце открыв рот. На него невозможно было не смотреть.
Можно не спать и не есть, а только любоваться! Любоваться!
Любоваться!
И еще раз любоваться!
Смотреть в эти невероятные по красоте глаза и тонуть!
На это лицо, руки и плечи с красивыми мышцами, на эту фигуру с изящной талией, стройными узкими бедрами и длинными ногами, нежными ступнями.
Смотреть затаив дыхание, без перерыва!
От красоты невозможно устать!
А какое счастье касаться его!
Ощущая ладонями нежность и гладкость кожи. Как это тело становится податливым в жарких руках зануды нефрита.
Как приятно целовать его, все его вкусные местечки на его теле, таком сладком и чудесном!
А как приятно вдыхать его свежий цветочный аромат, невозможно надышаться, он так же жизненно важен второму нефриту, как воздух!
Это было невероятно, но в то утро второй нефрит влюбился заново и с новой силой.
Он не ожидал, что можно еще сильнее любить эту звезду!
Но это было так!
Ему теперь прежние его чувства казались не такими глубокими как сейчас!
Пока он мыл, одевал, расчесывал свое Солнце, ему казалось, что он творит какое то священнодейство. С таким благоговением, какого он еще не испытывал, он хлопотал вокруг своего солнышка, словно вокруг прекрасного произведения искусства, священной и ценной реликвии.
В это утро он никак не мог оторвать от него взгляд, какой он был притягательно прекрасный и снова желанный, снова сладкий до невозможности!
У Лань Ванцзи кружилась голова от невероятного счастья, когда они после завтрака покинули гостиницу.
Он в то утро почти ничего не ел и все смотрел, как его счастье с аппетитом поедает свои любимые блюда. Сычжуй пару раз подвинул к нему блюда, Лань Ванцзи поел совсем немного, он боялся отвести хоть на минутку свои взгляд от Вэй Усяня, боялся упустить хоть одно его движение, улыбку, смех.
Сычжуй только вздыхал и пытался накормить отца. Вэй Усянь заметил, что тот почти не ест:
—Хангуан Цзюнь, дорога еще предстоит дальняя и все время в гору. Мы придем только к обеду, почему ты ничего не ешь?